Читать книгу "Нелюдь - Алексей Селецкий"

А теперь вот одним движением. Как когда-то на броню. Ну все, поехали. Дел много. Их всегда много, но скоро будет еще больше.

Слева, в перелеске, что-то мелькнуло. Знакомый зеленоватый отсвет с черными прожилками. Сунется нечисть? Нет, не решается. Чует, что ее ждет. Надо будет позже заняться этим местом, а еще лучше – ребятам подсказать. Работа несложная, а молодежь на чем-то тоже тренировать нужно. Молодежь… Вот ты и выбился в старики.

Не хотел, не думал, а пришлось. Ты теперь Старший. Не на месте покойного деда Иваныча, который тебе все свое успел передать, но где-то рядом. И никто тебе, одиночке, времени на размышления не дал. Надо – и все. Не было тогда лишнего времени. И того, что было, еле-еле хватило.

Грунтовка кончилась, подковы цокнули по асфальту. Там, за оградами дач и просто отгороженных участков – мостик. Ручей небольшой, но по весеннему времени достаточно разлился, чтобы не пытаться перейти вброд. Летом, когда берега подсохнут, обнаружится еще десяток переправ, но пока что мостик – единственный путь с этого холма в город. Если, конечно, нет желания проехать километра три до соседнего моста. Или пять километров в другую сторону – до шоссе.

Цок-цок, цок-цок, цок-цок… Неспешная рысца. Хозяин никуда особо не торопится, Гривна все прекрасно понимает. Чего вороная кобыла ни разу в жизни не пробовала, так это шпор. Хозяин их не носит – принципиально. Если лошадь может быстро бежать – ее можно уговорить. В крайнем случае и скифский способ сгодится – острием ножа в круп ткнуть. Но до сих пор не требовалось. Цок-цок-цок – этого в большинстве случаев вполне достаточно. Вот и окраина.

Дома словно не хотели иметь ничего общего с дорогой. Отгородились от нее палисадниками, обросли деревьями. Крайний дом еще стоит посреди строительного пустыря, а возле его старших братьев вытянулись топольки, рябины, кусты какие-то… Сирень? Точно. Скоро зацветет, бутоны уже набухли.

«У вас в лесу сирень дикая есть? Обожаю, когда она цветет! Привезешь как-нибудь веточку?»

Всадник подъехал к кустам, протянул руку. Пригладил тяжелую кисть. Под его ладонью что-то едва заметно шевельнулось. На лиловых шариках появились трещинки, расширились. Бутоны развернулись крохотными крестиками. Поплыл запах – тонкий, слабый, неуверенный.

Привез бы, привез… а теперь куда везти?! Есть, впрочем, куда. Но там с чем ни приходи – все равно опоздал. То, что ты принес, нужно только тебе. Как и все остальные воспоминания. Эх!..

Гривна скакнула вперед, помчалась галопом. То ли сам не заметил, как послал, то ли почувствовала, что хозяину хочется бежать отсюда. Как можно дальше и быстрее. Да не отсюда, глупая. И не от кого-то злобного и страшного. А впрочем – пусть скачет. Так действительно легче становится. Какой же русский не любит быстрой езды…

Засидевшийся где-то за полночь водитель «девятки» ударил по тормозам. Ошалело взглянул на несущееся навстречу видение: плащ за спиной, черный конь – как пятно тьмы в свете редких фонарей… Копыта прогрохотали мимо. Несколько секунд водитель соображал, кого и что ему это напоминает. Когда все-таки сообразил, воспоминание ему не слишком понравилось. Зябко поежился, посмотрел на всякий случай в зеркальце заднего вида. Нет, не померещилось – вот он, темный силуэт. Завернул за угол. Эхо побегало от дома к дому и успокоилось.

* * *

– Хорошо, что приехал, Саша. Что будешь – чай, кофе? Пиво есть, холодное. Да ты садись, садись! Занимай место, пока свободно.

– А что, должен еще кто-то подойти?

– Должны, обязательно должны. Думаешь, тебя просто так вызвали

за триста верст? Да, так что тебе наливать?

– Чаю, только не горячего. И не очень крепкого.

– А травяной пьешь? С чабрецом?

– Олег, когда я от него отказывался?!

Из самовара в чашку побежала окутанная паром струйка. Старый самовар – хоть и не настоящий, не дровяной, а все равно старый. Помятый, поцарапанный, закопченный и опять начищенный до блеска. Перепаянный, с чужим краником и самодельным шнуром. Предмет с большой и бурной историей. Единственное, что у хозяина осталось от сгоревшего дома. От сожженного, если уж быть точным. С тех пор Олег переезжал раза четыре, но в каждом жилье сразу же на подоконник водружался героический «водонагревательный прибор».

Сколько же это прошло? Пять лет, даже почти шесть уже, с первой их встречи – и с самоваром, и с хозяином.

* * *

…Время было даже не «между волком и собакой», а самое что ни на есть волчье, за полночь. Даже «веселые компании» вдоволь навеселились и разошлись по домам. А по улице спешила одинокая фигурка – засиделся в гостях, с кем не бывает. Редкие милицейские патрули не интересовались поздним прохожим – не пьяный, походка уверенная, а так – что с него взять?

Но кому-то одинокий прохожий оказался нужен. За пару кварталов до дома, когда главная и хорошо освещенная улица осталась далеко позади, из проулка слева показалась другая фигура, гораздо больших размеров. Необычная, невероятная для ночного города – в первую секунду прохожий даже не поверил в ее реальность.

Всадник на рослой лошади темной масти – точнее не разобрать при таком свете. Конная милиция, спортсмены? – милиция не ездит на лошадях по ночам и в этом районе, а ипподром на другом конце города. Опять-таки милиционеры не наряжаются в длинные плащи, смутным в темноте пятном закрывающие седло и ноги. Лица не видно под капюшоном… Дочитался, призраки мерещатся. Не надо ночью с романтиками чаи гонять. Был бы хоть пьяный, а вот так…

Сзади глухо стукнули копыта – улицу пересекала такая же фигура

– явно не призрачная, резкий электрический свет отбросил на асфальт тень и заставил плащ перелиться буровато-серыми оттенками. Второй всадник двинулся к замершему прохожему, и стало ясно, что он их тоже чем-то заинтересовал.

Александр отступил к стене, развернулся так, чтобы одновременно следить за обоими «призраками». То ли он кому-то помешал дела делать, то ли кто-то хочет старое вспомнить. Ну что ж, посмотрим, кто кому глаз вон – рука нырнула под куртку…

– Оружие тебе не нужно, здесь нет врагов, – голос того, кто выехал из проулка, не был ни «призрачным», ни «южным». И на том спасибо.

– А друзья есть? – поинтересовался Александр, не снимая руки с теплой рукоятки. – Может, встретимся в другой раз, в более удобное время? Ни разу не знакомился с друзьями в полночь на улице.

– Ты прав, но лучше познакомиться сейчас. Я, например, Владимир. Можешь не представляться, мы знаем тебя. Только не стреляй сразу, – всадник медленно, не делая резких движений, покинул седло, плавно развернулся и откинул капюшон.

Лицо могло и насторожить, и вызвать доверие. Вроде бы неприметное, но те, кто побывал в разных переделках, каким-то образом различают себе подобных. В прежние времена Александр доверял бы такому человеку сразу. Теперь он убедился, что и среди «своих» немало профессионалов с довольно странными понятиями о чести. Впрочем, «убрать» человека можно и без такого маскарада…