Читать книгу "Невинна и опасна, или Отбор для недотроги - Ольга Обская"

– Вот и прекрасно, – музыка смолкла, и Себастин повёл Амалию к одному из диванчиков для отдыха, стоящих у стены.

Глава 39. Это часть светской жизни

Амалия понимала, что попала в ловушку. Себастин и королева хотят от неё прямо противоположного. Выполнить просьбу одного – навлечь гнев другого и наоборот. При этом Себастин знает её тайну. Как он поступит с этой информацией, если Амалия начнёт проявлять строптивость? Остаётся только гадать. А королева знает горькую правду из прошлого мамы. И хоть Амалия с трудом верит в слова Её Величества, у той есть все возможности придать огласке давнюю историю и растоптать светлую память о родителях.

Амалия пыталась сосредоточиться и понять, как ей лучше поступить, но мешал собрать мысли воедино щебет сидящей рядом Арабель.

– Ты только посмотри, какими недовольными глазками сверкают в твою сторону некоторые барышни. Не видели в тебе серьёзного соперника, а тут такой сюрприз.

Амалии даже по сторонам смотреть не нужно было – она и так ощущала на себе эти неприязненные взгляды, о которых говорила принцесса.

– Я в братца верила. Себастин не слепой, чтобы не отличить настоящее от подделки, – Арабель наклонилась к уху: – Признавайся, о чём он тебе шептал, когда танцевали.

Принцесса ёрзала на сиденье от любопытства и нетерпения.

– Сказал, что испытывает ко мне интерес.

Это были не совсем те слова, которые Арабель надеялась услышать.

– Интерес – это только полдела. Как же мне хочется, чтобы он влюбился по-настоящему. Чтобы мой рассудительный братец потерял голову.

Музыканты уже принялись за новую танцевальную мелодию. И зал пришёл в движение. Кавалеры подходили к дамам, чтобы пригласить на танец. Арабель не осталась без внимания. Гость праздника – принц из соседнего королевства, с галантным поклоном протянул ей руку. Прежде чем принять его приглашение, принцесса прошептала Амалии:

– Кто-то из обиженных дам наверняка попытается испортить тебе настроение. Не обращай внимания. Обмен колкостями – это часть светской жизни.

Заморский принц увлёк Арабель за собой. А Амалия приготовилась к тому, о чём предупредила принцесса. Но, к счастью, все три барышни, которые принимали участие в званом обеде – и Аурелия, и Жаклин, и Сюзон, оказались приглашёнными кавалерами на танец и кружили по залу. А значит, пока не могли попытаться выместить на Амалии зло за то, что не их выбрал для открытия бала Себастин.

Саму Амалию никто на танец не пригласил. Видимо, кавалеры побаивались вызвать немилость хозяина бала, который продемонстрировал свой особый интерес к ней. Амалия была этому только рада. Появилась возможность немного упорядочить мысли. Но побыть одной всё же не получилось. На софу подсела ещё одна оставшаяся без кавалера дама – младшая дочь госпожи Жильберт.

– Чудесно выглядишь, – произнесла она. – Розовый так тебе идёт.

– Спасибо, – кивнула Амалия, хоть и догадывалась, что искренности в этом комплименте нет.

– Я сначала расстроилась, что отрез этой чудесной ткани достался не мне, – она провела пухлой ладонью по одной из складок юбки и, прежде чем убрать руку, смяла в кулаке ткань, – но матушка меня успокоила, что тебе нужнее.

Госпожа Жильберт заступилась за Амалию? Неожиданно.

– Такой как ты девушке не остаётся ничего другого, как привлекать к себе внимание мужчин хотя бы внешним блеском, – продолжила мысль Шарлота.

Амалия не могла понять, что она имеет в виду.

– Когда ты не из уважаемого рода, такого, например, как наш, когда прошлое твоих родителей-простолюдинов покрыто мраком, на что ещё рассчитывать, как не на то, чтобы сделаться содержанкой какого-нибудь богатого господина? Ведь так?

От мерзкого намёка стало тошно.

– Говорят, Маркель уже предложил тебе содержание за особые услуги?

Кровь отлила от лица.

– Его Высочество никогда бы…

– Да он сам трубит об этом на каждом углу, – перебила Шарлота. – Но ты, смотрю, метишь выше – хочешь добиться подобного предложения от Себастина. Пошла по стопам матери? Говорят, ты очень на неё похожа.

Гадкие грязные слова огнём обожгли грудь. Стало трудно дышать.

– Замолчите немедленно!

– Не строй из себя обиженную! Матушка рассказала мне, как твоя мать получила титул. За спасение короля? – Шарлота мерзко рассмеялась. – Это сказочка для отвода глаз. Его Величество пожаловал ей титул за заслуги другого рода.

Амалия поднялась и кинулась к ближайшей двери – куда угодно, только подальше от этих слов, которые выворачивали душу наизнанку. Горло сдавила дикая боль, мешающая сглотнуть. Ещё одна дверь, и ещё, и ещё. Амалия не разбирала дороги. Лишь бы скорее выбраться наружу. Ей нужен свежий воздух – вдохнуть полной грудью. Избавится от давящей душу безысходности. Ещё одна дверь – и наконец она на свободе. Обжигающая прохлада осени ударила в лицо злым порывистым ветром. И в следующую секунду слёзы, сдерживаемые из последних сил, брызнули из глаз.

Она бежала прямиком в эти синее, распахнувшие объятия, сумерки. Куда ещё? Если бы где-то существовала могила матери, Амалия бы сейчас устремилась туда. Упала бы возле каменной плиты и шептала все те слова, что рвутся наружу. Но Амалии не дано даже этой возможности.

Она не знала, на сколько хватило её сил. Сколько времени бежала? Ноги стали подкашиваться. Она села на траву, привалившись спиной к стволу старого дуба, обхватила колени руками и горько заплакала.

Её рыдания были беззвучными, она не всхлипывала, не стонала, но всё равно не услышала приближающихся быстрых шагов.

Глава 40. Пойманный мотылёк

Маркель наблюдал за балом с одной из скамеек парка. Огромные окна бальной залы позволяли хорошо видеть происходящее. Он не знал, зачем вернулся во дворец. Какой смысл в том, чтобы с улицы глазеть на танцующих? Придуманный для самого себя аргумент, что он здесь просто выполняет задание отца – следит за подопечной, не выдерживал критики. Что может случиться с Амалией на балу, где присутствует сам король, Себастин и море слуг и охраны?

Но всё равно глаза выискивали среди толпы её, подопечную пичужку. Может, Вивьен права? Может, Маркель влюбился? Что, вообще, женщины подразумевают под этим словом? Когда девушка занозой сидит в голове? Когда просыпаешься и засыпаешь с мыслью, не влипнет ли она за время пока ты не рядом в какие-нибудь неприятности? Если это и есть влюблённость – тогда да – Маркель безумно влюблён. Только он бы назвал это чувство по-другому – адской головной болью.

Амалия вошла в зал одновременно с Арабель. Маркель никогда не понимал женские охи и ахи по поводу красивых бальных платьев. Они все казались ему примерно одинаковыми. Единственной деталью, на которую непроизвольно обращал внимание, было только то, насколько много платье оставляет открытым для мужского взгляда.