Читать книгу "Нью-Йорк. Заповедник небоскрёбов, или Теория большого яблока - Карина Чумакова"

Из фетишей тире «объектов желания», по которым девушки считывают социальный статус друг друга, особняком стоят сумки. Степень серьезности ситуации иллюстрирует хотя бы тот факт, что многие женщины, только начинающие свою карьеру после колледжа, покупают в кредит какую-нибудь сумку Prada или Louis Vuitton, соответствующую, по их мнению, их профессиональному статусу, не выплатив и части долгов за обучение. Ведь одежда не сможет поведать о человеке столько, сколько расскажет о нем сумка. Но, инвестировав единожды кругленькую сумму в it-bag, нью-йоркская женщина может не расставаться с нею годами: породистая, но потертая по углам Chanel не считается тут чем-то зазорным.

Пару месяцев назад в Америке вышла книга в жанре поп-антропологического исследования, описывающая нравы жительниц Верхнего Ист-Сайда. Автор книги Primates of Park Avenue («Приматы Парк-Авеню») Венди Мартин (Wendy Martin) рассматривала взаимоотношения между представительницами этой очень особой (и очень состоятельной) группы, используя приемы изучения жизни первобытных племен. Так вот, внутри этой группы сумки, по ее мнению, выполняют роль опознавательных знаков «свой-чужой» – как рисунки на теле или головные уборы из перьев в первобытных сообществах. К примеру, Венди описывает случай, когда однажды в приемной одного педиатра она с удивлением заметила, что 6 из 8 присутствовавших мам пришли с сумками Ghost от Celine. Возможно, автор позволила себе художественное преувеличение, но оно довольно выпукло иллюстрирует роль статус-символов в жизни ньюйоркцев – особенно тех из них, кто причисляет себя к сливкам общества.

На другом конце спектра – нью-йоркская богема. Молодые (и не очень молодые) девушки и юноши, с которых списаны персонажи сериала Girls. Неважно, где они работают – они могут быть и воспитателями детских садов, и баристами, и журналистами средней руки, – их объединяет другое: через одежду они демонстрируют свой нонконформизм и презрение к глянцевым стандартам, а также пренебрежение модой как механизмом, навязывающим потребление. Они одеваются в винтажных лавках, извлекают на свет божий то, что носили мамы и дедушки, и даже, создавая «луки» из новых вещей, соединяют несочетаемое, сбивают пропорции и плюют на сезонность. Микрошорты на толстые колготки зимой или стоптанные ковбойские сапоги на босу ногу летом – совершенно органичный выбор в бруклинской или нижне-ист-сайдской тусовке, ибо пренебрежение условностями и эстетическая независимость для этих людей такой же культурный код, как определенные it-вещи и аксессуары для ньюйоркцев с другого конца спектра.

Что касается нью-йоркских мужчин, то они – особенно те, кто вынужден носить костюм, – довольно консервативны. К сожалению, хороший офисный лук на улицах Нью-Йорка – гораздо бо́льшая редкость, чем в Париже или Милане. Слишком коротко подшитые мешковатые брюки, странные ботинки с массивными квадратными носами и галстуки дичайших расцветок – вот собирательный образ как минимум половины нью-йоркских клерков. Мужчины творческих профессий, само собой, стараются соответствовать, но чрезмерное прилежание в вопросах стиля уводит их зачастую во фриковатое хипстерство: все эти бабочки и твидовые пиджаки в сочетании с джинсами из селвидж-денима выглядят немного маскарадно в современном мегаполисе. Хотя в Бруклине – столице хипстеров, ламберджеков, экосексуалов и всех модных парней страны – подобная униформа смотрится вполне органично. А тем из мужчин, кого не греет ни эстетика журнала Monocle, ни скучища масс-маркета, прибиваются к минимализму, в котором так поднаторели американские марки: Helmut Lang, Theory, Alexander Wang, Rag&Bone, John Varvatos спасают гардеробы современных ньюйоркцев из сезона в сезон.

Но вся эта разноперость и есть Нью-Йорк. С одной стороны, ньюйоркцы не пытаются соответствовать ожиданиям социума в целом, а с другой стороны, стремятся не выпадать своим внешним видом из своей социальной группы. В зависимости от стиля своей референтной группы житель Нью-Йорка будет носить безликие слаксы с рубашкой поло или кожаный прикид завсегдатая «Голубой устрицы», кепку дальнобойщика или кипу, забьет все руки татуировками или вставит золотую фиксу, прицепит на рюкзак лисий хвост или купит сумку «Биркин» – и все для того, чтобы выглядеть своим среди своих. А что подумают на этот счет чужие, ему решительно наплевать.

