Читать книгу "Дикие истории. Дневник настоящего мужика - Тимофей Баженов"

— А еще, смотри, — сказал Собаченко и открыл капот, — я двигатель тебе помыл!

Олег заулыбался. Двигатель был очень чистым.

— И свечи поменял! — сказал гордый Собаченко.

— Спасибо, — сказал Олег и пожал Собаченко здоровую руку.

Мы вошли в дом. На столе расстилалась скатерть-самобранка. По центру среди всякой простой снеди высился целый таз пельменей. «Вот, собрал вам поесть», — скромно сказал Собаченко. За ужином он сдал нам все, что, по нашему мнению, привело ко вчерашнему инциденту. Я выбросил это в печку. Она жарко горела. Потом Собаченко разлил по стаканам. Себе ни капли. Завязал. Мы договорились, что все забудем. И легли спать.

Утром Олег сел в намытую машину, повернул ключ. Раздался оглушительный взрыв. Капот сорвало, и он улетел в поле, перемахнув через дорогу. Намытый двигатель разворотило. «Опель» пошел под списание. Только на запчасти.

Собаченко потупил взор. Признался, что рассказал нам не все. И перед обслуживанием машины курил. Потом выкрутил свечи и уронил головку ключа в свечной колодец. Достать не смог. И не придал этому значения. Закрутил свечи и забыл. Двигатель завелся, в цилиндрах поднялась компрессия. Не все поршни дошли до верхней мертвой точки. Произошел взрыв.

В этот день Собаченко собрал вещи и уехал. Дальнейшую судьбу человека с «волчьим билетом» я не знаю.

* * *

Волчица кормила детей. Троих у меня забрали друзья, а один остался. Его зовут Шарик. Он очень похож на хаски. Но он совсем не хаски. Александра жила еще долго, она никогда не причинила никому вреда. В возрасте восьми лет она заболела пироплазмозом. Ее укусил клещ. Она тихо ушла в Страну Вечной Охоты. Они любили друг друга с Полканом всю жизнь. Но детей больше не было. Полкан жив и сейчас. Он дряхлый старик. Слепой и глухой. Шарик всегда рядом. Он не умеет гавкать, но отлично воет на луну и спит на льду. На хвосте у него фиалковая железа — признак кровного родства с волками. Когда он воет, Полкан ходит его утешать. Это единственный звук, который он слышит.

Глава 13

Остров-крепость

Нам выписали командировку на остров Шумшу. Это большая удача. И далекое путешествие. Мы взяли на себя повышенные обязательства. Решили поехать еще и на Манерон.

Шумшу — это самая северная оконечность Курильской гряды, а Манерон — самый южный остров. Сначала мы летим до Владивостока. Оттуда в Петропавловск-Камчатский, потом в Северокурильск и кораблем на Шумшу. Там отрабатываем и летим в Южно-Сахалинск. Оттуда в Корсаков и кораблем на Манерон. Неслабое такое путешествие.

Почему я говорю «удача»? Да потому, что людей, которые были на этих двух островах, можно пересчитать по пальцам. Очень дальняя дорога. И очень закрытые территории.

Манерон — заповедник, в котором нельзя даже траву топтать и цветы рвать. Да что рвать, их даже нюхать нельзя. Остров находится почти на широте города Сочи. Но погода там не такая, как на курорте. Бывает очень тепло, но случается ветер такой силы, что ходить надо с палкой.

Шумшу — угрюмое место. Там всегда холодина и не растет почти ничего. Шумшу — остров-крепость. Японцы выкопали там самые длинные и разветвленные норы в мире. Площадь Шумшу под землей больше, чем площадь поверхностей. Огромная сеть разветвленных тоннелей. Много уровней. Комнаты и залы. Весь остров покрыт дотами и дзотами. Завален старыми танками. Карты подземелий не составлены. Составленные — засекречены. Говорят, в подземельях до сих пор таятся склады с японским химическим оружием и лаборатории с бактериологическим. Все это нам предстояло исследовать.

