Читать книгу "Не могу остановиться. Откуда берутся навязчивые состояния и как от них избавиться - Шарон Бегли"

Голдберг попал в самую точку. Его знакомые психиатры ставили самим себе диагноз «интернет-зависимость», сотни людей выкладывали описания своих страданий в онлайновой группе поддержки, организованной в формате информационной рассылки, признаваясь, что проводят онлайн двенадцать часов в день, пока их «РЖ» (реальная жизнь) рушится из-за «враждебного поглощения» виртуальной, и подумывают «провести дома вторую телефонную линию, чтобы изредка общаться с семьей».

И все бы ничего, если бы не одно но. Голдберг разместил объявление в качестве розыгрыша, насмешки над привычкой психиатров искать патологию в любой избыточности. Его «диагноз» можно было получить, просто уделяя «много времени… занятиям, связанным с пользованием интернетом», покупая книги или ища что-то онлайн, проводя в сети больше времени, чем планировалось, и меньше общаясь в силу того, что предпочел редактирование статьи о цикле Кребса в Википедии пивному марафону в баре кампуса. Как вы, наверное, заметили, если подкорректировать диагностические критерии, предложенные Голдбергом для интернет-зависимого расстройства под другие занятия, то миллионы людей окажутся компульсивными бегунами, компульсивными книгочеями, компульсивными слушателями выпусков новостей, компульсивными тусовщиками, компульсивными спортивными фанатами или компульсивными кинозрителями. «ИЗР — понятийное зло, — сказал Голдберг в интервью New Yorker в 1997 г. — Нелепо рассматривать любое поведение как медицинскую проблему, помещая его в номенклатуру психиатрических заболеваний».

Так и есть. Навязчивое пользование интернетом — от лазания в Facebook до обмена текстовыми сообщениями — как никакой другой пример доказывает, что компульсивность в отношении чего бы то ни было еще не означает душевной болезни. Поведение не становится патологическим только потому, что оно компульсивно. Наоборот, понимание притягательности интернет-присутствия проливает свет на самые что ни на есть здоровые и совершенно нормальные схемы работы мозга.

Несмотря на отсутствие доказательств, что чрезмерное пользование интернетом является психической патологией, идея тут же была подхвачена. Не прошло и двух лет с тех пор, как Голдберг выложил свое объявление, а университеты стали предлагать помощь студентам, считающим, что компульсивно пользуются интернетом (программа Мэрилендского университета называлась «Пойманные в Сети»), а уважаемая психиатрическая лечебница Маклина под Бостоном организовала службу помощи жертвам компьютерной аддикции. В Питтсбургском университете психолог Кимберли Янг в 1995 г. основала центр борьбы с онлайн-зависимостью, которую призвала психиатров включить в DSM в качестве официального диагноза, чтобы побудить страховые компании покрывать лечение полисами. В 2009 г. в Фолл-Сити, штат Вашингтон (возле штаб-квартиры Microsoft в Редмонде), открылась программа исцеления от интернет-зависимости reStart, впервые предложившая стационарное лечение «компульсивного пользования чатами и сервисами обмена сообщениями, а также других проявлений интернет-аддикции». В объявлении об открытии reStart утверждалось, что эта напасть поразила «от 6 до 10% интернет-пользователей повсеместно». Примерно в то же время в Китае и Южной Корее интернет-аддикция была объявлена главной угрозой здоровью населения. В 2013 г. Янг стала сооснователем стационара для интернет-зависимых больных при региональном медицинском центре в Брэдфорде (штат Пенсильвания), причем «интернет-аддикцией» называлось «любое компульсивное интернет-пользование, мешающее нормальной жизни и оказывающее сильное давление на членов семьи, друзей, возлюбленных и профессиональное окружение пациента». Далее разъяснялось, что речь идет о «компульсивном поведении, полностью подчинившем себе жизнь зависимого человека». Десятидневный курс лечения в «отделении с безопасной средой и самоотверженным персоналом», начинавшийся с 72-часовой так называемой «цифровой детоксикации», стоил $14 000.

