Читать книгу "Ельцин как наваждение - Павел Вощанов"

– Так он что, у него с самого утра гостит?

– С десяти. Опять обсуждают Союзный договор. А еще какое-то ЧП случилось в Литве.

– Что за ЧП?

– Черт его знает! То ли наши в лабусов пальнули, то ли лабусы в наших.

Ни на ленте ТАСС, ни у Интерфакса об этом ничего не нахожу. Все то же самое, что и во все последние недели, причем по всей Прибалтике, – новые лидеры, пришедшие к власти в результате альтернативных выборов, заявляют о нежелании подчиняться Москве и призывают сдержанно-молчаливый Запад поддержать их стремление к независимости. А еще подначивают население к проведению шумных протестных акций. И, надо признать, небезуспешно – манифестации становятся все многолюднее, а их участники все агрессивнее. К тому же масла в огонь вчера щедро подлил Горбачев, пригрозивший литовцам введением прямого президентского правления.

Но кто же в кого стрелял? Догадаться трудно, потому что нынешняя Литва – территория двойного противостояния, военного и гражданского. С одной стороны, дислоцированным здесь армейским частям (два дня назад их усилили несколькими тысячами псковских десантников) и подчиненному Москве милицейскому ОМОНу противостоят недавно созданные республиканские подразделения правопорядка, которые, если судить по информации кремлевских спецслужб, ведут себя вызывающе и провокационно. С другой стороны, само общество расколото на сторонников и противников Союза. И те, и другие уже создали свои боевые отряды: первые – Комитет национального спасения, вторые – движение «Саюдис» и Народный фронт. Но до сих пор противоборствующие стороны до крайностей не доходили и ограничивались взаимной бранью.

Что же случилось на сей раз?

Мои размышления прерывает звонок из приемной: шефа сегодня не будет, сразу после Горбачева поехал на спорт. Что такое «на спорт», известно каждому из нас. Это значит, что, вероятнее всего, раньше завтрашнего полудня его можно не ждать. Так что могу поступать сообразно своим желаниям. А желание у меня одно – подговорить Ряшенцева и вместе с ним где-нибудь отужинать. Но надо блюсти дисциплину, а потому звоню Илюшину: я вам сегодня для чего-нибудь нужен? Виктор Васильевич, несмотря на многолетний чиновничий стаж, не утратил иронично-философского взгляда на аппаратные взаимоотношения:

– Павел Игоревич, можешь жить, как мышь.

– Какая мышь?

– Та, что пускается в пляс, когда кот уходит из дома.

«Пускаюсь в пляс» в офисе «Российского дома» на Льва Толстого. Кроме нас с Ряшенцевым, за столом еще двое – Петр Шпякин, вице-президент «Российского дома», весьма неглупый молодой человек с манерами побитого жизнью старца, и еще какой-то господин, которого вижу впервые. По многим признакам (телосложению, прическе, одежде, отсутствию в поведении и в речи ярко выраженных эмоций) это определенно человек из каких-нибудь хитрых органов. Через десять минут застолья моя догадка подтверждается – Ряшенцев наклоняется и шепчет мне в ухо:

– Николай. Мой давний друг. С Лубянки. Хочу, чтоб ты с ним подружился.

Что ж, «человек с Лубянки» может и должен знать, что за стрельба была сегодня в Вильнюсе. Спрашиваю об этом в коротком промежутке между двумя тостами.

– Ерунда. Пара случайных выстрелов. А хотите послушать сегодняшний разговор Горбачева с Бушем о Литве?

– Как?! Когда они говорили?!

– Если интересует такая точность… – Николай достает из кармана записную книжку и перелистывает несколько страничек. – Та-ак, 14:49, время московское.

– Но как же так?! В это время у Горбачева был мой шеф! Он приехал к нему утром, около десяти, и пробыл чуть ли не до вечера.

– Ваш шеф был у Горбачева минут сорок, а после уехал. Полагаю, что не к вам в Белый дом.

