Читать книгу "Безнадежные войны. Директор самой секретной спецслужбы Израиля рассказывает - Яков Кедми"

После войны я слышал про «героический бой десантников у “Китайской фермы”». Поначалу я не понял, что речь идет про тот же самый бой – ведь мы сражались на направлении «Тиртур», а «Китайская ферма» – это как раз то место, откуда по нам стреляли ракетами. Только потом я понял, что речь идет о нашем бое. Не понимаю, почему этот неудачный для десантников бой назвали героическим. Я видел воздушно-десантный батальон, который запутался наиглупейшим образом – его бросили в бой, к которому он совершенно не был готов. Батальон неожиданно наткнулся на египетские силы, о которых ничего не знал, напоролся на хорошо организованные позиции, поддержанные танками, и гораздо лучше вооруженными египетскими солдатами. Батальон был на голову разбит и рассеян более организованным, более подготовленным и превосходящим по численности противником. Десантники залегли, прижимаясь к земле, почти без боеприпасов, раненые, большинство без воды. Это уже была не организованная воинская часть под единым командованием, а случайные группы или отдельные солдаты, пытающиеся помочь друг другу выжить, почти без шансов на успех. Они не задержали и не остановили никакую египетскую атаку, потому что ее просто не было. Их послали прочесать местность и обнаружить «охотников за танками», а они напоролись на хорошо организованные позиции египтян.

«Охотники за танками» – это термин, который возродили штабные герои израильской армии. Впервые «охотники за танками» появились во время Второй мировой войны. В 1973 году во многих армиях мира, особенно в Советской, а также в армиях Египта и Сирии, которые воевали по советской системе, были созданы специальные подразделения для борьбы с танками. Это были хорошо организованные и укомплектованные подразделения и расчеты с эффективной и разнообразной тактикой боя и с отлично подготовленными бойцами. Но израильская армия в 1973 году послала батальон десантников искать призраки Второй мировой войны. Не знаю, кто и почему назвал этот позор «героическим боем». В попытке спастись и выжить мало чего героического, разве что в попытках спасти товарища. И в этой войне, и в последующих я убедился, что чем больше неудачи, тем больше растет потребность воспевать якобы проявленный героизм бойцов и прославлять погибших, чтобы не отвечать на тяжелый вопрос: «А почему они погибли?» В этом израильская армия ничем не отличается от других. В Советском Союзе, наравне с реальными случаями героизма, выдумывали героев и истории о подвигах, чтобы поднять боевой дух и скрыть неудачи. В моих глазах «героический бой десантников у «Китайской фермы» – это типичный случай использования командованием советских методов пропаганды и сокрытия фактов. Впоследствии меня уже не удивляли рассказы о «героизме в комплексе событий». До совершенства циничного использования понятия героизма израильское командование и политическое руководство дошли через 35 лет, во время Второй Ливанской войны, самой неудачной из всех войн Израиля. Конечно, в боях на Синае совершались и настоящие подвиги. Одним из настоящих героев был сын генерала Исраэля Таля – Яир Таль. Еще во время курсов мы удивлялись его необыкновенной самодисциплине и честности. Во время одного из боев, будучи раненым, свой танк с поврежденной ходовой частью он сцепил с другим танком, у которого была повреждена башня. Танк с поврежденной башней буксировал его танк с позиции на позицию, и Яир, несмотря на ранение, продолжал вести стрельбу по египетским позициям из танка с неповрежденными башней и орудием.

До ночи мы перестреливались с египтянами, без каких-либо движений с той или другой стороны. В сумерках я вдруг разглядел тени необычных танков, прибывших нам на смену. Я узнал эти танки: это были M-60, которые поступили на вооружение незадолго до начала войны. Они были на вооружении только в 600-м полку. С одного из этих танков я вдруг услышал крик: «Яша, как ты? Ты жив?» Приглядевшись, я узнал Злотника, моего инструктора с курсов командиров танков. Я был рад, что он тоже жив, ведь на войне при каждой встрече первым делом выясняешь, кто из знакомых жив, кто ранен, а кого уже нет. Минутный разговор, а потом ты не знаешь, остался ли в живых твой собеседник. После войны я встретился со Злотником, когда он служил сержантом в запасном батальоне, куда я был направлен. В израильской армии это обычное дело: нередко твои бывшие командиры или инструкторы становятся твоими подчиненными. На отношения это не влияет. Даже когда я стал офицером, а он оставался сержантом, для меня он все равно оставался моим инструктором с курсов командиров танков.

