Читать книгу "Река времен. Жребий брошен - Михаил Дьяконов"

А вот и еще более сложные эксперименты. Имеет место попытка подгонки решения под желаемый результат… так… вот: поднятие в базе знаний значений всех решающих параметров реципиента до возможных максимумов. Понятно, чтобы, значит, человек оставался человеком, но его психика, интеллект, управленческие и прочие качества были максимальны. Предпринято более двадцати попыток. Итог первый – зависание компьютера по причине перегрузки стеков и вхождения в бесконечный цикл. Итог второй – превращение реципиента в монстра и разрушение его матрицы в базе знаний, как и последующее разрушение матриц всех окружающих его людей. Процесс лавинообразный, до конца не доводился ни разу, но итог очевиден – разрушение мира как системы. Итог третий – череда стихийных бедствий в том мире. И смерть реципиента с последующей перезагрузкой системы. То есть опять тот мир ввергается в хаос!

Вот и все. И что же такое тут можно придумать, чтобы и козы были целы, и овцы сыты, и ничего нам за это не было? Опять погружаюсь в изучение структуры матрицы человека разумного в имеющихся базах знаний…

Что же тут можно сделать? Может быть, лучше просто подождать, пока мы не придем к какому-то решению с другой стороны? Хотя нет, времени ждать у меня нет. Совсем нет.

Времени ждать нет…

Это было двенадцать лет назад. Конец февраля на Кавказе тогда выдался очень холодным. Снега не было, но мороз и холодный ветер пробирали до самых костей. Самое обидное, что незадолго до того, как вернулись морозы, неделю лил дождь. И вот этот самый дождь и принес мне кучу неприятностей.

Двадцать первого меня вызвал генерал.

– Ну что, Матвеев, скучаешь?

– Никак нет, отдыхаю.

– Ну отдыхаешь – одна ерунда, а тут – новая хрень, и как раз по твоей части.

– Что случилось?

– Помнишь дожди неделю назад? Вот промыло овражек под Ножай-Юртом. Аккурат около новых домов, что сдали недавно.

– И что?

– А то, что ручеек, пробежавший по овражку, вымыл на поверхность кучу разных боеприпасов. ВОПов, то есть! Оказывается, их туда строители бульдозером столкнули вместе с почвенным слоем, когда подчищали площадку. Ты все понял?

– Ну да. Надо послать туда расчет, пусть зачистит, и всего делов!

– Расчет? Да был там уже расчет, и не один! Ни хрена сделать не могут.

– Почему?

– Так морозы вдарили, все боеприпасы моментально в землю вмерзли! Теперь их надо не меньше как потоками кипятка отливать.

– Ну а я бы просто подождал, и через недельку один хрен потеплеет, тогда все оттает, и собрать эти ВОПы будет раз плюнуть!

– Умный какой. Думаешь, мы сами это не понимаем? Очень даже понимаем, только вот нет у нас времени ждать ни неделю, ни даже три дня. Дома эти по весне должны быть заселены, к тому же через два дня там праздник запланирован, приедет сам губернатор, ну и, понятно, пригонит строителей, которые будут спешно подводить коммуникации.

Генерал сел в свое ободранное кресло и пристально посмотрел мне в глаза:

– Так что прости, старик, но времени у тебя два дня – и амба! Вот тебе карточка местности, действуй как хочешь!

И через два часа мы со старшим лейтенантом Басовым и двумя рядовыми уже были на месте.

Все обстояло ровно так, как живописал генерал. Буквально в тридцати метрах от подъездов только что построенных домов тянулся неглубокий овраг, дно которого было сильно размыто водяным потоком. Спустился туда и… остолбенел. Из нанесенного песка тут и там торчали хвостовики мин, ручные и ружейные гранаты, зеленые кругляши «пээмэнок», куски снаряженных лент КПВ, малокалиберные снаряды. Потрогав один предмет, убедился, что он словно впаян в обледеневшую землю. Ковырнул лед ножом и понял, что оное толку не имеет. Потом прошел вдоль границы оврага, пытаясь оценить объем предстоящей работы.

– Да, задача! Около трехсот метров в длину и десять в ширину, – произнес Басов, идущий мне навстречу. Он уже подсчитал размеры нашей экологической катастрофы.

– Ну да. И на каждом метре – от одного до восьми боеприпасов. Всего свыше тысячи штук, и это только видимая часть айсберга, – машинально отвечаю ему.

– И что делать будем?

– А сам что думаешь?

– Землю греть надо.

– Ну да, разложим костры, растопим лед, а какая-нибудь из тутошних погремушек захочет сказать «мяу», и шандец нам с тобой, не говоря о тех, кто еще под осколки попадет. Нет, отогревать землю – не тот коленкор.

– А почему именно кострами? Можно организовать поднос горячей воды в ведрах из тех домов. Возьмем десяток бойцов – и вкруговую…

– Нет, геноссе! В этих домах еще ни воды, ни электричества нет. Придется таскать вон оттуда, от тех старых домов, метров за четыреста и кипятить тут, на месте. Тебе нравится такая перспектива?

– Нет!

– Вот и мне – нет. Так что давай будем обходиться подручными средствами.

Я опять попробовал смерзшийся грунт ножом. Гиблое дело!

– Саша, а нет ли у нас чего-то потяжелее и подлиннее, чем ножичек? – обращаюсь к водителю.

– Да вроде нет… Хотя ломик есть, – внезапно вспомнил он.

– Ломик? А ну-ка, тащи его сюда!

Ломик был не особо длинным, сделан из шестигранного прутка диаметром около двадцати пяти миллиметров. Одна его сторона имела заточку под долото, а другой конец был загнут и раздвоен, как у воровской фомки.

– Ну за неимением гербовой будем писать на простой. «Господи, благослови!» – как говаривал мой дед…

Тюк! – отозвался ломик, и его заостренный конец вошел в смерзшийся песок миллиметров на пятьдесят.

– Нормально! А ну-ка попробую теперь в цель.

Прицеливаюсь чуть ниже ребристого бока «лимонки», видневшегося из наноса песка.

Тюк!

Нажимаю на загнутый конец, выворачивая на поверхность то, что некогда называлось ручной гранатой Ф-1. Потом поднял ломик, прицелился и опять: тюк! Тюк!

Нажал посильнее, и из земли показался тридцатимиллиметровый бронебойный выстрел от пушки 2А42.

– Нормуля! Басов, давай сюда Сашку и двух бездельников на сбор вывернутого! Пусть расстелят маты и в кузов все складывают. А ты грей руки, сменишь меня, когда устану!

Тюк! Тюк! Тюк! Тюк! Споро пошло дело. Через двадцать минут уже с полсотни ВОПов перекочевали из скованного льдом песка в кузов грузовика на маты.

Тюк! Тюк-тюк! А вот это уже изделие посерьезнее. Похоже на противотанковую мину ТМ-80. Пришлось раз пять-шесть пробивать замерзшую землю и налегать на конец ломика, прежде чем она выбралась на поверхность.

Тюк! Тюк! Тюк! Ветер пробирает как следует. Руки в легких перчатках уже дубеют от лома. За час прошел метров сто или чуть больше.

– Басов, а ну-ка смени меня! Замерз как цуцик! Смотри, поаккуратнее! Бей под боеприпас, не ближе сорока миллиметров от него. Дави на рычаг вниз. Умоляю, не спеши!