Читать книгу "Асино лето - Тамара Михеева"

— А что за песню она пела? — спросил Горыныч.

Ася свела брови, вспоминая, и поняла, что помнит песню, тот услышанный кусочек, в точности, хотя обычно песни и с третьего раза не запоминает. Ася спела и опять защемило сердце, тревожно и нежно.

— А потом?

— Превратилась в белого лебедя и улетела, а на спине, представляете, между крыльев птенчик свернулся калачиком, как ребенок, и спит. Я лебедя первый раз видела, разве они у нас водятся?

— Да ты же Царевну-лебедь видела! — воскликнул Еж, и по глазам гномов Ася поняла, что это что-то очень волшебное.

— Царевна-лебедь?

— Да! Она — Хозяйка Лета, она может в лебедь превратиться, а может — в стрекозу….

— Или в дерево…

— Или даже в луну…

— В цветок, в травинку, в облако, в дождик, в радугу…

— И в человека. Она очень редко кому показывается.

— Ох, и повезло же тебе, Ася!

— Да уж, Хозяйка Лета раз в сто лет на берег приходит, своему сыну песни петь, спать его укладывать.

Гномы замолчали, только смотрели на Асю выразительно, будто проверяя, достаточно ли она впечатлилась. Ася молчала. Ну и лето! И гномы, и Грозовой Человек, и Царь речной, а теперь еще и Хозяйка Лета!

— Я думаю, она нам знак подала, — авторитетно заявил Горыныч.

— Какой знак?

— Ну, в песне как было?… М-м-м… «Посажу тебе я сад, время поверну назад» — значит, все получится с садом, и время будто назад повернется, и Колька будет здоров, как будто никогда и не падал. Понимаете?

— Понимаем, — вздохнула Ася.

Глава 23

На вторую смену приехало много Колькиных друзей и знакомых: одноклассники, соседи, двоюродные и троюродные братья-сестры. И каким-то неведомым способом по лагерю разнесся слух, что седьмой отряд восстанавливает сад по личной просьбе Кольки Огурцова. Желающих участвовать в этой затее сразу прибавилось. Василий Николаевич выделил им пятнадцать ведер, четыре лопаты, пять тяпок и двое грабель. Так что сад день ото дня становился все краше. И даже гадюка с гаденышами его покинула. Уползла у всех на виду, уводя свой выводок, и так шипела, что Асе даже слова почудились:

— Шумят, шумят… Сущий ад!

Гадюку проводили бурными аплодисментами.

А однажды в сад пришла Наташка Ястрова со своей футбольной командой: Витей, Вовкой Захаровым, Артемом, Максом, Даней и Дашей. За Гошкой пришли, своим нападающим. Встали у поваленного забора, смотрят.

— Ну, чего уставились, заняться нечем?

— Нам-то есть чем, — ядовито сказал Даня. — Только вот Гошки не хватает. Конаков, ты что, девчонка, — в грядках ковыряться?

— Кто девчонка?! — двинулись к нему Азат, Кирилл и Гошка.

— А чего? Не так, что ли? Делать вам нечего!

— Команду подводишь, — крутанув на указательном пальце мяч, сказал Артемка.

— Да надоел мне ваш футбол! — закричал Гошка. — В школе Футбол, в лагере футбол! Вот уже где этот футбол!

Наташка молчала. Гошка, конечно, слабак и дезертир, но все-таки что они в этом саду забыли? Может, клад ищут? Наташке было обидно. Обидно, что у этих садоводов чокнутых есть какой-то секрет от нее. Она все-таки командир отряда и со всеми такая справедливая. А ее не позвали. Наташка перемахнула через забор. Команда потянулась следом. Даша сорвала одуванчик, дунула, усмехнулась Азату в глаза:

— Колька выбыл, и вы все сдулись. Без него слабо с нами сыграть?

— Отвали, а?

Наташка прохаживалась по саду, осматривалась. Сашенька Рекунова сказала Асе сердитым шепотом:

— Чего она здесь, как хозяйка, ходит!

Асе тоже сердилась: только Ястровой здесь не хватало. Пусть катится, в свой футбол играет! Ася ни за что бы не призналась, что Наташка ей нравится. Нравится ее независимый характер и честность, ее смелые серые глаза и взгляд — всегда открытый, даже с вызовом. И что она всегда за справедливость. И уж точно бы Ася не призналась, что ей хотелось с Наташкой подружиться. Ну, может быть, не сразу захотелось, а когда она ее смелость похвалила, после гномьего бала.

А Наташка вдруг вздохнула, наклонилась и вырвала разросшийся одуванчик. Наташка тоже никому бы не призналась, что единственная девчонка в отряде, которая заслужила ее уважение, — это Прасковья Шустова.

— Куда сорняки? — спросила Наташка, глядя Асе в глаза.

Ася захлопнула рот и молча кивнула в сторону травяной кучи.

Мальчишки Наташку освистали и ушли. Даша осталась.

Грустно смотрела она на капитана команды, рвущего сорняки. Потом покачала головой и тоже ушла. Но через два дня вместе с Артемкой и Витей Даша пришла работать в сад. Не дело это — бросать капитана, даже если он… того… временно помешался.

Очень обижались малыши из пятнадцатого и четырнадцатого отрядов, что их на прополку не берут. Лопоухий Максимка Арсенов ходил за Асей по пятам и требовал:

— Я тоже человек! Я тоже хочу морковку сажать!

— Поздно уже сажать, — терпеливо объясняла Сашенька Рекунова. — Не сажаем мы там ничего. Крапиву рвем и землю копаем.

— Я тоже буду землю копать! Я тоже человек! И Колька мне тоже друг! Он мне лук сделал, настоящий!

— Колька-то здесь при чем? — удивлялась Сашенька.

— Как это при чем? — удивлялся в ответ Максимка.

Наконец Ася нашла дело и ему, и всему его отряду. В овраге у реки было много круглых белых камней величиной с кулак. Ими решили выложить в саду дорожки. Ася поручила малышам из пятнадцатого отряда доставать камни из оврага. Карина с Машей за ними присматривали, а Кирилл и Гошка мыли камни в реке.

— Сумасшедший дом! — говорила вожатая пятнадцатого отряда Оля вожатой четырнадцатого отряда Юле. — Моим крошкам больше ничего не надо теперь, кроме этих камней. Ни игр на свежем воздухе, ни конкурсов, ни походов в лес. Сразу после завтрака незаметненько так, по одному, сбегают они в этот овраг и сидят там до ужина! Нет, я ничего не хочу сказать, эти девочки — из седьмого отряда, кажется? — о них заботятся, в столовую приводят, в сончас спать укладывают…

— Хорошие вожатые будут, — вставила Юля. Оля посмотрела на нее обиженно, но, подумав, согласилась:

— Наверное. Но мне-то что делать?

— Тоже сиди в овраге, — жизнерадостно предложила Юля.

И для ее ребятни нашлось дело. Они белые камни носили от реки в сад. Простое было дело: бегай с двумя камушками в руках, вот и все. Зато в сончас весь отряд спал без задних ног.

— Смеешься, да? — обиделась Оля и тут же возмутилась: — Куда только Василий Николаевич смотрит?!

— Ты знаешь… — осторожно начала Юля и оглянулась, — мне кажется, он это одобряет.