Читать книгу "Жизнь длиною в обойму - Александр Афанасьев"

Во-первых, в банк приходят клиенты и там им рады. Во-вторых, там не будет полиции, потому что у банков есть собственная охрана и видеонаблюдение. В-третьих, по этой же причине практически исключены любые насильственные действия в отношении вас. Ни один преступник, кроме самых отмороженных, не осмелится действовать в банке, потому что это почти что ограбление банка. А банки к этому готовы.

К счастью, все мои были на месте. Абаль тоже. У нас были деньги, которые мы получили от Абаль, и еще деньги, которые мы получили от Салема за спасение его дочери. И все эти деньги были при нас в отделении ПроКредитБанка в Скопье, в столице Македонии.

Первым делом надо было решить с деньгами…

Умение обращаться с деньгами – одно из умений, обязательных для современного наемника: никто не ходит по улицам с пачкой денег, это исключено. Я умел обращаться с деньгами сам и научил этому и морпехов. Прежде всего, я предложил делить на шестерых, то есть включить Абаль в список, и это возражений не вызвало… видимо, она уже успела понравиться, несмотря на несколько нетрадиционную сексуальную ориентацию. Потом каждый из нас, кроме Абаль, открыл депозитный счет в ПроКредитБанке, положил на него, кто сколько (я – двадцать тысяч евро под три с половиной процента годовых), и получил банковскую карточку с лимитом в тысячу евро в сутки. Затем мы, уже как клиенты банка, попросили разрешения воспользоваться услугами Вестерн Юнион и получили его. Вестерн Юнион – одна из сетей международных переводов, самая известная и распространенная в мире, ее отделения есть везде и всюду, а черно-желтый логотип известен даже в Африке. Через эту систему мы послали максимально возможную сумму перевода на свое имя – то есть на свое легальное имя. Получить можно будет в любой точке мира, и отследить перевод будет почти невозможно. Потом мы подмигнули кассиру и послали еще несколько переводов, пока деньги не исчерпались. Общение нам облегчал тот факт, что македонский язык кириллический, а многие слова похожи на русские, только смешные. Но понять можно без труда. Например, физическое лицо – физичко лицо, кредитная карточка – кредитна картичка, а международные переводы – мегународны плаканьа. Какую-то сумму оставили при себе наличными… мало ли зачем понадобится. Я оставил пять тысяч евро крупными и разменял на мелкие еще две тысячи евро.

Теперь – что бы ни случилось – деньги у нас отнять будет почти невозможно. Ни здесь, ни в России.

Закончив с денежными делами, мы вышли на улицу. Дул легкий ветерок с горы, сам город был похож на какой-то южный советский город… может, на Одессу, только победнее архитектурой – все-таки Одесса город имперский, мирового значения, сравнимый по богатству архитектуры со Стамбулом, Танжером, Санкт-Петербургом. А здесь – зелено, белые, почти советского вида многоэтажки и частные дома, крытые по-европейски черепицей, машины, магазины, действительно выдающихся архитектурных ансамблей очень мало. Много народа на улице, шум, много едален и маленьких кафе, лавки. На улице много машин, в основном подержанные европейские. Есть и наши – копейки, шестерки, девятки, «Нивы». Автобусы «Икарус», которые тут не желтые, как привычно глазу, а бело-красные. Православные кресты соседствуют с минаретами, хотя македонцы не принимали ислам, в мечетях молятся албанцы. Кстати, в этом городе родилась мать Тереза.

– Короче, есть еще одно дело, – объявил я, – но перед этим я предлагаю тебе, Абаль, поймать такси, ехать в аэропорт, сесть в самолет и лететь в свою Швецию. Прилетишь – и забыть обо всем, как о страшном сне.

Абаль смотрела на улицу, и мне казалось, что она заплачет. Но она не заплакала.

– Забыть? Как?

…

– Понимаешь, они просто всех убили и закопали. Просто всех убили и закопали.

Эх… барышня… птичка божья, как сказали бы раньше. Ничего-то ты в жизни не понимаешь…

Вы ведь сами навпускали в свою страну… кого только не навпускали. Афганцы, сомалийцы, албанцы, сирийцы. Самое популярное имя среди младенцев – Мухаммед. Я как-то раз передачу слушал. Там разбирали событие, случившееся в школе. Мусульманский мальчик лет восьми подошел к местной девочке-христианке, как и положено, белокурой и крупной, и сказал: «Когда вырастешь, ты моей рабыней будешь»[45]. Это он так симпатию выразил – просто не нашел других слов. Понятно, что восьмилетнему такое в голову прийти не могло – транслировал отца и старших братьев. А те уже присматривают себе рабынь на улицах чистенького, благообразного Стокгольма.

И пока вы будете утешать себя всяким бредом типа «Мы все герои, и не важно, кого мы любим»[46], они то знают, кто такие герои на самом деле. Герой – это не тот, кто считает, что он герой, и все с этим соглашаются из политкорректности. Герой – это тот, кто отнял у кяфиров, кто угнал машину, кто ограбил, кто притащил за волосы в дом белую суку, кто стал хозяином на чужой земле и заставил настоящих хозяев смириться с этим и платить ему, не важно, джизью или пособие по безработице. Они не остановятся. Им всегда будет мало.

– Хочешь отомстить?

…

– Хочешь?

– Да.

– Не слышу!

– Да, черт возьми! – зло ответила она.

– Тогда вот что. Арендуй автодачу. Вот… держи. Выезжай за город и жди нас. Жди звонка. Я буду прозванивать каждый день. Если в течение десяти дней не будет звонка – садись в самолет и лети куда глаза глядят.

– А вы?

– У нас есть работа…

На следующий день мы начали готовить операцию…

Первым делом Пламен посадил меня в машину, и мы отправились на полигон. Полигон мне понравился – полицейский, но сдается в аренду. Пламен снял его на весь день, и там было оружие – кстати, хранилось оно в сущем сарае, никакой комнаты для хранения оружия с метровыми бетонными стенами, как требует наша полиция. Пламен купил для каждого из морских пехотинцев время на целый день и по две тысячи патронов на ствол. Тренироваться надо всякий раз, когда представляется такая возможность, а там был даже крупнокалиберный «Утес». Лишней практика не будет.

Оставив пацанов, мы с Пламеном направились в Скопье. Пламен был за рулем, я – рядом. Громадная американская машина шла бесшумно и плавно, буквально стелилась по асфальту. Кондиционер изрыгал практически арктический холод.

– Пламен… Куда мы едем?

– В город.

– А что там?

– Мой друг.

…

– Он полицейский. Занимается организованной преступностью.

– В смысле, он – организованный преступник или борется с организованной преступностью?

Пламен осклабился, давая понять, что оценил шутку.

– Здесь нельзя быть кем-то одним. Полицейские мало получают, и… – он щелкнул пальцами, подбирая подходящее слово, – уязвимы. У них есть семьи, они ходят по улицам города. Им в любой момент могут отомстить. Но если за ними стоят такие люди, как… господин Салем, – они отомстить уже побоятся, да?