Читать книгу "Сетерра. Книга 1. Шепот пепла - Диана Ибрагимова"

Глава 11

На разных берегах

Что есть забытая мораль? Быть может, она и вправду отмершая кожа человечества? Ведь не от всего мы отказались, и не все стало нам чуждо, а только то, что мешает выживанию. Признаться, мешает здраво. Условия мира жестоки, и ему чужды добродетели. На первую ступень поднялась необходимость удержаться на плаву и существовать не мучительно, а достойно. Это привело к своего рода черствости, но в то же время помогло человечеству сохранить себя как вид. Отсюда следует возможный вывод: мораль – это пережиток старого мира, в котором обстоятельства позволяли поступать и думать иначе, не только в угоду себе, но и с пользой для других. А между тем нужно ли это теперь? И так ли зря сетеррийцы стремятся избавиться от человечности, как от болезненной коросты? Я путаюсь сам в себе. Неужели спала с моих глаз пелена самомнения, делавшая Цель значимой и необходимой? Кто мы? Те, кто вырождается, или те, кто возрождает?

(Из черновиков книги «Племя черного солнца» отшельника Такалама)

* * *

Архипелаг Большая Коса, о-в Валаар

13-й трид 1019 г. от р. ч. с.

Астре глядел на дыру в крыше, где небо, заключенное в раму из осколков черепицы и поломанных балок, наливалось румянцем. После раскатов грома, треска и грохота наступила такая плотная тишина, что калека чувствовал себя глухим. Ни жужжания мошек, ни птичьих криков, ни завываний ветра. Саван безмолвия окутал остатки мельницы, подарив покой ее обитателям. Все спали с безмятежностью младенцев. Вымотанные страхом перед черноднем, несостоявшейся казнью, судом, путешествием и целой жизнью, где наравне с радостями всегда обитала тревога, они отсыпались. Астре сидел не шелохнувшись, чтобы продлить отдых братьев и сестер. Хотелось остановить время и навсегда остаться в этой разрушенной лачуге. Просыпаясь, видеть над головой полный надежды рассвет, а рядом – близких.

Таких, как сейчас, он любил их особенно. Умиротворение Сиины стоило так дорого, что Астре готов был не дышать ради него. Наступил редкий миг, когда ее не мучили кошмары. Зацелованное солнцем лицо сестры было прекрасней лепестка, ни одна тревожная морщинка не портила его. Астре и забыл, когда в последний раз видел Сиину такой.

Прислонившись к ней, шумно свистел забитым носом Дорри. Марх дремал, скрестив руки на груди. В кои-то веки не хмурился, не язвил. Каштановые волосы сбились на затылке колтунами, под глазами темнели круги. Он всегда держался в стороне, даже теперь спал отдельно. Не давал особенно возиться с собой, когда болел. Спешил поскорее вырасти и кичился любой сделанной мелочью. Астре с горечью осознал, что в последние дни Марх слишком повзрослел. Перестал нести чушь, быстро и трезво мыслил, не паниковал и не давал паниковать другим.

Бедняга Рори страдал больше всех. И не от боли в поломанных руках, а от того, что не мог разрывать ими веревки, обрушивать кулаки на врагов, защищать до последнего младших. Он плакал все реже: скрывал горечь внутри себя и не хотел выглядеть жалким.

Неподалеку, опустив голову на грудь, сопел Илан. Темно-рыжие волосы топорщились во все стороны. При виде его Астре невольно успокаивался. Пережив уйму бед, Илан оставался улыбчивым добряком и продолжал верить в хорошее. С ним даже в самый страшный чернодень становилось светлее.

Яни дремала, уткнувшись в плечо Генхарда. Сколько бы парнишка ни отмахивался, она добилась своего и оставалась рядом с ним все затмение. Исполненная жалостью, Яни, в отличие от Рори, была куда сильнее духом. Астре радовали ее настойчивость и жизнелюбие.

Генхард – тощий вороненок, выросший среди черноты и наученный выживать в ней, стал частью большой семьи, хотя и не понимал, не принимал этого до конца.

Астре смотрел, впитывая образы и запахи. Он хотел как можно лучше запомнить братьев и сестер, потому что это последние часы, когда они вместе.

Болезненные мысли терзали калеку весь чернодень. Ночью он не сомкнул глаз и пришел к трудному выводу: пора разделиться. Где-то на другой стороне пустыни жил брат Иремила – Зехма, к которому прималь наведался вместе с Астре после того, как оставил Маито пепельным вихрям. Калека смутно помнил, где его искать, и понятия не имел, примет ли Зехма порченых, но это был единственный шанс выжить для тех, кого отметила Цель. Астре и Сиине предстояло перейти Хассишан и поселиться подальше от городов и сел. Они могли бы отправиться окрест, по длинному пути, не подступи так близко зима. Снегопад на Валааре начинался внезапно и заряжал надолго, иногда сугробы вырастали в человеческий рост всего за тридень. У порченых не было даже огнива, и не во что оказалось набрать воду, кроме пары треснутых кувшинов, которые Астре заприметил среди мусора.

Меньше всего хотелось разделять семью, но отправиться вместе в тленные земли означало наверняка умереть от голода и жажды, а пойти окрест – замерзнуть или нарваться на островитян. Илан, Марх, Рори, Яни и Дорри родились без внешних увечий. Поселившись где-нибудь в неприметном местечке, они смогли бы переждать до весны, притворяясь обычными, зарабатывая на пропитание охотой, плетением сетей и вырезанием посуды. Они уже готовы. Иремил недаром каждый год заводил об этом долгие разговоры. Он сызмальства брал ребят с собой по деревням на разные торги, где давал Марху и Рори мелкие поручения вроде продажи туеска ягод. В первое время будет трудно, но Илан хороший плотник, к холодам он сможет поставить дом, Рори скоро вылечит руки и будет помогать. Марх в любое время года сумеет раздобыть еду. Яни неплохо готовит, а Дорри умеет искать выгоду в мелочах. Они справятся, но только без уродки и калеки за спиной.

Астре твердо решил искать брата Иремила. Даже если Зехма мертв, от него должна была остаться избушка и кое-какое хозяйство. Отшельник обитал в дубовом лесу, где в эту пору много желудей, а если изловчиться, можно и зверя поймать.

Калека подумал еще раз и еще, перевел взгляд на Генхарда. Как же хотелось приказать ему отправиться с Мархом и остальными, помочь им освоиться, научить, как вести себя среди валаарцев. Но вороненок отдал свой долг. Он спас их от затмения и тем самым освободился. Совесть не позволила Астре даже думать о том, чтобы снова привязывать Генхарда к порченым.

Когда семья проснулась, он не стал юлить и высказал все прямо. На несколько минут повисло тяжелое молчание. Потом всегда веселая Яни заревела. По-детски, до судорожных всхлипов. Сиина уткнулась в платок. Марх сверлил Астре взглядом, полным злости. Остальные выглядели потерянно и испуганно.

– Да ты сдурел совсем! – выпалил правдолюбец. – Всегда вместе были! Вместе пойдем к этому Зехме! Как раньше все устроим! Какой еще дележ, а?

Марх понимал правду, но не хотел принимать. До зимы осталось немного. Даже если они каким-то чудом пройдут через Хассишан, запасов Зехмы не хватит на семерых.

– Вместе мы не выживем, – отрезал Астре. – Еды мало, я уж о воде не говорю. На двоих нам хватит, но не на всех.