Читать книгу "Сказки старого Вильнюса VII - Макс Фрай"

Вот за это ей, кстати, большое спасибо, а то бы, может, и не вспомнил, что была у него когда-то такая прекрасная игра.

После тридцати наконец-то начал выглядеть на свои годы. Прежде не особо помогала даже отпущенная для солидности борода, и вдруг как-то внезапно во всех окружающих зеркалах обнаружился взрослый, серьезный дядька, с виду вполне заслуживающий доверия, сам бы такого с первого взгляда зауважал.

Осенью, как раз вскоре после развода, его послали в командировку в Челябинск, и там было так скучно и непривычно без постоянных нервных звонков жены, что однажды вечером вопрос про море сорвался с языка как бы сам. Пожилая женщина, к которой он обратился, остановилась, растерянно моргнула и беспомощно уставилась на его солидный костюм. «Не может такой человек быть сумасшедшим! Наверное, я что-то неправильно поняла», – было написано на ее лице. Не стал мучить тетку дополнительными расспросами, извинился и пошел своим путем. Но эффект запомнил. И с тех пор не отказывал себе в удовольствии остановить на улице какого-нибудь прохожего, одарить серьезным вдумчивым взглядом абсолютно нормального, заслуживающего доверия взрослого человека и вежливо спросить: «Извините пожалуйста, как пройти к морю?» Больше можно ничего не говорить и не делать, только стоять и смотреть.

Особенно любил так развлекаться в путешествиях. Ездил много: дважды в год ему полагался отпуск, а в остальное время обычно удавалось договориться, прибавить отгул к выходным и умотать куда-нибудь на три дня. Ради этих поездок, собственно, и работал как проклятый все остальное время, а то бы давным-давно бросил все к чертям.

Заграничные прохожие в ответ на вопрос прилично одетого иностранца о море обычно не зависали в состоянии когнитивного диссонанса, а сочувственно улыбались – эй, мужик, ты перед поездкой на карту смотрел? Некоторые начинали всерьез объяснять, где продаются билеты на самолеты, поезда и автобусы, но случались и замечательные сюрпризы: в Берлине его потащили с собой в отличный клуб, в Праге прямо на улице угостили марихуаной, в Кракове нелепый диалог о море неожиданно перерос в короткий, но очень счастливый роман, а в Гранаде толстая смуглая старуха сняла с пальца кольцо и надела ему на мизинец, бормоча: «Амулето, синьор». Хотел отказаться от подарка, но смог его снять только в гостинице, с мылом; кольцо оказалось серебряным с красивым прозрачным камнем, голубым, как морская вода. Носить его не носил, конечно, кольцо было явно женское, но неизменно таскал с собой, все-таки «амулето», даже из кармана в карман не забывал перекладывать, а ведь сколько раз деньги и документы вместе со штанами стирал.

Иногда ездил к настоящему морю, вернее, к разным морям. Жарился на пляже, добросовестно проплывал несколько километров, с аппетитом ел в прибрежных ресторанах рыбу, мидий, кальмаров – что дадут. Оставался доволен, но вместо того, чтобы вернуться при первой возможности, снова ехал куда-нибудь в Мюнхен или Рим, где можно часами бродить среди каменных стен, то и дело озадачивая прохожих своим дурацким вопросом; в глубине души сам понимал, что разговоры с незнакомцами о несуществующем, несбыточном море нравятся ему гораздо больше, чем оно само.

В Вильнюс приехал не ради удовольствия, а по делам, самому бы в голову не пришло тратить на него время; как большинство москвичей, снисходительно думал: «Что может быть интересного в столице бывшей советской республики?» Потом, конечно, сам над собой смеялся: надо же, какой болван.

Дел было всего на полдня, но увиденного с утра из окна переговорной на восемнадцатом этаже оказалось достаточно, чтобы поменять билет и продлить гостиницу до конца выходных.