Что касается Голдберга, скончавшегося в 2013 г. в возрасте 79 лет, в конце жизни он пришел к мысли, что малый процент населения страдает «расстройством патологического интернет-пользования». Эта осторожная формулировка скрывала невозможность определить, является ли такое поведение компульсией, зависимостью или нарушением контроля импульсов — либо ничем из вышеперечисленного.

С тех пор, как Голдберг подбросил идею «интенсивное интернет-пользование есть психическое расстройство», ее проверяли на прочность в исследованиях, результаты которых оказались для нее неблагоприятными. При поверхностном ознакомлении с научной литературой создается впечатление, что данное расстройство не только существует, но и почти так же распространено, как сами смартфоны. В действительности ученые все больше сходятся на противоположной точке зрения: многие люди компульсивно заходят в интернет, но их состоянию далеко до психического заболевания. Решающий удар был нанесен в 2013 г., когда — несмотря на сотни статей в психологических и психиатрических журналах, описывающих чрезмерную онлайновую активность как аддикцию или компульсию, — психиатры отказались вносить «расстройство интернет-пользования» в DSM-5 в качестве самостоятельного диагноза. Главной причиной послужило то, что люди проводят слишком много времени в интернете вследствие самых обычных ментальных процессов, и оснований объявлять такое поведение «заболеванием» не больше, чем считать душевной болезнью рационализацию после покупки («я это купил, значит, это хорошая вещь») — также свойственную почти всем когнитивную особенность. Еще одно соображение заключалось в том, что рассматриваемое поведение представляется «чрезмерным» стороннему наблюдателю, и по мере того, как все больше видов онлайновой активности становятся социально приемлемыми, само понятие «чрезмерности» меняется. Пользование интернетом может быть компульсивным у многих людей, но это не значит, что оно патологично. Утверждать обратное — все равно, что считать повсеместно распространенное поведение психическим отклонением, следствием неадекватной работы мозга.

Результаты, полученные сторонниками иной точки зрения, оказались неубедительными и не соответствовали даже минимальным критериям Американской психиатрической ассоциации, позволяющим утверждать, что возможность оценки данного поведения как психического расстройства заслуживает дальнейшего изучения. Многие исследования были настолько ущербными, что смутили бы даже студента, слушающего курс «Введение в психологию». Или, как сказал основатель информационного ресурса по психическому здоровью PsychCentral Джон Грохол: «Интернет-зависимость плохо подтверждена, поскольку большая часть посвященных ей исследований столь же плохи».

Насколько плохи? Оценки распространенности патологического интернет-пользования по результатам 39 исследований, проведенных с 1990-х гг., отличаются огромным разбросом, утверждает группа ученых из Университета Нотр-Дам под руководством Марины Блэнтон в отчете, опубликованном в CyberPsychology & Behavior. Начать с того, что отсутствует общеупотребимое определение предполагаемого заболевания. В некоторых исследованиях использовался единственный критерий — время, проводимое в интернете. По милосердной формулировке Блэнтон с коллегами, этот подход имел «серьезные ограничения». Например, охватывал миллионы людей, не испытывающих особого желания находиться в интернете, но вынужденных делать это по работе и, следовательно, испытывающих зависимость от сети не в большей степени, чем, скажем, от печатания текстов. Другие исследования опирались на диагностические опросники из 32 вопросов с вариантами «верно» и «неверно», из 13 вопросов с ответами «да» или «нет» или что-нибудь еще, совершенно в ином духе, и ничто не доказывало, что человек, «соответствующий» (или не соответствующий) критериям одного опросника, был бы признан больным (или здоровым) в соответствии с другим. Отсутствие валидизации налицо. Практически ни одно исследование не подтверждало точности описания изучаемого поведения, а методы поиска участников во многих случаях приводили к серьезным ошибкам отбора. Ученые искали добровольцев, интересующихся интернетом, что оборачивалось раздутыми оценками распространенности интернет-аддикции. Это равнозначно попытке оценить распространенность алкоголизма, опрашивая завсегдатаев пивных.