Читать книгу "Ритуал - Адам Нэвилл"

Он терпеть не мог недостаток мобильности, особенно что касалось рук. В случае нападения драгоценные секунды были бы растрачены на возню с ремешками и петлями. А их противник был быстрым. Быстрым и бесшумным, если только он не решил дразнить их издали.

За последние два часа это существо могло забрать любого, и Люк знал это. От усталости они утратили бдительность. Кем бы оно ни было, убивало, лишь когда испытывало голод. От этой мысли Люка затошнило.

Люк взялся нести рюкзаки и палатку, чтобы Дом мог двигаться быстрее. Его больное колено распухло и побелело. Вся коленная чашечка заплыла. Кожа под повязкой была жесткой и горячей на ощупь. Люк не мог смотреть на это без слез. Чтобы взобраться даже на небольшой склон, Дом двигался боком, используя костыль как ледоруб и подтягивая за собой больную ногу. Только так он мог не переносить на нее вес тела. Ноге требовался отдых в приподнятом положении дня три-четыре, прежде чем он мог бы двигаться снова. Чем больше он напрягал сустав, тем становилось хуже. Все утро с лица Дома не сходила гримаса боли и страха. Он боялся поскользнуться и удариться коленом.

Дом и Фил сидели рядом с Люком на валуне над ущельем, засунув ботинки в мокрый мох между камнями. Они тяжело дышали, уставившись невидящим взглядом себе под ноги. Водонепроницаемые куртки были расстегнуты, капюшоны сняты. Шапки засунуты в карманы брюк. Красные лица, покрытые пленкой из жира и застарелой грязи, блестели от пота.

Люк ощутил навалившуюся на него тяжесть. Под грузом ответственности камень, на котором он сидел, буквально впился ему в ягодицы. Раньше он никогда в жизни ничем не руководил. И весь поход они полагались на Хатча. Зародившись в глубине живота, вспышка гнева пронзила его. О чем думал Хатч, заставив Дома и Фила сойти с тропы? Все путешествие было слишком сложным для них. Даже без погружения в незнакомые земли в поисках короткого пути.

Люк сделал три глотка из своей бутылки. Вода на вкус была как резина и пахла лесом. Приторный запах сырого дерева, гниющих листьев и холодного воздуха. Он ненавидел этот запах. От него тоже так пахло. Они почти стали частью всего этого. Лишь яркие цвета в одежде выделяли их из этого бездумного, неумолимого природного распада. Было бы так просто опуститься на землю и слиться с ней, растворившись без следа. Ощущение собственной ничтожности перед бесконечностью и размерами этой земли сводило Люка с ума.

Он разложил на коленях карту, прежде чем двое других успели заметить паническую дрожь в его лице и руках. Он разглядывал зеленые и коричневые фигуры на карте, но мало что в них понимал, потому что мозг размяк от усталости и истощения. По карте было ясно, что это национальный парк, они находятся среди лесов и болот, но не было видно ни контура, ни особенности, по которым они могли сориентироваться. Вялость и апатия мешали Люку сосредоточиться. Что это? Переохлаждение? Вряд ли. Они немного промокли и замерзли, как только перестали двигаться. Но нельзя сказать, что они сырые до нитки. Пока нет.

– Где мы? – присел на соседний камень Дом.

Откуда, черт возьми, ему знать? Он даже не мог понять, какое расстояние они покрыли этим утром. Казалось, они столько прошли, но дикая пересеченная местность играла с разумом злые шутки. Как-то раз, шесть лет назад, они с Хатчем уже терялись, в одних футболках и шортах возвращаясь с пляжа на одном из островов шведского архипелага. Остров был всего восемь километров в длину и три в ширину, но каким-то образом они кружили по нему, исцарапавшись и всякий раз возвращаясь на то самое место, где стояли двумя часами ранее. Это невозможно, так как они были уверены, что двигались на восток по прямой траектории. Хотя имелся компас, он не дал ответа, ни где они находятся, ни как далеко ушли. Ни разу за все время. В этом он убеждался неоднократно.

