Читать книгу "Комбат. Беспокойный - Андрей Воронин"

– Так, – помолчав, многозначительно произнес Сергей. – Интересно, ты-то откуда об этом знаешь?

– Плавали, знаем, – без тени смущения откликнулся двести девяносто пятый. – Это тебе кажется, что ты такой уникальный, единственный и неповторимый, а на самом деле – шиш тебе с маслом, а не уникальность. Сам же видишь, отсюда не возвращаются. А раз так, зачем ломать голову, каждый раз изобретая новые способы отлова идиотов? Тут, как я понимаю, самое сложное – вычислить человека, которого никто не станет искать. Или станет, но не слишком интенсивно – напишет в ментовку заявление о пропаже и сложит руки, потому что платить ментам за то, чтобы они вынули палец из ж… и занялись своими прямыми обязанностями, либо неохота, либо нечем. А когда потенциальный рекрут определен, остается только выбрать и применить один из проверенных, надежных способов. Я их пронумеровал по частоте использования; твой – номер два, а номер первый еще проще: выпил, заснул на улице или в чужом доме, а проснулся уже здесь. Это в основном бомжи, их тут больше всего. Никому не интересно, куда они исчезают – наоборот, все до смерти рады, что оно под окошком больше не смердит…

– Ну а сам ты по какой категории проходишь? – спросил Сергей.

Вопрос был задан не из вежливости, для поддержания беседы: ему действительно вдруг стало интересно, какими судьбами, каким ветром занесло сюда этого жилистого лысого «уникума». Слова двести девяносто пятого царапали душу, как ржавый гвоздь, но в то же время будили любопытство и желание хотя бы в общих чертах понять, что здесь происходит – ну хотя бы затем, чтобы рассказать об этом первому, кто встретится в загробном мире…

– Да по той же, что и ты, – охотно сообщил «уникум». – Забухал по-черному, жена забрала дочерей и ушла, да так основательно, что я их после этого четыре года в глаза не видел…

– Ну, – недоверчиво сказал Сергей. – В наше время такие вещи без проблем решаются в судебном порядке…

– Ты что, глухой? Пил я, понимаешь? Какой тут к черту судебный порядок, когда мне все, кроме пузыря, по барабану было? Жена сама квартиру разменяла, досталась мне комната в коммуналке, соседи – сучье племя, так бы и удавил, да сил к тому времени уже не осталось… И вот однажды встретился мне один Леха – душа-человек, хоть ты к ране его прикладывай…

– Леха?

– Угу. Алексей Иванович Бородин…

– Сука! – не сдержавшись, почти выкрикнул Сергей.

– Ба! – не оборачиваясь, иронически воскликнул двести девяносто пятый. – Да мы, выходит, не только земляки, но и крестники одного и того же ловкача?! Ай да Леха, ай да сукин сын! Интересно, сколько же он, сволочь, народу со свету сжил, сколько квартир прикарманил и перепродал?

Сергей промолчал, тем более что вагонетка снова была рядом. Они свалили в нее мешки, развернулись и двинулись назад, как роботы, переставляя ноги в постоянном, заданном пустоглазыми соседями по цепочке ритме. Разговаривать со спиной идущего впереди было неудобно, хотелось догнать его, заглянуть в лицо и пойти плечом к плечу, обмениваясь репликами, как это заведено у нормальных людей. Но подобные вещи здесь явно не приветствовались; Сергей задумался о том, что станет делать, если кто-то из охраны попробует ткнуть в него своей электрошоковой дубинкой, и не сумел прийти к окончательному решению.

