Читать книгу "Дневник - Чак Паланик"

Заталкивая рисунки и наброски обратно, в портфолио, Мисти спрашивает:

– То есть как? – застегивая змейку, говорит. – Чтобы меня арестовали за то, что я слишком хорошо рисую?

Энджел вынимает фотоаппарат и прокручивает пленку на следующий кадр. Отщелкивает прикрепленную сверху вспышку. Глядя на нее в видоискатель, говорит:

– Нам нужно больше доказательств, – просит. – Нарисуйте мне шестиугольник. Нарисуйте мне пентаграмму. Нарисуйте мне идеальную спираль.

И Мисти исполняет фломастером одно, затем другое. Руки у нее перестают трястись только тогда, когда она рисует или пишет картину.

На стене напротив нее Питером нацарапано – «…мы уничтожим вас с вашей суетливой жадностью…»

Тобой нацарапано.

Ослепленные вспышкой, они не замечают хозяйку, которая просунула в дыру голову. Которая разглядывает Энджела, делающего снимки. Разглядывает Мисти, рисующую на стене. И хозяйка хватается руками за голову, и спрашивает:

– Какого черта вы творите? Стойте! – говорит. – Вы, господа, уже что – художественный проект здесь проводите?

24 июля

ПРОСТО ЧТОБ ТЫ ЗНАЛ – сегодня звонил детектив Стилтон. Он хочет нанести Питеру небольшой визит.

Хочет нанести тебе небольшой визит.

Спрашивает по телефону:

– Когда умер ваш свекор?

Пол вокруг Мисти, кровать, вся ее комната – усеяны сырыми шариками акварельной бумаги. Скомканные пучки голубой лазури и «винзорского зеленого» доверху заполняют коричневый магазинный пакет, в котором она принесла домой рисовальные принадлежности. Свои простые карандаши, цветные карандаши, масляные, акриловые и гуашевые краски – она перевела все их на мусор. Ее жирные масляные пастели и мягкие пастельные мелки стерлись до одних шишечек, таких маленьких, что их уже нельзя удержать. Бумага почти кончилась.

Чему не учат на худфаке – это как вести телефонный разговор и рисовать одновременно. Удерживая в одной руке трубку, а в другой – кисть, Мисти отзывается:

– Папа Питера? Четырнадцать лет назад, разве нет?

Смазывая краски ребром ладони, смешивая их подушечкой большого пальца, Мисти не лучше Гойи, устраивает себе свинцовую энцефалопатию. Глухоту. Депрессию. Местное отравление.

А детектив Стилтон говорит:

– Нет записей, подтверждающих, что Гэрроу Уилмот умирал.

Чтобы заострить кончик кисти, Мисти скручивает его во рту. Мисти отвечает:

– Мы развеяли его пепел, – говорит. – Это был сердечный приступ. А может – опухоль мозга.

Краски кислят на языке. Краска скрипит на коренных зубах.

А детектив Стилтон говорит:

– Нет свидетельства о смерти.

Мисти отзывается:

– Может, они инсценировали его смерть, – она уже не знает, что предположить. Грэйс Уилмот и доктор Туше – весь этот остров занят сохранением образа.

А Стилтон спрашивает:

– В смысле, кто – они?

Нацисты. Ваш Клан.

Лазурной верблюжьей кистью номер 12 она кладет идеальный голубой мазок над деревьями на идеальном ломаном горизонте идеальных гор. Соболевой кистью номер 2 она кладет солнечный блик на гребень каждой идеальной волны. Кривые и прямые идеальны, и углы точны, и в жопу Энджела Делапорта.

Просто на заметку: на бумаге погода такая, как прикажет Мисти. Идеальная.

Просто на заметку, детектив Стилтон спрашивает:

– Что заставляет вас думать, будто ваш свекор мог инсценировать свою смерть?

Мисти говорит, мол, она просто пошутила. Конечно Гарри Уилмот мертв.

Беличьей кистью номер 4 она усыпает лес тенями. Она потратила целые дни здесь, взаперти в этой комнате, а все сделанное ей и вполовину не дотягивает по удачности до рисунка с креслом, исполненного в обгаженных трусах. Там, на Уэйтензийском мысу. Когда ее преследовали галлюцинации. С закрытыми глазами и пищевым отравлением.

И этот единственный рисунок она продала за вшивые пятьдесят баксов.

Детектив Стилтон спрашивает по телефону:

– Вы еще здесь?

Мисти отзывается:

– Что понимать под здесь.

Говорит:

– Сходите. Повидайте Питера.

Кладет идеальные цветы на идеальный луг нейлоновой кистью номер 2. Где Тэбби – Мисти не знает. Должна ли Мисти в этот миг быть на работе или нет – ей плевать. Она уверена в одном – она работает. Голова у нее не болит. Руки не трясутся.

– Проблема в том, – говорит Стилтон. – Что в больнице настаивают на вашем присутствии, когда я буду видеться с вашим мужем.

А Мисти отвечает, что не может. Ей нужно рисовать. Ей нужно воспитывать тринадцатилетнего ребенка. У нее вторая неделя мигрени. Соболевой кистью номер 4 она прокладывает по лугу светло-серую полосу. Выстилая по траве пол. Она выкапывает яму. Утапливает фундамент.

На бумаге перед ней рисовальная кисть уничтожает деревья и утаскивает их прочь. Коричневой краской Мисти вгрызается в откос холма. Мисти реградирует. Кисть врезается под траву. Цветочков больше нет. Белые каменные стены восстают из ямы. В стенах распахиваются окна. Восходит башня. Над центром постройки набухает купол. От дверей бегут вниз ступени. Вдоль террас бегут перила. Взмывает еще одна башня. Стелется еще крыло, покрывая больше луга и отталкивая лес.

Это Ксенеду. Это Сан-Симеон. Бильтмор. Мар а Лаго. Такое строят люди с деньгами, чтобы получить защиту и одиночество. Это края, от которых люди ждут счастья. Это новенькое здание – всего-навсего обнаженная душа богача. Рай на замену, для людей, которые слишком богаты, чтобы попасть в настоящий.

Можно рисовать что угодно, потому что раскрываешь ты только саму себя, и ничего кроме.

А в трубке чей-то голос спрашивает:

– Сможем мы, к примеру, завтра в три, миссис Уилмот?

Вдоль идеального ската крыши одного из крыльев появляются статуи. Бассейн раскрывается на одной из идеальных террас. Луга почти не остается, и новый пролет ступеней сбегает к опушке идеального леса.

Всё – автопортрет.

Всё дневник.

А голос в трубке зовет:

– Миссис Уилмот?

По стенам карабкается виноградная лоза. Печные трубы пробиваются сквозь шифер крыши.

А голос в трубке зовет:

– Мисти?

Голос спрашивает:

– Доводилось вам запросить данные по медицинскому расследованию попытки самоубийства вашего мужа?

Детектив Стилтон спрашивает:

– Не знаете, откуда ваш муж мог раздобыть снотворное?

Просто на заметку, беда худфака в том, что там тебя могут обучить технике и приемам, но не могут дать тебе талант. Вдохновение не купишь. Осмысленного пути к прозрению не выстроишь. Не выведешь формулу. Маршрут дороги к просветлению.