– Проблема в том, – сказал Люк, стараясь не смотреть Дому в глаза, – что трудно понять, какое расстояние мы покрыли за три дня, что находимся в лесу.

Дом вздохнул и покачал головой. Люк воспринял это как обвинение и тут же принялся защищаться.

– По крайней мере, мы двигаемся в правильном направлении.

– Сколько еще времени это займет? Позавчера мы должны были выйти из леса, с другой стороны. На карте этот кусок не такой широкий. – Дом возил по бумаге грязными пальцами. Его глаза лихорадочно изучали цвета, формы и пунктирные линии в надежде, что те дадут подсказку относительно их нынешнего местонахождения.

Но это был далеко не «кусочек» леса. В некоторых местах лес простирался минимум на пятьдесят километров. И судя по тому, что они видели, это был непроходимый девственный лес. Хатч придумал срезать крайнюю западную полосу в самой узкой ее части. Согласно карте, она была не больше десяти километров в ширину. А может, они сбились с намеченной Хатчем траектории, когда пошли по тропе к старой церкви? Они же неоднократно меняли направление движения: то запад, то восток, то северо-запад, то юго-запад. Если верить компасу, большую часть предыдущего дня они шли на запад или даже на северо-запад. Вместо того чтобы двигаться на юго-запад, а потом повернуть строго на юг и дойти до точки на карте, где, по словам Хатча, был нижний край леса с текущей рядом рекой. Таков был план. Но теперь Хатча нет. С утра Люк повел их на юг, чтобы они не проскочили самый узкий участок леса. Это было бы хорошо, если б они находились там, где он предполагал. Но если они накануне слишком сильно отклонились на запад и забрели в соседний, более широкий пояс леса, сейчас перед ними тридцать километров труднопроходимой местности. И лес там такой старый и густой, что даже днем в него не проникают солнечные лучи. Продолжая идти на запад, они в конце концов окажутся в Норвегии. Аналогичный финал их ждет, если накануне они сильно отклонились от юго-западного направления и углубились в более широкую область восточной глухомани. На то, чтобы преодолеть ее, потребовалось бы дня три пути, но только если б они были в хорошей форме. Для Люка, будь он один, на это ушло бы две, от силы три ночи без пищи. Но из-за двоих калек… Тут Люк почувствовал тошноту и головокружение.

– То есть если мы выберемся из этой гребаной дыры, с той стороны будет другая, такая же?

Он даже не думал об этом, но сейчас, когда Дом выразил озабоченность, Люк поверил, что такое возможно. Рисунок местности часто повторялся, а иногда был сплошной аномалией. По обе стороны от узкой полоски леса простирались болота. Лес действовал как воронка, ловушка для глупцов, которые решили искать через него короткий путь, в надежде избежать соседних заболоченных участков. Остатки сил покинули его, когда он представил себе рельеф местности с высоты птичьего полета, испещренный глубокими ущельями, как ребра гигантской, простирающейся на километры грудной клетки. Здесь они найдут свой конец.

Люк в два укуса расправился с энергетическим батончиком и тут же подумал о втором. Остальные двое дожевывали по второму, то есть у каждого должно остаться еще по три. Четыре батончика Хатча были поделены поровну, один оставлен про запас. Люк держал его вместе с плиткой шоколада. Чтобы напомнить остальным о сложности ситуации, он сказал:

– Думаю, мы должны съесть два батончика вечером, с кофе и большим количеством сахара. Газа хватит еще на одну ночь и утро. У каждого останется в резерве по батончику, плюс шоколад, если потребуется. – Он не сказал «на завтра», хотя глядя на ущелье, начал понимать, что им придется провести еще одну ночь под открытым небом. Когда двое будут нести вахту, а спать – кто-то один. При этой мысли ему стало трудно дышать. Но вывод, что есть угроза остаться здесь еще на одну ночь, напрашивался сам собой.