Свернуть шею одному охраннику он, пожалуй, может, но что дальше? Остальные настороже, и его нашпигуют свинцом раньше, чем он успеет хотя бы сорвать с шеи своей жертвы ремень автомата. Он умрет красиво – по крайней мере, его смерть будет гораздо красивее той, что ему уготована закадычным дружком Лехой Бородиным и здешними вурдалаками в белых халатах. «Voila la belle mort!» – «Вот прекрасная смерть!» – так, кажется, сказал (если верить графу Толстому) Наполеон, стоя над распростертым на поле боя, сжимающим в руке древко изорванного картечью флага Андреем Болконским. Но в десанте Сергея Казакова учили другому. Там никого не интересовало, насколько красиво ты умрешь; единственное, что имело значение, это насколько твоя смерть способствовала выполнению боевой задачи. И вообще, главное достоинство любого солдата – это умение побеждать, оставаясь живым и боеспособным.

Побеждать… Сергей криво, нерадостно усмехнулся. Самая большая победа, о которой он мог мечтать в данный момент, заключалась в том, чтобы встретить в темном переулке сердечного друга Леху Бородина и, взяв за грудки, сказать: «Ну, привет. Помнишь, что я тебе обещал?»

Леха Бородин, конечно, ничего не забыл. Сергей стиснул зубы от стыда и гнева, вспомнив, как грозился отправить на тот свет черного риелтора, который попытается обманом присвоить его квартиру. Бородин слушал и поддакивал, а сам наверняка мысленно потешался над собеседником, потому что точно знал: его слова – пустая угроза, осуществить которую ни за что не удастся.

– Я, наверное, потому и выжил, что уж очень хотелось эту гниду свинорылую придушить, – вторя его мыслям, снова заговорил двести девяносто пятый. – Это здорово, что я тебя встретил. Это, десантура, добрый знак. Тебя как звать-то?

– Сергей, – представился Казаков.

– А я Захар. Захар Токмаков, инженер. Специалист по вентиляционным системам.

– Ах, вот оно что!

Этот возглас вырвался из уст Сергея прежде, чем он сам до конца понял, что имеет в виду. А когда понял, в душе начала робко поднимать голову надежда.

Все, что он успел здесь увидеть и узнать, о чем сумел догадаться и что заподозрил, указывало на то, что попасть сюда непросто, а выбраться – почти невозможно. Здесь не было окон, и, судя по землистому цвету кожи, не только пленники этого места, но и здешний персонал не видел солнца месяцами, а может быть, и годами. Бассейн, на краю которого лежали мешки с цементом, почти наверняка напрямую сообщался с морем, но что с того? Скорее всего, подводный проход затоплен полностью и имеет длину, гарантирующую невозможность побега, если беглец заранее не обзавелся аквалангом. И вряд ли, ох вряд ли где-то здесь функционирует пункт проката снаряжения для подводного плавания!

Поэтому о бассейне следовало забыть. Если путь наружу существовал, то он лежал через вентиляцию. Судя по размерам объекта, вентиляционная система здесь должна быть мощная – такая, что по ее трубам впору раскатывать на велосипеде. Заявление Захара Токмакова о том, что он инженер по вентиляционным системам, делало понятным его намеки на «что-то помимо приятной беседы». Да, он прав: их встреча – большая удача!

– Молчи и слушай, – сказал Захар. – Мешки кончаются, это последняя ходка, так что не перебивай…

Они замолчали, чтобы под дулами автоматов взвалить на себя еще по одному мешку. Лысый инженер был прав и тут: мешки кончались, и для того, чтобы обговорить самое главное, у них осталась всего пара минут.

– Не знаю, подвернется ли возможность рвануть отсюда вдвоем, – снова заговорил Захар, покряхтывая и слегка задыхаясь от тяжести. – Одному мне ничего не светит, но у тебя может получиться. Поэтому слушай и запоминай. Здесь есть неиспользуемые помещения, коридоры, штольни. Уверен, выходы на поверхность тоже имеются и о половине их никто не знает. Я предполагаю, что один из них находится в семнадцатой штольне. Номер семнадцать, запомни! И имей в виду, что это только догадка, проверить которую у меня не было возможности. У тебя будет только одна попытка.