Читать книгу "Эмма в ночи - Уэнди Уокер"

Потом, повзрослев, Уитт больше не появлялся у них дома, но утверждал, что слышал от сестер о ссорах Эммы с матерью. С их уст срывались совершенно немыслимые слова. Сука! Шалава! Падла! Эмма со смехом рассказывала, как надевала материны вещи, что буквально сводило миссис Мартин с ума. Заканчивала историю обычно Касс, и тогда уже было не до смеха. К примеру, как-то раз Джуди заставила Эмму снять принадлежавшее ей платье прямо на кухне, на глазах у Касс. В одном бюстгальтере и трусиках девушка в слезах убежала наверх. Джуди взяла платье и бросила его в мусорную корзину.

Уитт пытался это объяснить:

– Как правило, Эмма относилась ко всему легкомысленно, будто все, что делала Джуди, ее совершенно не касалось. Но вот Касс рассказывала подобные истории так, будто они служили уроком и предупреждением на будущее, отвечая на вопрос о том, кто такая Джуди Мартин и на что она способна.

Историй этих насчитывалось великое множество – некоторые из них были получены из первых рук, иные девочки рассказывали Уитту, когда приезжали домой к отцу. Услышав их во время первого расследования, Лео напомнил Эбби о фактах другого рода:

– Уитт ненавидел Хантера за то, что он проткнул ему шины. И ненавидел Джуди Мартин, за то что она увела отца и разрушила их семью. Он парень злобный и жестокий, в его душе клокочут гнев и жажда мести.

Любой его рассказ мог качнуть чашу весов в ту или иную сторону. Уитт вполне мог преувеличивать. Может, факты, пропущенные через мрачные представления юноши, его яростный голос и водянистые глаза казались страшнее, чем были на самом деле.

Вопрос Лео повис в воздухе. Как насчет Уитта Таннера?

– Эбби? – спросил он, когда она ничего не ответила.

Доктор Уинтер покачала головой и пожала плечами.

– По правде говоря, не знаю. Но я могу с уверенностью сказать, что не он помогал Эмме бежать. После исчезновения девочек парень был разбит и подавлен.

В этом не было ровным счетом ничего нового. Здесь он не лгал. Но эти два слова, «она – зло», Эбби отложила у себя в голове.

Из холла внизу донеслись шаги сразу двух человек. В комнату вошли Касс и Джуди Мартин. Лео и Эбби встали.

– Вижу, у тебя появилась кое-какая одежда, – с улыбкой сказала Эбби Касс, которая аккуратно присела на небольшой стул у письменного стола и положила руки на бедра.

Колени и лодыжки вместе, плечи прямые, как доска.

– Эти вещи мне одолжила мама. А обувь принадлежала Хантеру, – произнесла она бесцветным, лишенным эмоций голосом. – Он сегодня к нам приедет.

– Несколько лет назад я немного поправилась, – не удержалась Джуди, усаживаясь в строгого вида кресло.

Она была всего на пару размеров меньше дочери, но Эбби обратила на этот факт внимание только сейчас, когда о нем заговорили. Однако Джуди рисковать не могла. Никто не должен сомневаться, что она стройнее дочери, теперь превратившейся в красивую молодую женщину.

Эбби перевела взгляд на Касс, которая пристально смотрела на нее, будто желая обратить внимание на какой-то момент, которого кроме нее больше никто не видел.

– Как насчет того, чтобы продолжить с того места, на котором мы остановились? – спросил Лео. – Думаю, у доктора Уинтер есть несколько вопросов касательно острова и ей хотелось бы получить на них ответы.

Губы Касс опять расплылись в вежливой улыбке. По сравнению с вчерашним днем ее поведение кардинально изменилось. Сегодня не было ни слез, ни отчаянной мольбы.

– Касс, по вашим словам, в ту ночь вы поняли, что шкипер рано или поздно вам поможет, так? – спросила Эбби, заглянув в блокнот из линованной бумаги.

– Да. Но не в ту ночь, а благодаря той ночи.

Девушка выглядела уставшей, будто тоже не выспалась.

– То есть благодаря событиям, которые произошли, когда вы вернулись домой после первой попытки побега?

– Да. Если хотите, я могу об этом рассказать.

– Если вас это не затруднит, – ответила Эбби.

Касс сделала вдох, потом выдох и заговорила неторопливым, мелодичным голосом:

– Это случилось через три часа. Когда я вернулась, в доме царили мрак и мертвая тишина, нарушаемая лишь рокотом генератора. Он работал то тише, то громче, в зависимости от нагрузки в виде радиаторов отопления или, к примеру, водонагревателя. Шума от него было много, поэтому я вошла в дом и поднялась к Эмме, никем не замеченная.

– Что случилось? – спросила она.

Сестра страшно расстроилась, что мне так и не удалось бежать с острова, и я это прекрасно видела. Мне не оставалось ничего другого, кроме как рассказать ей о течении, о веслах и Рике, взявшем лодку на буксир. Она схватила меня за руки, с силой тряхнула и яростно прошептала, что я все испортила. Так оно и было. Шесть месяцев подготовки – и все насмарку. Она велела мне уйти, что я и сделала. А когда зашагала по коридору, до моего слуха донесся ее плач.

Как я уже говорила, моя комната располагалась в противоположном крыле, поэтому ступать приходилось тихо. Я легла, но так и не уснула. А утром, когда Рик привез продукты и почту, заставила себя сделать то же, что и всегда – мельком на него взглянула и тут же отвела глаза, потому что смотреть дольше было тяжело. Задержав надолго на нем взор, можно было почувствовать гнев, клокотавший в душе этого человека, будто вода в закипающем чайнике. Что-нибудь ему сказать или попросить мне никогда и в голову не приходило, даже до того, как Люси поведала о его прошлом и о том, как они избавили его от наркотической зависимости и чувства вины.

Он пришел, ушел, и мне показалось, что все нормально. В ту ночь я спала спокойно, испытывая в душе облегчение и благодарность, решив, что он ничего не рассказал и эта история попросту забудется. Прошел еще один день и еще одна спокойная, наполненная сном ночь. Я почувствовала, что волнение улеглось, но почти сразу же испытала прилив разочарования. В тот момент до меня дошло, что мы вернулись к тому, с чего начинали, что я надрывалась и тревожила Эмму совершенно напрасно, только лишь для того, чтобы возвратиться в отправную точку.

Эмма знала, что мы задумали реализовать безумный план, но все равно злилась на меня, потому что я ничего не смогла сделать, и от этого мне было еще хуже.

На третий день мы с сестрой спустились вниз завтракать. Обычно каждая из нас делала себе тост и съедала его за письменным столом, где мы занимались. Люси не нравилось, когда мы приближались к ребенку.

– Садитесь, – сказал Билл.

Видеть их обоих на кухне было странно. Но мы поступили как было велено и сели. Люси налила нам немного соку и протянула тарелки с двумя поджаренными в тостере вафлями и сиропом. Потом тоже села, с ребенком на руках, а Билл встал у нее за спиной.

– Девочки, – обратилась к нам Люси, – мы тут подумали, что вы гостите у нас уже достаточно долго и что вам, пожалуй, пора возвращаться домой.