Читать книгу "Золотые звезды "Альфы" - Михаил Болтунов"

Кто бы к нам не заглядывал — спецназовцы-ГРУшники, летчики, десантники, стол всегда накрыт, Данилин с улыбкой встречает гостей Все по-доброму, по-человечески.

Он умел работать с деньгами. Мог собрать продукты. Я бы сказал, ювелирно собрать продукты, когда их попросту не было».

Близкие друзья и подчиненные между собой звали его «Данилой». В том не было ничего панибратского, скорее, это прозвище, производное от фамилии, несло в себе нечто домашнее, семейное. И хоть до 37 лет ходил он в заядлых холостяках, но в родном подразделении прослыл человеком, который дорожит своей воинской семьей.

Он был прост в общении. «Мягких» слов не подбирал. «Из человеческих отношений, — как сказал один сотрудник, знавший его многие годы, — выгоды не делал». Говорил, что думал. Если был уверен в своей правоте, мог отстоять ее перед любым начальником. Даже если знал, что она заведомо не понравится старшему по должности и званию.

Со временем всякий, кто общался с Данилиным, понимал, что прямота и порою резкость в словах не от желания обидеть, а от искренности и открытости, я бы сказал, от «распахнутости» души.

Юре можно было позвонить в три часа ночи и попросить о помощи.

«Помню поздно вечером, — рассказывал мне один из сотрудников группы «А», — я подвозил знакомых за кольцевую дорогу. Не довез, автомобиль сломался. Стоим на «Рязанке», три часа ночи. А завтра утром на службу, заступать на дежурство.

Ну, кому я нужен со своими проблемами среди ночи? Звоню Юре, ввожу в ситуацию. Следует непереводимая игра слов, потом, когда пар выпущен, спрашивает: «Михалыч, ты где находишься?» Объясняю. Слышу в телефоне уверенный Юрин голос: «Держись, сейчас прыгаю в машину — и к тебе».

В четыре часа он подъехал. Подцепили мою машину, отбуксировали, а в восемь, как положено, заступили на дежурство.

Вот тогда я и подумал, как важно, когда есть человек, которому можно позвонить в три часа ночи».

Юрий был всегда внимателен к людям.

Так случилось, что один из его друзей оказался в подразделении на дежурстве, когда другие сотрудники группы действовали в «Норд-Осте». Разумеется, кто не попал на операцию, были расстроены, в чем-то даже обижены, вроде как не доверяют им. Хотя каждый понимает: боец группы находится там, где ему прикажут. И на дежурстве кому-то надо быть. И тем не менее…

Возвратились после «Норд-Оста» сотрудники, Юрий разыскал друга:

— Ты чего скис, нос повесил? — спрашивает.

— Не знаешь, что ли. Вы — там, а мы.

В общем, поговорили и разошлись. Казалось бы, ничего особенного не произошло. Но Данилин думал иначе.

Через несколько дней бойцы, принимавшие участие в штурме театрального центра на Дубровке, решили собраться своим кругом, посидеть, обсудить тонкости прошедшей операции. И Юра решил взять на эти посиделки друга. Тот отказывался, мол, не место мне там, я не участвовал, буду сидеть, хлопать глазами.

Однако Данилин не послушался. Взял такси и приехал на квартиру к другу. Как тот ни упирался, настоял на своем, забрал его с собой. Друг посидел с участниками штурма, пообщался, а потом они поехали к Юрию домой. Сели на кухне, раскрыли бутылочку коньячку и опять поговорили о «Норд-Осте».

«В общем, раскачал он меня, и на душе как-то легче стало, — признался потом друг. — А знаете, жена у него была тогда на девятом месяце беременности. И ничего, понимание полное».

Но бывали случаи, когда Данилин напрочь отказывался понимать даже близких друзей, не говоря уже о сослуживцах или подчиненных. Он, к примеру, не допускал мысли, что по каким-то причинам можно не приехать на могилу погибшего товарища.

— Почему ты не приехал? — напористо наступал Юрий.

И когда тот пытался объяснить, мол, были уважительные причины, Данилин отказывался принимать объяснения. Он считал, что память о павших сослуживцах — свята.

Что поделаешь, сегодня бойцы группы «А» постоянно на войне. И потому, видимо, время от времени заходят между ними разговоры о гибели. Как рассказали мне товарищи Юрия перед его последней командировкой, зашел у них на дежурстве такой разговор. Даже спор разгорелся. Кто-то сказал, что, видимо, не стоит приходить всей толпой на похороны, мешать родственникам прощаться. Данилин не согласился.

— Как это так, вместе служили, они тебя уважали, пришли проводить в последний путь и вроде помешали.

А вскоре в последний путь провожали Юрия. И тогда все пришли, как он и хотел. Их было много в тот скорбный день, бойцов группы «А», у гроба своего товарища. Не хватало в их крепкой шеренге только его — Героя России, майора Юрия Данилина.

Братья

…20 октября 1965 года в московской семье Данилиных родилась двойня, мальчики. Старшего назвали Юрием, а появившегося на две минуты позже — Анатолием.

Однако уже в школе Анатолий обогнал в росте брата и стал вроде как за главного. Его всюду принимали без проблем: в спортивные секции по легкой атлетике, по гимнастике… А позже он туда приводил Юрку. Толя, позанимавшись каким-то видом спорта, вскоре терял интерес к занятиям, а Юра, наоборот, оказался терпеливым, упорным, настойчивым. Практически всюду он обходил брата, добивался лучших результатов.

После окончания школы братья пошли учиться в училище связи, которое располагалось на Таганке. Окончили его вполне успешно, а тут и время подошло в армии служить. В те годы не принято было бегать от армии, считалось позором, если парень увильнул от службы. Да ив мыслях такого не держали — увиливать.

Юрия и Анатолия Данилиных как братьев-двойняшек в армию забрали вместе, в одну часть. Сначала в «учебку» в Актюбинск, а потом на Крайний Север, на мыс Шмидта. Тогда и увидели братья, какой он на самом деле — край света.

Их воинская часть официально именовалась Центром дальней связи «Рубин», а на солдатском языке просто «точкой». Народу на «точке» — всего тридцать человек. Десять офицеров да двадцать солдат. Несколько щитовых домиков, накрытых общей крышей, кунги по четыре кровати в каждом и… антенны. Огромные, взметнувшиеся ввысь на сорок метров красавицы антенны. И на них — огоньки спартаковские, вперемешку, красные с белым.

Две зимы со снегом под крышу и морозом в -50 °C пролетели быстро. И вот он, радостный дембель. А за ним — неизбежные размышления: что делать дальше? Куда податься?

Юра решил вернуться в Москву, а Анатолий — уйти в «загранку», устроиться на торговое судно и… прощай, столица! Однако с загранплаванием не вышло, и он, приехав домой, устроился в булочную грузчиком. Решил подумать, осмотреться.

Юрий пошел работать по специальности на телефонный узел. Однажды он признался брату:

— Ты помнишь, когда мы демобилизовались и пришли в военкомат, там офицер из КГБ с нами беседовал.

— Помню.

— Я позвонил ему. Завтра иду на собеседование.