Полночи ушло на мелкий ремонт, заправку топливом, пополнение боеприпасов, а затем мы начали движение к Суэцкому каналу. В одном месте Эхуд взглянул налево и рассмеялся. Там лежал застрявший в песках развернутый мост, сделанный из скрепленных огромных металлических бочек. По этому мосту израильская армия должна была форсировать Суэцкий канал, но мост так и не добрался до канала по тысяче разных причин, как оно обычно бывает на войне. Во время перестрелки с египтянами вдоль направления «Тиртур» мы видели, как по параллельной дороге проходили самоходные понтоны. Мы молились про себя, чтобы они не пострадали. Время от времени ракеты попадали, иногда – в бронетранспортер, иногда – в грузовик. Однако понтоны не пострадали и добрались до канала.

Район форсирования был знаком мне еще со времени срочной службы, когда мы располагались в центральном секторе Суэцкого канала. Мы хорошо знали этот район, и в том числе опорный пункт под кодовым названием «Мацмед» (Муфта). Вдруг мы увидели перед собой тихие воды канала. На несколько минут все замерло из-за артобстрела. Мы въехали на понтонный мост и пересекли канал. Часть танков переправилась на отдельных понтонах, потому что мост время от времени рвался. Было странное ощущение. Напряжение после дня боев спало, и вот мы переправляемся через канал. Еще несколько метров – и танковые гусеницы коснутся египетского берега.

Я много раз смотрел в бинокль на египетский берег. Мне вспомнился случай, который произошел со мной во время патрулирования территории вдоль канала в 1971 году. Тогда я был стрелком-наводчиком. Вдруг недалеко от насыпи вдоль канала я почувствовал, что танк приподнялся в воздух и рухнул. Я напрягся и прижался к внутренней стенке башни, чтобы не сломать себе чего-нибудь. Оказалось, что мы наткнулись на мину «сэндвич» – три противотанковые мины советского производства, соединенные друг с другом. Все гусеницы и торсионный вал разорвало. Танк завяз в песке, но все мы остались невредимыми. Я вылез из танка и увидел, что одна из мин не взорвалась. Наклонившись, я с любопытством прочел надписи на русском языке. Двух мин было достаточно, чтобы подорвать танк. Если бы сработала и третья, возможно, мы бы перевернулись. Это был танк командира взвода, и он приказал мне взять башенный пулемет и подняться на насыпь на случай, если египтянам вздумается атаковать нас, несмотря на соглашение о прекращении огня. Я залег на вершине насыпи, наблюдая за египетскими солдатами и офицерами, столпившимися на том берегу – они рассматривали нас и махали руками. Тогда я в первый раз видел египетских солдат и офицеров на расстоянии ста метров. Вчера, в бою, все уже виделось совсем по-другому.

Когда мы ступили на египетскую землю, я спросил Эхуда: «Когда ты был здесь в последний раз?» Немного подумав, он сказал, как всегда, очень спокойно: «Несколько месяцев назад». Как будто речь шла о посещении кино. Я понимал, что Эхуд – командир и боец спецназа Генштаба – знаком с каждым клочком земли на территории соседних стран. Пейзаж был пасторальным. Мы начали движение в сторону «пресноводного канала» и стали готовиться к ночной стоянке. Последовал приказ, который я повторил несколько раз: спать под танками или в танках, но ни в коем случае не на броне и не возле танков. Как только я залез под танк и уже собирался заснуть, на нас вдруг обрушился град снарядов. Это был залп «катюш», который попал прямо по нашей стоянке, и я видел, как снаряды падают один за другим. Когда я утром увидел следы артобстрела, то поблагодарил Бога, что Он сохранил нас в эту ночь под танками. В соседнем полку некоторые солдаты проигнорировали приказ – и не проснулись либо проснулись от ранений.