– А Горбачев с Бушем что обсуждали? Ситуацию в Литве?

Николай включает диктофон.

…Выслушав донесение находящегося в Вильнюсе заместителя министра обороны генерал-полковника Варенникова и узнав от него, что сегодня поздно вечером псковские десантники займут здание Департамента охраны края Литвы и Дом печати, Горбачев распорядился, чтоб его как можно скорее соединили с президентом США. В 14:49 Буш был на проводе. Начало разговора – обычные приветствия и ничего не значащие вопросы про настроение и самочувствие. А далее…

Буш: Мне интересно знать, как у вас дела, что происходит?

Горбачев: Кроме тех рыночных процессов, которые мы привели в движение, пришлось пойти на экстраординарные меры для сохранения хозяйственных связей. Так что процессы противоречивые. Завтра я буду вести заседание Совета Федерации, представлю кандидатуры нового премьер-министра и его заместителей. Мы также обсудим вопрос о продолжении работы над Союзным договором… Да, есть у нас серьезные проблемы в Прибалтике, особенно в Литве, а также в Грузии и Нагорном Карабахе. Я стремлюсь сделать все, чтобы избежать крутых поворотов, но это нелегко.

Буш: Меня беспокоят и даже мучают ваши внутренние проблемы. Как человек посторонний, могу лишь сказать, что если вы сможете избежать применения силы, то это будет хорошо для ваших отношений с нами, да и не только с нами.

Горбачев: Именно к этому мы стремимся. И вмешаемся только в том случае, если прольется кровь или возникнут такие беспорядки, которые поставят под угрозу не только нашу Конституцию, но и жизни людей. Сейчас и на меня, и на Верховный Совет оказывается колоссальное давление в пользу введения в Литве президентского правления. Я пока держусь, но, откровенно говоря, Верховный Совет Литвы и Ландсбергис, похоже, неспособны на какое-то конструктивное встречное движение. Ситуация и сегодня развивается неблагоприятно. В Литве забастовки, нарастают экономические трудности. Я постараюсь исчерпать все возможности политического решения. Лишь в случае очень серьезной угрозы пойду на какие-то крутые шаги.

Буш: Я ценю ваши разъяснения…

Кажется, спланированное Ряшенцевым «случайное» знакомство приобретает характер доверительности – «человек с Лубянки» уже обращается ко мне по имени и на «ты». И это дает право расспросить о завтрашнем дне:

– Как думаешь, завтра на Совете Федерации будут говорить только о Литве?

– И о Союзном договоре тоже. Но первый вопрос – конечно же, Литва.

Николай берет со стола рюмку. Кажется, сейчас последует тост. Но нет. Слегка пригубив, чекист хитро подмигивает:

– А не желаешь увидеть и услышать, как все будет происходить?

– Ты что же, можешь провести меня в зал заседания?

– В сам зал, конечно, не могу, но в соседнюю комнату – такое вполне возможно.

– Николай, а ты, оказывается, всемогущий. Позволь мне за тебя выпить? Стоя и до дна!

…Наблюдаю заседание Совета Федерации по монитору. Замечаю, что в зале присутствуют все первые руководители союзных республик, и только Литва представлена постоянным представителем своего правительства при Совете Министров СССР, союзным депутатом Бичкаускасом. Определенно это не его уровень, а потому такое может рассматриваться не иначе как политический демарш Вильнюса. Горбачева еще нет. Собравшиеся в ожидании. Вижу, как Ельцин берет со стола карточку со своей фамилией и демонстративно переставляет на другое место, подальше от председательского кресла. Узбекский президент Ислам Каримов держится особняком и с таким видом, будто попал сюда по недоразумению. Президент Назарбаев уже сидит за столом и просматривает какие-то бумаги в раскрытой перед ним папке. Латвийский и эстонский лидеры, Горбунов и Сависаар, о чем-то беседуют между собой, не обращая внимания на окружающих. Министр обороны маршал Язов прохаживается по залу, как мне кажется, старательно обходя стороной Ельцина.