Поскольку планировал улететь домой тем же вечером, не взял с собой сменной одежды и обуви, а ходить три дня в одном и том же деловом костюме в самый разгар лета было немыслимо, поэтому пришлось отправиться по магазинам. Выбирать было лень, взял практически первые попавшиеся джинсы и пару футболок; вроде бы нормально сидели, но из зеркала примерочной на него почему-то смотрел не хорошо знакомый взрослый человек, а длинный тощий подросток. Махнул рукой – ай, ладно, сойдет – и пошел выбирать кроссовки, сменная обувь нужнее всего.

Когда вышел из гостиницы во всем абсолютно новом, включая белье, чувствовал себя немного странно, как замаскированный инопланетянин, благополучно прибывший на Землю, но в последний момент забывший зачем. Впрочем, ответ на этот вопрос есть у всякого опытного путешественника: в любой непонятной ситуации иди разведывать местную кухню и выпивку, остальное подождет. Наразведывался, надо сказать, до полного изумления, до счастливого эйфорического непонимания, кто он такой, где, черт побери, оказался, и почему вокруг все такое прекрасное? Очень это состояние любил, ради него, по большей части, и путешествовал, но каждый раз заново ему удивлялся: вот так сюрприз!

Об игре в вопросы про море в первый вечер даже не вспомнил, и без нее хорошо. Сны, приснившиеся ему в гостинице, можно было оптом продать «Диснею», или кто сейчас специализируется на добром детском кино. С утра безуспешно пытался вернуть себе скептический настрой, строго выговаривал умиленному внутреннему идиоту: «Успокойся, город как город, таких – полвосточной Европы. Ты что, слаще морковки в жизни ничего не видел?» Идиот блаженно мычал: «Слаще такой морковки – ничего». Плюнул и разрешил себе оставаться счастливым. И оставался – до самого вечера, когда не то чтобы по-настоящему заскучал, скорее просто устал от впечатлений, еды и пива и немного растерялся: так, а что теперь?

Ну как, что. Теперь – поиграть.

Никогда специально не выбирал, к кому из прохожих обратиться с вопросом про море. Наоборот, строго следил за тем, чтобы не выбирать. В этом смысле ему повезло со зрением: стоит посмотреть поверх очков, и вместо четкой окружающей действительности вокруг сплошной импрессионизм. А когда все-таки успевал кого-то приметить, обычно хорошенькую девушку, нарочно, себе назло обращался к кому-то другому, потому что игра есть игра, в ней все должно быть наугад, иначе неинтересно. Вернее, интересно, но совсем другим интересом, корыстным, а это не то.

Вот и на этот раз залюбовался длинными ногами неторопливо бредущей навстречу юной русалки, открыл было рот, но тут же опомнился, сдвинул очки пониже, развернулся на сто восемьдесят градусов и спросил по-английски у ближайшего цветного пятна:

– Извините, пожалуйста, не подскажете, как пройти к морю?

И поспешно вернул очки на положенное им место, чтоб увидеть, как от его дурацкого вопроса изменится лицо прохожего, точнее, как оказалось, прохожей, белокурой, коротко стриженной женщины примерно его возраста.

Однако оно не изменилось.

– Подскажу, – невозмутимо кивнула женщина. – Только объяснить на словах будет трудно, запутаетесь. Это довольно далеко. А знаете что? Давайте я вас провожу, мне все равно по дороге… почти по дороге, но в такую прекрасную погоду одно удовольствие сделать небольшой крюк.

Любитель наблюдать, как вытягиваются чужие лица и распахиваются глаза, он сейчас очень жалел, что не видит себя со стороны. Подумал с веселым злорадством: «Так тебе и надо! Нарвался. Даже интересно, куда она меня приведет. Наверняка это «Море» – какой-нибудь ресторан. Или кафе, или бар, или просто магазин спорттоваров. Но все равно интересно. Пусть».