Семья и «я»

Я пытался убежать от суеты и дороговизны города. Если уж я хотел быть ярым потребителем культуры, то не стоило жениться и заводить детей. Дети, они ведь… Они связывают тебя по рукам. А уж если я решил связать себя по рукам, то почему бы по крайней мере не быть связанным в таком месте, где можно бесплатно парковать машину, наслаждаться воздухом, травой, солнцем и так далее.

Джор Апдайк в интервью

Джону Фриману, 2002 год

Переехав в Нью-Йорк, я обратила внимание, что даже в самых заурядных ситуациях – вроде поездки в метро или прогулки с ребенком – многие женщины носят на левой руке кольцо с довольно крупным бриллиантом, который иногда сильно диссонирует с образом самой женщины – негламурной, простой, эдакой «соседки по лестничной клетке». Позднее я узнала, что эти кольца с бриллиантами «прирастают» к пальцу женщины в момент помолвки, и замужние дамы носят их с таким же трепетом, как у нас – кольца обручальные. Для американки такое кольцо – символ ее положения и во многих случаях самое дорогое украшение, которым она владеет.

Стоит ли говорить, что для мужчины, решившегося на предложение руки и сердца, вопрос выбора кольца – как, собственно, и вопрос, где взять деньги на его покупку, – довольно важен. По негласному правилу цена помолвочного кольца должна быть не меньше двух зарплат жениха. То есть если жених зарабатывает 5 тысяч долларов в месяц, кольцо должно стоить как минимум 10 – вот вам и ответ, откуда на руках нью-йоркских женщин все эти блестящие булыжники. Если же вышло так, что жених презентовал невесте скромный камушек, то невеста – а впоследствии жена – не видит ничего зазорного в том, чтобы периодически (чаще всего на годовщину свадьбы) проводить его апгрейд: нью-йоркские ювелиры с удовольствием дают своим клиентам возможность обменять с доплатой бриллиант имеющийся на камень побольше и получше.

Почему, спросите вы, я начала рассказ о нью-йоркской семье с бриллиантов? А потому, что эта свистопляска с кольцами, на мой взгляд, очень точно отражает отношение современных нью-йоркцев к институту брака и семьи. Здесь нет места спонтанности и душевному порыву; все четко спланировано на три пятилетки вперед, а супруги, помимо взаимной любви и привязанности (которые, само собой, никто не отменял), испытывают друг к другу доверие и уважение, как надежные партнеры по бизнесу.

Американские женщины (и их нью-йоркские сестры в частности) вообще довольно серьезно относятся к своей роли жены и матери. Даже несмотря на то, что религиозность американского общества стабильно падает – и это особенно чувствуется в больших городах – люди, решившие пожениться, по крайней мере, в начале своих отношений исходят из того, что брак – это навсегда, «пока смерть не разлучит вас». Но в последние годы многие предпочитают с этим шагом не спешить.

Цена помолвочного кольца, конечно, не основной фактор, сдерживающий ньюйоркцев в желании создать семью. Основная причина – желание достичь как можно большего в сольной программе до перехода к парному катанию. По статистике граждане штата Нью-Йорк вступают в официальный брак позже всех в стране: для женщин это в среднем 28,8 лет, а для мужчины – 30,3 года. Кроме того, штат Нью-Йорк лидирует по числу женщин, за всю жизнь так и не побывавших замужем, а в городе Нью-Йорк эта цифра просто оглушительная – 41,7 %, то есть почти половина! Но все не так плохо, как кажется: большинство женщин, решивших не обременять себя узами брака, не вписываются в стереотип старых дев с несложившейся личной жизнью – тем более что неженатых мужчин в Нью-Йорке еще больше (47,1 %), так что им есть из чего выбрать. Большая часть «холостячек» отказываются от брака осознанно, предпочитая сделать акцент на карьере или ином виде самореализации; при этом на протяжении своей жизни они по статистике как минимум дважды состоят в длительных моногамных отношениях, которые можно было бы квалифицировать как гражданский брак.