Читать книгу "Операция «Моджахед» - Лев Пучков"

Привели. Точнее, притащили — она сама идти не могла. Абу терзал девчонку не меньше часа, потом сказал, чтобы забирали, и завалился спать. К утру Эльза умерла, нашему медику не удалось остановить кровотечение. Вот так нехорошо получилось. Амир, поддавшись дурному настроению и необузданному желанию, испортил дорогой материал. Зря деньги платили...

* * *

С утра позавтракали, немного поиграли в нарды. Потом собрались и часов в десять отправились к Шамилю. Тут недалеко, полтора часа неспешного конного ходу.

Амир был хмур и неразговорчив — его вчерашнее дурное настроение так и не улетучилось. Причиной тому был предстоящий разговор с Шамилем. У них с Шамилем очень непростые отношения, хотя и ведут они себя так, словно являются родными братьями. Я, как образованный человек, сказал бы, что их отношения такие, как у родных братьев из королевского дома средневековой Европы, каждый из которых в полной мере претендует на престол. Вроде бы одной крови, в равных правах, вместе на пирах сидят... но каждый только и ждет удобного случая, чтобы воткнуть другому отравленный кинжал в спину.

Получается так, что все деньги у нас в руках. Эту фазу войны полностью оплачивают «Братья-мусульмане», Абу — ставленник совета шейхов этой легендарной организации и является главным координатором ее диверсионной деятельности в Чечне и распорядителем финансов. Если следовать логике русской поговорки: «Кто платит, тот и заказывает музыку», получается, что он здесь самый главный, правильно? А вот как бы не так! Тут такая постановка вопроса не проходит. Эти чеченцы — очень своеобразный народ, все делают по-своему, не так, как у других. Достаточно сказать, что в горной Чечне сейчас три начальника с разными статусами: глава государства, босс и вождь. Декларативно у них один глава — некий Ушастый (это за глаза его так зовут — о каком тут уважении может идти речь?), в свое время избранный народом и даже бывший легитимным президентом. Сейчас это всего лишь знаковая фигура, держат его для придания сопротивлению некоего подобия официального статуса в глазах цивилизованного сообщества. Босс — это Абу. Скажите европейцу — босс, он сразу все поймет. Это начальник, который нанял тебя на работу и платит тебе деньги. Ты должен его слушаться, уважать и всячески отстаивать его интересы.

Настоящий вождь в горной Чечне, как вы наверняка и сами догадались, это Шамиль. Это душа сопротивления, народный герой и живая легенда. Правда, легенда одноногая, но это ничего, он уже сделал так много, что ему вообще ходить не обязательно, на руках будут носить. У него такой авторитет, что люди готовы в любой момент умереть по его приказу. Вот и получается, что чеченцы в Европе размахивают, как знаменем, своим Ушастым, живут на деньги Абу, а беспрекословно повинуются только Шамилю. И плевать им на всех остальных начальников, будь они трижды при деньгах и официальном статусе. Недаром Абу всегда морщится, когда его командиры задают дурные вопросы из серии «...а знает ли об этом Шамиль?»!

Согласитесь, это ненормальное положение дел. Править должен тот, кто платит деньги. Абу уже давно борется с этой ситуацией и даже кое-чего добился, но, если взять по большому счету, все осталось на прежних позициях, никуда не сдвинулось. Чеченцы — это особый случай. Чтобы ими править, не обязательно быть одной с ними национальности. Имам Шамиль — самый знаменитый вождь горского сопротивления, например, был аварцем. И даже родился не на территории Чечни. Но у него было то, что сделало его вождем, — авторитет. Вот ключевое понятие в чеченской системе взаимопочитания. По европейской сетке Абу просто нужно выиграть у нынешнего Шамиля на конкурсе авторитетов. Только тогда положение дел изменится.

Я как-то имел неосторожность рассказать амиру про Аюба Дадашева, не так давно ставшего шахидом. Этот Аюб был настоящим маньяком, достаточно сказать, что он сжег заживо целый тейп своих соплеменников. Кровников у него в Чечне было — целый полк. Как он при этом умудрился выжить, непонятно. Но одним своим поступком Аюб навсегда вписал себя в анналы чеченской истории. Он взорвал Дом правительства. До него никто таких вещей не делал. Представляете, пробраться в самое логово врага и уничтожить его основную цитадель? Теперь при упоминании его имени никто не говорит про сожженный тейп. Все вспоминают про Дом правительства и считают Аюба народным героем. Говорят, что большинство его кровников после того случая простили его и отказались от своих законных претензий.

Я, вообще-то, мог бы и не рассказывать об этом, Абу, разумеется, знал, кто взорвал Дом правительства. Эта история здесь звучит как народное предание и передается из уст в уста. Я просто под другим углом показал амиру отношение чеченцев к человеку. Был маньяк, все его ловили, хотели убить. Сделал большое дело, сразу простили, и возвеличили. Вот что главное.

Амир после этого долго думал и принял решение: чтобы стать фактическим вождем, ему нужно сделать нечто такое, что сразу бы перевесило все прежние заслуги Шамиля. Представляете себе непосильность этой задачи? Напоминаю, речь идет о человеке, который поставил Россию на колени и заставил с позором убраться из Чечни. Вот и попробуй переплюнь такого. Но амир уже давно работает в этом направлении, и, возможно, скоро будут результаты. Об этом мы поговорим позже, а сейчас вернемся к нашей ситуации...

Оказывается, вождь не сидел сложа руки и ночью проводил расследование инцидента в Калмык-Юрте. Вот итог этого расследования: муфтий объявлен вероотступником, а Шаамана Атабаева и троих его людей на рассвете расстреляли. Формулировка: неповиновение амиру в боевой обстановке. По законам военного времени за такой проступок только один вид наказания.

— Быстро! — удивился Абу, — Даже я с такой скоростью не решаю подобные вопросы...

Да, в таких случаях Шамиль всегда действует без оглядки на авторитеты. У Шаамана Атабаева крепкий род, много родственников, далеко не последние люди в Чечне. Но для вождя такого понятия, как кровная месть, не существует. По крайней мере, пока идет джихад. Вождь — над законами, над адатами, он вне кровной мести. Если кому-то в голову взбредет объявить Шамиля свои кровником, его просто посчитают сумасшедшим. Это то же самое, что пророка Мохаммеда объявить своим кровником. Вот еще одна причина, которая движет Абу в его стремлении выиграть у Шамиля на конкурсе авторитетов. Европейцам она может показаться незначительной, но тем, кто не понаслышке знаком с особенностями чеченского менталитета, объяснять ничего не надо...

Шамиль тоже был не в духе. Точно, они как братья, даже настроение передается, хотя еще не видели друг друга. На момент нашего прибытия вождь беседовал с Зелимханом Атабаевым — младшим братом расстрелянного Шаамана. Этот Зелимхан, вообще, «бакинец», он в Азербайджане живет, просто так вышло, что приехал к родственникам погостить ненадолго. А тут такое случилось. Как узнал, сразу сюда примчался, узнать, что стряслось.

Гвардейцы нас высокомерно предупредили: сейчас лучше не заходить, можно запросто под разбор попасть. Сердит вождь. Абу недовольно скривился, не стесняясь гвардейцев, сказал по-русски (по-моему, даже намеренно, мы промеж себя обычно на родном общаемся):

— К царю нельзя, да? Царь сердится! Пусть холопы не беспокоят...