Читать книгу "Изумруды для Офелии - Кэролайн Барт"

И все-таки она понимала многое, упрямо думала Кэтрин. А я, видит Бог, делала все, чтобы скрасить ей последние дни во мраке сознания.

Девушка села в ногах хозяйки, ставшей для нее за три месяца родным человеком, и тихо заплакала. Она не сдерживала и не вытирала слезы, теплым потоком струящиеся по ее щекам. Кэти смотрела на безжизненное лицо миссис Браун, обретшее в смерти черты прежней красоты.

Наверняка перед смертью к ней вернулось сознание, подумала девушка. В глазах застыло грустное удивление, а губы чуть-чуть улыбаются. Она испытала радость, что умирает в сознании.

Кэтрин закрыла лицо руками и разрыдалась. Она понимала, что миссис Браун умерла легко, дай Бог всем такой смерти. Но она плакала, что теперь уже никогда не увидит эту странную, противоречивую, но умную и ставшую близкой ей женщину.

Гарри сидел в кресле рядом с постелью матери и смотрел на нее. Он как будто застыл в своем горе. Кэтрин хотелось подойти к нему, обнять его и вместе помолчать. Но она не сделала этого, потому что понимала, что сейчас ему никто не нужен.

Через три дня после похорон миссис Браун в гостиной сразу опустевшего дома собралось несколько человек: Гарри, адвокат семьи Дэвид Голдсмит и нотариус. За закрытыми дверями происходило оглашение завещания миссис Браун.

Кэти в это время находилась в спальне хозяйки и занималась ее письмами.

Она хотела уехать домой сразу после похорон хозяйки, но по просьбе Гарри осталась на некоторое время, чтобы заняться вещами его матери. Он попросил девушку просмотреть ее одежду, отложить сценические костюмы, собрать письма, книги, любимые ею. И, конечно, он хотел оттянуть время отъезда Кэти, не желая расставаться с ней.

Гарри выписал Кэтрин последний чек. И, хотя девушка хотела отказаться от последней части суммы, причитающейся ей по контракту, Гарри уговорил ее принять этот чек в память о миссис Браун.

Кэтрин боялась признаться себе, что ей тоже не хочется расставаться с Гарри. Девушке казалось, что, расставшись, они больше не увидятся никогда. Ее тянуло к нему, хотя она пыталась уверить себя, что это только физиологическое влечение, которому она, как личность, просто обязана противостоять. И гордилась тем, что устояла от неимоверного соблазна поддаться страсти в ту ночь, когда умерла миссис Браун. Она увидела в этом предостережение свыше. Плотские удовольствия сына и сиделки в момент смерти матери — может ли быть что-нибудь ужаснее…

Она читала письма Луизы Тайлер, которые хранила миссис Браун. Это были послания поклонников, письма детей — Гарри и Джеки, написанные ими из скаутского лагеря, холодновато-нежные открытки мужа Ларри Брауна, присланные почти из всех стран мира, где он побывал в деловых поездках. Перед Кэтрин, как на сцене, проходила вся яркая жизнь Луизы Тайлер и миссис Браун. Тут были и страстные любовные письма, написанные, казалось, в ответ на такие же страстные признания самой Луизы Тайлер. И эта ее тайна ушла в могилу вместе с некогда прекрасной женщиной, обожаемой многими мужчинами.

— Мисс Сарпл, вас приглашают в гостиную, — проскрипел голос дворецкого, сунувшего нос в комнату, где сидела Кэти.

Девушка недоуменно вскинула брови, но встала и направилась по коридору. В холле она увидела Гарри, жестом приглашающего ее пройти в гостиную. Она смутилась и, ничего не понимая, вошла в комнату, где сидели адвокат и нотариус.

Кэтрин села за стол на место, указанное адвокатом. Гарри разместился напротив, ободряюще улыбаясь ей. Чуть склонив голову, адвокат обратился к Кэти:

— Мисс Сарпл, в завещании, составленном по воле миссис Браун 26 июля сего года и заверенном нотариусом Сэмюэлем Брайаном, есть строки, касающиеся вас.

Кэти молчала, глядя на нотариуса, который бесстрастно читал:

— …Завещаю мисс Кэтрин Сарпл ценные ювелирные украшения, завещанные мне Гретой Гарбо, как то: золотую диадему, украшенную девятью изумрудами, и четыре кольца золотых: с бриллиантом, с изумрудом, с сапфиром и с аквамарином.

Далее. Завещаю моей дочери, мисс Джеклин Браун, шкатулку с ценными ювелирными украшениями, как то: браслеты золотые — две штуки, кольца…

Дальше шел список драгоценностей, находящихся в похищенной шкатулке, которая, по всей видимости, находилась сейчас у Джеки.

— …Завещание со слов миссис Луизы Браун, находящейся в здравом уме и трезвой памяти, составлено и подписано нотариусом Сэмюэлем Брайном. Число, год. Завещание вступает в силу с момента его оглашения, — торжественным голосом провозгласил нотариус.

— Поздравляю тебя, Кэти, — произнес Гарри, приподымаясь со своего места и протягивая ей руку через стол.

Кэти кивнула и пожала Гарри руку.

— Я могу идти? — равнодушно спросила она.

— Да, пожалуйста, — с недоумением ответил адвокат Голдсмит.

Кэти вышла из комнаты, сопровождаемая удивленным взглядом Гарри. Она шла по длинному коридору в спальню миссис Браун, с удовлетворением думая о том, как повезло Джеки. Ведь теперь она не будет арестована, так как ценности, похищенные по ее требованию, по праву принадлежат ей. И с Мэгги снимут обвинение в грабеже…

Что-то не звонят бравые пинкертоны, шериф и инспектор, усмехнувшись, вспомнила вдруг девушка.

Она опять погрузилась в письма миссис Браун. Кэти знала, что сейчас придет Гарри, и была готова к разговору с ним.

И действительно, через пять минут дверь отворилась и в комнату вошел Гарри. Он сел в кресло возле кровати миссис Браун и стал изучающе смотреть на Кэти.

— Что-то я не понимаю, — медленно начал он. — Ты не рада, что мама завещала тебе драгоценности Греты Гарбо?

— Мне приятно, — так же медленно, в тон ему ответила Кэти, — что миссис Браун посчитала меня достойной хранить завещанное ей Гретой Гарбо. — Она помолчала и спокойно добавила: — Но я боюсь, что это создаст много проблем. Не стану же я носить эту диадему, и продать я ее тоже не смогу. Значит, надо всю жизнь держать ее в депозитарии какого-нибудь надежного банка…

Гарри задумался.

— Пожалуй, ты права. Мама на всю жизнь потеряла покой, постоянно думая, целы ли эти драгоценности. Она боялась надолго уезжать из дома. Года три держала их в бронированном сейфе, потом решила, что он портит интерьер ее спальни. Наконец приобрела на аукционе секретер с потайной нишей и, кажется, успокоилась. И все-таки эти драгоценности, можно сказать, свели ее в гроб…

Гарри с грустью посмотрел на пустую кровать матери и задумчиво погладил подушку.

Он вздохнул и, встав с кресла, зашагал по комнате, засунув руки в карманы. Потом остановился возле Кэти, сидящей у секретера с письмами миссис Браун, положил руки ей на плечи и, чуть сжав их, с тоской в голосе произнес:

— Ну что ты маешься сама и мучаешь меня, Кэти?!

Кэтрин положила свои ладони на пальцы Гарри, лежащие на ее плечах, и тихо проговорила:

— Прости меня, пожалуйста, я действительно заставляю тебя мучиться, но ничего не могу поделать с собой.