Острова необитаемы. Ну как… обитаемы немножко. И там, и там есть маяк. И семья маячника — жена. У маячников обычно есть собака, коза и ружье. На Манероне у маячника есть огород, а на Шумшу — только спецзавоз. Там ничего не растет.

Взлетная

Мы вылетели из Москвы самолетом Ил-86. (Запомните, это важно.) Мы люди опытные и взяли с собой еду. Кто не знает, знайте — в самолет можно брать еду. Любую. И есть там, как в поезде. Тогда полет получается куда комфортнее. Ил-86 — самый удобный самолет в мире. Он огромный, в нем не трясет. Нет ощущения полета. Полное впечатление, что он стоит на земле.

За всю историю авиации не было ни одной катастрофы Ил-86.

Впрочем, нет. Одна была… Я был ее свидетелем. Чуть позже расскажу. Так вот… Тогда не было понятия электронной регистрации.

Мы зарегистрировались на стойке регистрации одними из первых. В те времена я не летал бизнесом и научился с большим удобством размещаться в экономе. Я быстро охмурил девушку на стойке регистрации. Она безропотно выдала нам места в ряду у запасного выхода перед стенкой. Это самый лучший люкс.

Мы тогда не сдавали сумки в багаж. Кофры с аппаратурой — только в салон. У каждого из нас был (да есть и сейчас) личный кофр, в который мы укладывали свои вещи. Это делалось для того, чтобы не ждать багаж в аэропорту прилета. Всё в салон, всё в кабину. Мы уложили кофры на пол перед креслами, вытянули на них ноги. Кайф. Спирт уже был залит в правильной пропорции в бутылки с газировкой и в пакеты томатного сока.

Самолет еще был на рулежке, а еда была разложена на сумках и готовилась стать закуской. На газетках было все. Кроме крутых яиц. Мы их не берем. Мы ж не звери. Уважаем других пассажиров. Самолет разбегался, и весь наш ряд, а в группе у меня было десять бойцов, весь наш ряд, от окна до окна, держал у губ открытые бутылки. Мы готовились пить взлетную.

ЧТО ТАКОЕ ВЗЛЕТНАЯ? ЭТО КОГДА САМОЛЕТ НОС ЗАДИРАЕТ — ЖИДКОСТЬ ДОЛЖНА САМА ИЗ ГОРЛЫШКА В РОТ ПОТЕЧЬ. ПИТЬ ВЗЛЕТНУЮ — ЭТО ТАКАЯ ЖЕ ТРАДИЦИЯ, КАК ПОСЛЕ ПРИЗЕМЛЕНИЯ ГОВОРИТЬ: «ОПЯТЬ ПОВЕЗЛО».

Мы смотрели в окна на уплывающую Москву. И думали о том, от чего улетаем. Это правило такое в психологии: первую половину пути человек всегда думает о том месте, которое оставляет, о делах, связанных с этим местом, а вторую половину — всегда о том месте, куда путь держит. Если не верите мне — проверьте на себе. Если путь составит хотя бы час, проследите за своими мыслями. Полчаса — пункт А, полчаса — пункт Б.

Очень интересно, когда летишь над мегаполисами, смотреть в небо рядом с самолетом. Часто можно видеть другие лайнеры. Они пролетают мимо, такие огромные на немыслимой скорости. Так кажется, потому что при встречном движении человеческий разум плюсует собственную скорость со встречной. Вот и считай: мы набираем высоту, у нас, к примеру, пятьсот, да встречный на посадку заходит — еще пятьсот. Объект, летящий рядом на такой скорости, — необычное зрелище.

Внезапно в левом иллюминаторе мы увидели комету. Объятая пламенем, она неслась мимо нас. Это был Ту-134. Тогда они еще были на линиях. Самолет явно горел. Терпел бедствие.

Мы резко начали заходить на вираж. Самолет накренился и, тихо завывая, стал разворачиваться в сторону Москвы. «Тушку» мы больше не видели. Только потом по телевизору показали сюжет о страшной катастрофе. В любом случае это событие немного скомкало начало командировки.