Читать книгу "Моя дорогая Джин - Лесли Ламберт"

За то время, что Оливер не звонил ей, Джин иногда хотелось только одного — иметь возможность смотреть в его глаза. Ничего не говорить, только слушать. Или даже не слушать. Просто смотреть. Смотреть, словно проваливаясь в бесконечный океан ее любимого цвета…

Расспросы журналистов то и дело выдергивали Джин из потока ее мыслей. Она отвечала рассеянно, надеясь, что подобное состояние характерно для публичных персон, что для таких тусовок вполне объяснима отстраненная загадочность некоторых ее персонажей.

Да и вопросы по большому счету задавались одни и те же. Джин успела выработать несложную схему и озвучивала одни и те же ответы. По совету Оливера она не прекращала ослепительно улыбаться. Что-что, а это она умела. Сказывалась непрерывная практика в качестве незаменимой ассистентки управляющего.

— Джин, как вам пришла в голову концепция этого заведения?

— Какие ваши дальнейшие творческие планы?

— Чем вы руководствовались при разработке нового интерьера?

— Собираетесь в будущем снова поработать с Оливером Райтом?

— Каков должен быть минимальный бюджет проекта, за который вы возьметесь?

Джин почувствовала, что больше не в силах выносить вспышки объективов и бесконечные расспросы.

Она ощущала себя самозванкой на чьем-то приеме, нежеланным гостем на званом ужине.

Нежеланным для себя самой.

Она не понимала, как вообще оказалась в центре этой тусовки папарацци. Что она тут делает? Зачем она здесь? Для чего?

Перед этими камерами должны позировать какие-нибудь актрисы, телеведущие, модели, дизайнеры одежды. Какое отношение к ним ко всем имеет Джин? Здесь она не на своем месте.

Чтение глянцевых журналов не прошло для нее впустую. Она могла бесконечно рассматривать на фотографиях публичных персон, людей, поднявшихся над обыденной жизнью. Но это была не ее стихия. Одно дело — дурачиться перед зеркалом, принимать наиболее выигрышные для фотосъемки позы, лучиться улыбкой, глядя в глаза самой себе. И совсем другим делом, утомительным, нелегким, оказалось расправить плечи, гордо вскинуть голову и очутиться под непрекращающимся обстрелом фотовспышек. Кивать, улыбаться, смеяться, снова кивать. Знать, что завтра все эти снимки будут проявлены, перенесены в компьютер, обработаны, тщательно изучены… Для чего?

Джин не знала, что отвечать на вопросы относительно ее дальнейших планов, относительно творческой карьеры. Когда ее принялись терроризировать вопросами насчет образования, стажировки, опыта, Джин не выдержала:

— Пожалуйста, Оливер… Давай выйдем куда-нибудь.

— Тебе душно? — встревожился он. — Тяжело дышать? Странно, вентиляция работает нормально. Куда ты хочешь выйти? На улицу? Подняться в квартиру?

— Все равно… Куда-нибудь…

Оливер увлек Джин вверх по лестнице. Она едва переставляла ноги, боялась споткнуться, упасть.

Оливер принялся отодвигать тяжелую задвижку.

— Вечеринка закрытая, — бормотал он, — все, кто получил приглашения, уже явились… Поэтому заперто. Потерпи, сейчас.

Наконец Оливер отпер дверь, Джин поспешила сделать шаг наружу.

И нос к носу столкнулась с Карен.

Подруга была одета в длинное платье-чулок бронзового цвета. Бронза выгодно подчеркивала ее фигуру, обнимая все округлости долгим объятием. В руках Карен держала клатч, шпильки делали ее заметно выше. Карен выглядела так, словно собиралась на великосветский прием, планируя при этом прогуляться по красной дорожке.

— Ты?! Что ты тут делаешь?

— Наконец-то! Битый час стучу, стою тут под дверью… Какого черта?! — возмутилась Карен. — Вывеска на двери, и над дверью тоже новая вывеска, указано время работы, а между тем закрыто в неурочный час!

Джин осмотрелась — объявление о ремонте было снято. Автоматически она отметила, что новые вывески выглядят великолепно. Их дерзкое красное сияние привлекало, цепляло глаз. Манило войти.

Что Карен и пыталась сделать. Оливер молча стоял в дверях и не делал шагов ни вперед, ни назад.

— А вы, я так понимаю, Оливер?

Он кивнул.

— Я вас уже видел когда-то, — заметил Оливер, разглядывая красавицу в бронзовом. — Вы были в «Апельсине» вместе с Джин?

— Именно, — кивнула она. — Я Карен.

— Что ж, очень приятно. Но сегодня мы закрыты, у нас приватная вечеринка.

— Хорошенькое дело! Джин, это еще что за новости?

Джин пожала плечами. Она уже начинала замерзать.

— Карен, я сама не понимаю, что тут происходит. Я приехала всего час назад, успела пообщаться с кучей незнакомого народа. У меня уже раскалывается голова. И мне до сих пор так никто и не объяснил, что здесь творится. Битый час меня фотографировали, потом пришлось давать интервью. — Она повернулась к Оливеру, вопросительно подняв брови. — Теперь, пока мне дышится относительно легко, может быть, ты соизволишь объяснить, в чем дело?

— Все очень просто, — спокойно ответил он. — Здесь происходит рекламная акция.

— И что же рекламируется?

— «Апельсин».

— Я ничего не понимаю.

— Джин, в честь открытия обновленного бара я устроил вечеринку. Закрытую, заметь. Простой расчет. Все недоступное и недосягаемое вызывает интерес.

— Вот как.

— Мой нью-йоркский менеджер помог организовать все это. Были составлены пресс-релизы, разосланы по редакциям. В некоторых газетах и журналах появились коротенькие заметки об «Апельсине». Людям всегда интересно открыть для себя что-то новое. Некоторые заметки — с фотографиями. Об этом тоже позаботился менеджер. А в самые авторитетные издания были отправлены приглашения для журналистов.

— Видела я, какие приехали журналисты, — проворчала Джин. — Двух слов связать не могут.

— Со своей работой они пусть разбираются сами, или за них это сделают их боссы.

— Гм…

— Для вечеринки был организован фуршет, ты и сама все видела. Кроме того, после полуночи здесь начнет играть приглашенный диджей. К слову, этот диджей сейчас — один из самых модных на Манхэттене.

— Подумать только, — пробормотала Джин.

— Надо же, — вставила Карен.

— Но зачем все это? Зачем такие траты?

— Если я что-то понимаю в бизнесе, эти невероятные траты довольно быстро окупятся.

— Каким же образом?

— Различными путями, — улыбнулся Оливер. — Например, уже завтра сюда заглянут любопытствующие жители ближайших домов. Привлеченные толпой, которая еще недавно стояла у дверей, надо думать. Если им здесь понравится, то по сарафанному радио разнесется рассказ об «Апельсине». Кто-то мне об этом рассказывал, ты не помнишь, кто?

— Не помню, — пробормотала Джин.