Читать книгу "Гордость и целомудрие - Ширл Хенке"

— Алекс, я не могу жить на чьи-то подачки. Я слишком ценю вашу дружбу.

— Именно поэтому вам и следовало обратиться ко мне, а не разыгрывать из себя идиотку, стараясь выжить у Сатингтона!

— Алекс, вы представляете, какой поднимется шум, если узнают, что я живу с вами под одним кровом? По-вашему, нас не обвинят в том, что мы сами стараемся кого-то разыграть? Я-то отлично понимаю, что полная чушь — вообразить нечто подобное о такой образине, как я. Но слухи пойдут один чудовищнее другого! А я не хочу, чтобы из-за меня на вас возводили напраслину! — убежденно закончила Джосс.

У Алекса вырвался громкий вздох.

— С каких это пор нас стало беспокоить общественное мнение? — решительно сказал он. — Обещайте, что если жить у графа станет совершенно невозможно, если у вас возникнут какие-нибудь проблемы, вы немедленно отправитесь ко мне! Вместе мы непременно найдем выход из любой ситуации. Обещаете?

— Обещаю, — неохотно ответила она. — Но вы напрасно беспокоитесь, этот старый дьявол уже у меня в руках. Понимаете, ему ведь главное — внешние приличия, а что за этим кроется — наплевать.

— Он что, считает заботу о вас неприятной для себя обязанностью?

Джосс неохотно кивнула и постаралась сменить тему беседы:

— Ну а теперь ваша очередь, выкладывайте мне всю правду, где вы пропадали? Разбивали сердца красоткам или обставляли полгорода в вист?

Алекс с суровым видом покачал головой и достал из кармана жилета золотые часы.

Джосс невольно охнула, почувствовав на ладони знакомую тяжесть. Пальцы сами нажали на пружину и пробежались по искусной гравировке на крышке.

— Где вы их нашли, Алекс? Как вам это удалось?

— Там, где я и пропадал все эти дни — в логове убийцы вашего отца, Джосс, — тихо сказал он.

Ее глаза наполнились слезами. Она упрямо смахнула их и строго взглянула на Блэкторна:

— Вы нашли того, кто убил папу?

— Это был Джим Баркер, — сказал Алекс. — Он нанял другого убийцу, по имени Джон Слокум.

— Алекс, вы… вы убили этих людей?

— Скажем по-другому: я восстановил справедливость, — твердо ответил он.

— Понимаю. Моя вера учит прощению и осуждает месть. Но я не могу сожалеть об их гибели, потому что в противном случае, кто знает, сколько еще невинных жертв пострадало бы от их рук? Но вы снова рисковали жизнью ради меня. А вдруг бы вы погибли?

— Как говорит бабушка Чарити, я слишком большой пройдоха, чтобы умереть в молодые годы! — заявил Алекс с самодовольной улыбкой. — К тому же я был не один. Меня повсюду сопровождал Драмм.

— Значит, теперь я в долгу и перед ним. Непременно нужно будет его поблагодарить. — Однако ее не очень-то радовала эта перспектива.

— Джосс, вы что, подавились костью? — ухмыльнулся Алекс.

Вслед за томительными зимними месяцами пришла весна 1812 года, и слухи о грядущей войне с Америкой затмила скандальная речь премьер-министра Спенсера Персиваля, произнесенная 11 мая. Не прошло и месяца, как правительство пало. Пока городская чернь бушевала на улицах Лондона, в литературных салонах все дружно пели дифирамбы выдающемуся новому поэту, сочинившему бесподобное «Паломничество Чайльд Гарольда».

Алексу удалось побывать на нескольких вечерах и даже познакомиться с юным литературным львом, однако Джосс мало интересовал скандальный успех лорда Байрона. Она была слишком занята своей двойной жизнью под крылом у дражайшего дяди Эверетта. Какое-то время девушка опасалась, как бы ему не пришло в голову забрать ее из Лондона в загородное поместье, но граф снизошел до просьбы Джосс не прерывать успешных уроков. Скорее всего он был только рад хотя бы на время избавиться от ее присутствия.

Но в апреле Сатингтон вернулся, и Джосс снова пришлось врать и притворяться, чтобы иметь возможность заниматься своими делами. Это угнетало ее открытую и честную натуру, да вдобавок дядю все сильнее раздражали визиты в их дом Алекса Блэкторна. Надо сказать, что молодой американец к этому времени успел приобрести столь скандальную славу, что с успехом мог бы помериться ею с самим лордом Байроном.

Итак, жизнь Алекса и Джосс шла своим чередом и была в общем-то довольно монотонной, если бы не Пок. Как-то раз летом, в то время как Джосс трудилась с больнице, Пок среди бела дня бежал по улице, сжимая в зубах огромную черную крысу. К вечеру слухи о его доблести распространились по всему городу. К несчастью, в них упоминалась не просто «собака», а «чистокровный стаффордширский терьер дочки убитого священника». И когда вечером Джосс, ни о чем не подозревая, вернулась домой, граф уже поджидал ее в своем «логове». Так Джосс называла его вызывающе роскошный кабинет с огромной медвежьей головой, злобно сверкавшей алыми стеклянными глазами. Однако хищное выражение оскаленной медвежьей морды не шло ни в какое сравнение с холодной яростью, полыхавшей в колючих глазах графа Сатингтона.

— Джоселин, я получил ошеломившее меня известие. Честно говоря, я не мог поверить своим ушам, — без обиняков начал он, как только племянница села в кресло напротив него.

До сих пор Джосс еще надеялась на то, что слухи о подвигах Пока не достигли Мейфэра. Однако языки домашней челяди и уличных торговцев оказались гораздо проворнее.

— Какое известие, милорд? — спросила она как ни в чем не бывало.

— Подумать только, святая простота! — злобно ухмыльнулся граф. — Известие о стаффордширском терьере, поставившем весьма оригинальный рекорд! О терьере, придушившем черную крысу невероятных размеров! О терьере, притащившем эту крысу своей дорогой хозяйке, дочке мятежного священника, которая, оказывается, не покладая рук работает в Ист-Эндской больнице для бедных! Это правда? Не смей мне врать, соплячка!

— Правда о чем именно? — Джосс нервно облизнула губы. — О том, что крыса была велика? Или о том, что я была в больнице?

— Пропади пропадом этот пес вместе с крысой! Ты действительно все это время таскалась в госпиталь и занималась там черт знает чем?

— Да, — гордо выпрямившись, отчеканила Джосс, — я по-прежнему работаю в госпитале. И занимаюсь там не черт знает чем. Я облегчаю страдания своим ближним!

— Так вот чему учат твои методисты? Обману и воровству? — вкрадчиво поинтересовался граф.

— Я не потерплю издевательств над своей верой, милорд! Да, я живу в вашем доме и вынуждена подчиниться требованию посещать службы в англиканской церкви, но я по-прежнему считаю себя последовательницей мистера Уэсли. Я признаю свою вину. Я обманывала вас, когда говорила, что хожу на уроки. А на ваши деньги я покупала лекарства для больных. Смею надеяться, что вы…

— Что — я? Прощу твои выходки? Посмотрю сквозь пальцы на то, что ты вымогала у меня деньги под фальшивым предлогом? Поблагодарю за то, что ты выставила меня на посмешище после того, как я подобрал тебя с улицы?

— Я прошу извинить меня за то, что вынужденно пошла на этот обман, дядя Эверетт. — Вряд ли это можно было назвать покорной мольбой о прощении, но больше Джосс ничего не смогла из себя выдавить. Она не сожалела о содеянном и покорно ждала неизбежной вспышки гнева.