Читать книгу "Две жизни Николь - Сара Роуз"

Теперь их тела хотели познать друг друга.

Горячая сладострастная волна плеснула в мозг, запутав все мысли, смыв все желания, кроме одного, главного…

Пальцы Ульриха мягко гладили ее лицо. Она чувствовала их необыкновенно легкие и нежные касания, которые пьянили ее, вызывая нестерпимое желание…

Вот они осторожно коснулись ее томной шеи, словно знакомясь. Совсем чуть-чуть. Осмелев, прокрались к груди и теперь уверенно скользили по ней, играя со сладострастно напрягшимися сосками, чувствуя, как тело Николь загорается страстным огнем. Вслушиваясь в его бережные прикосновения, она закрыла глаза и почувствовала, как мурашки пронеслись по телу, как все волоски встали дыбом, как по жилам и жилкам хлынули потоки и ручейки огня. Из ее горящих губ невольно вырвался стон…

А его сильные руки, ощущая этот огонь желания, уже спустились ниже, скользя по ее бедрам. А потом коснулись цветка любви, ощутив божественную влагу…

Их ласки длились целую вечность. Так и должно было быть. Ведь и искали они друг друга целую вечность.

Бережно и осторожно ласкали они тела друг друга, деля одно желание на двоих, но, вопреки законам математики, оно не уменьшалось, а с каждой секундой все усиливалось, вызывая неистовую, неутолимую жажду.

Их сердца учащенно колотились, жаркое дыхание замирало, пальцы мягко переплетались между собой…

Медленно, глоток за глотком, смакуя ощущения, они пили друг друга, наслаждаясь ароматом тел, согревая души и меняя свой взгляд на мир.

Время исчезло. Мир исчез. Во всей вселенной были только они двое — Николь и Ульрих. И их любовь. Все остальное потеряло всякое значение.

Когда мир занял привычное место, когда вновь пошли замершие было часы и солнце всплыло из-за горизонта, к Ульриху и Николь вернулась способность мыслить. И тогда они поняли, что не напрасно им пришлось пережить горечь одиночества, нет, не напрасно. Разве иначе смогли бы они во всей полноте познать счастье единства?

11

Анна валялась на кровати. Она беспрерывно зевала и терла глаза в надежде, что таким образом быстрее прогонит сон. Она проспала более десяти часов, но у нее было такое состояние, словно она недоспала часов девять с половиной. За последнее время она совсем себя распустила. Никакого режима в ее жизни не было. Вставала, когда хотела, ложилась, когда хотела, и вообще делала, что хотела. И, признаться, ей нравилась такая жизнь. Лучшие массажисты и косметологи, дорогие стилисты и портные, ночные клубы с их весельем и беспечностью стали неотъемлемой частью ее теперешнего существования.

Ее жизнь наполнилась роскошью и бездельем до краев.

Вот и сейчас ей не хотелось вставать. Вчера весь вечер и большую часть ночи она зажигала в ночном клубе. Туда она приехала вместе с Марком, но как-то быстро он растворился в алкогольном угаре, и Анна потеряла его из виду. Поэтому развлекалась на всю катушку без него.

Да он ей был и не нужен.

После того как она родила сына и вышла замуж за его отца, в ней обнаружилась страсть к богемной жизни. Эта жизнь с ее ночными клубами и наркотическими забавами поглотила ее с головой, Дух ночного веселья иногда захватывал ее настолько, что она теряла голову.

Вчера в одном из музыкальных клубов она познакомилась с красавцем. Парню было двадцать шесть, и он был очень хорош собой. Рост, бицепсы, трицепсы — одним словом, фигура что надо. Это был очередной мальчик-мажор, с которым познакомилась Анна. Таких на ее счету за последнее время было не счесть. После того как она прикоснулась, нет, при помощи Марка фактически утвердилась в высшем обществе, ее потянуло на подвиги, если так можно было назвать ее бесчисленные похождения. Она жила новой жизнью, осыпанная с ног до головы золотой пудрой.

О своем прошлом она не вспоминала. Дорогу в родительский дом забыла. Там ей делать было нечего, считала она. Как только Анна выскочила замуж, она заявила отцу, что больше не нуждается в нем.

— Как же так?! Я тебя родил, вырастил… — растерялся он, но Анна ему все популярно объяснила.

На ее лице не дрогнул ни один мускул.

— Насчет второго — не спорю, хотя я тебя об этом и не просила, а вот по поводу «родил»… я бы не была столь однозначна. — Анна бросила говорящий взгляд на мать, сидевшую рядом с отцом. Та побледнела. Но Анне было все равно, что мать чувствует и переживает.

— Н-не п-понимаю тебя… — Отец находился в смятении и даже начал заикаться.

Он уже был пожилым и не очень здоровым человеком. Он непонимающе смотрел то на Анну, то на жену.

— Спроси у нее, — кивнула Анна на мать. — Она тебе все объяснит. Правда, мама? — И нахально, с убийственным вызовом посмотрела на нее.

Пожилая женщина вся сжалась, как-то посерела и выглядела очень несчастной…

Это был последний день, когда Анна видела своих родителей живыми.

Отец не пережил удара. Сердечный приступ свалил его в тот же день. Следом за ним в больнице оказалась и мать.

Умерли они тихо. Похоронили их соседи. Анна на похороны не приехала.

Она ненавидела родителей за то, что они не сумели ей дать то, о чем она мечтала. Когда мать призналась ей в своем давнем грехе, она окончательно разочаровалась в них. Отца, который ее воспитал, она с того самого дня вообще перестала замечать, а мать окончательно перестала уважать лишь за то, что та не захотела бороться за свое счастье. Чтобы потом им поделиться с ней, с Анной. А счастьем Анна считала деньги. Чем больше денег, тем больше счастья — это была ее выведенная с детства формула.

Деньги — единственное, что хотела Анна от жизни. Их она любила, обожала и молилась на них.

Но она не хотела их зарабатывать.

Она хотела их тратить.

И желание исполнилось: Анна все-таки нашла себе богатого мужа, который дал ей такую возможность. Вернее, сумела его завоевать, объявив войну бедности, а заодно маленькой Мэри и доброй Николь, которые случайно оказались на ее пути. И пусть в своем арсенале она использовала грязное оружие, но «победителей не судят», считала она. Во всяком случае, ее совесть спала мирным и крепким сном.

Все-таки она стала состоятельной! Именно такой, какой хотела.

И хотя Марк Энвар после рождения сына и вторичной женитьбы не стал щедрее, она нашла способ вытягивать из него деньги.

Когда он напивался, то его патологическая жадность засыпала крепким сном и ее место занимала неописуемая щедрость.

С тех пор, как Марк Энвар ушел от Николь, он начал много пить, постепенно превращаясь в алкоголика. Ничто уже не удерживало его.

Это уже был не тот Марк, каким впервые увидела его Анна Покэ. Это был совсем другой человек.

Грубый.

Ленивый.

Замкнутый.

Они жили в Беверли-Хиллз. Их сын рос, но Марк теперь уделял сыну не слишком много внимания. Не потому, что не любил его. Просто слишком много пил. Порой он так напивался, что потом долго не мог прийти в себя.