Читать книгу "Женщина с большой буквы Ж - Эльвира Барякина"

– Блядствуй сколько хочешь, только не в нашем доме. У меня как-никак ребенок.

На ребенке Джоше уже проб негде ставить, он с шестнадцати лет по девкам гуляет. А мой муж – законный. Но это Лелю не колышет: она всегда была эгоисткой и козой.

Я не могла простить Леле самого факта ее рождения. Она ворвалась в мою жизнь и начала лишать меня мамы, игрушек и желтого горшка с цветком.

На прогулке Лелю – как младшую – сажали под капюшон коляски, а меня – в ноги, на солнышко. За это Леля всегда получала по шее.

– Мы тебя на помойке нашли! – шептала я, когда родители, поцеловав нас на ночь, уходили в другую комнату.

– Неправда! – кричала Леля.

– Ну ты глянь на себя в зеркало – ты же больше на Жулю похожа, чем на кого-либо из нас!

Жуля была соседской пуделихой.

– Зато во всех сказках младшие сестры выходят замуж за принцев, а старших никто не берет! – мстила Леля.

– Вот щас как дам по башке!

– А я как заору, и тебе ремня всыпят.

Я выливала ей в волосы белый клей, чтобы ее побрили налысо, она тырила из моей сумки проездной, чтобы меня оштрафовали. Мы самозабвенно дрались, рыдали в мамины колени и от безысходности мирились.

– Будешь домик под столом строить?

– Бу-у-уду!

Научившись читать в пять лет, я с головой ушла в книги и каждую ночь пересказывала Леле прочитанное. В результате она пошла в школу, не зная ни одной буквы, но зная содержимое всех детских библиотек в округе.

В классе Леля снискала себе репутацию девочки-вамп. У нее тут же появились хахали, которых она беззастенчиво пользовала. Она открывала платные курсы курения в женском туалете и бесстыже врала завучу, что школьное платье «так и продавалось» с короткой, чуть ниже попы, юбкой.

Как– то раз классная поймала меня на улице и показала на Лелю, гуляющую по карнизу.

– Твое?

– Мое.

– Вот иди и разбирайся с ней! А то обоим замечание в дневники напишу.

Единственным, кого Леля любила в то время, были звери. У нас в доме жили четыре черепахи: Жозефина, Одетта, Пенелопа и Аглая. На панцире каждой Леля написала их инициал, а потом составляла из черепах слово «ЖОПА».

Еще у нас были рыбки, крысы, кошки, а также пуделиха Жуля Вторая.

Однажды Леля притащила домой клетку с породистыми и чрезвычайно горластыми курами. Мама выставила их на лестницу.

– Мне курятник в доме не нужен!

Леля забрала свое зверье и ушла, хлопнув дверью. Через час нам позвонили соседи:

– Ваша дочь устроила в лифте зоопарк. Мы вызываем кабину, а там куры!

Мама залила горе валерьянкой и согласилась пустить кур в дом. Впрочем, они у нас жили недолго. В их коллектив затесался крайне озабоченный петух, который всегда хотел секса. Возбуждаясь, он начинал вырывать дамам перья, отчего они переохлаждались и дохли. Петух тоже вскоре помер – жить без секса он не умел.

Лелина любовь (мемуары)

[1984 г.]

Когда я доучилась до второго курса, я поняла, что мне нужна своя квартира. Водить мальчиков к нам домой было совершенно невозможно: мама разговаривала с ними о саженцах, а папа вообще доводил до припадков. Стоило мне закрыться с очередным кавалером, как он тут же подходил к двери, громко топал и многозначительно сопел.

– Пусть знают, что я все время начеку!

Все лето я работала как проклятая и накопила на съем частной квартиры.

Моя новая обитель пахла покойными старушками и не имела ванной, но зато там не было папы с мамой.

На новоселье я пригласила всех друзей и друзей друзей. Стола у меня не было, еды тоже, поэтому водку мы пили на газете, расстеленной на полу.

Было весело и жарко. Всем хотелось целоваться, но тогда публично лобызаться могли только жених и невеста.

– Давайте, что ли, кого-нибудь поженим, – предложила я, втайне надеясь, что женить будем меня и Пьющенко.

Чтобы определить новобрачных, мы затеяли игру в бутылочку. Жениться выпало Леле и тихому юноше, имени которого никто не знал. Впоследствии выяснилось, что это был мой сосед снизу, который пришел ругаться из-за громкой музыки. Входная дверь была открыта, он заглянул в комнату, и тут все заорали: «Жених!»

Свадьба была почти настоящая. Пьющенко, как самого бородатого, назначили попом.

– Венчается раб божий… Как тебя звать, раб? Коля? Венчается раб Коля с рабой Лелей…

Дальше Пьющенко слов не знал и понес отсебятину про рабовладельческий Рим и восстание Спартака.

– Но к вам это не относится, – заключил он. – Мы – не рабы; рабы – не мы. Горько, товарищи!

– Горько! – завопили мы.

За отсутствием колец Коля с Лелей обменялись резинками для волос, и жених так поцеловал невесту, что у нее очки свалились.

После этого с Лелей произошли необратимые изменения. Она начала спать в бигуди и покупать у цыганок кружевные трусики. Через месяц Коля поехал с нами в лес на шашлыки, а затем бесследно пропал.

Тайну его исчезновения я узнала десять лет спустя. За день до похода Леля исписала целую тетрадь откровениями на тему «Я не знаю, люблю ли я его… Мне кажется, у него нет цели в жизни», после чего «нечаянно» забыла дневник в Колиной палатке.

Коля полночи читал Лелину фантастику, а затем свернул вещички и ушел на станцию. На месте его палатки остались лежать Лелин дневник и записка «Прости за все».

Вскоре я встретила у мусоропровода незнакомую девушку – на ней были Колины тапочки и рубашка.

– Меня Милой зовут, – радостно сообщила она. – Я ваша новая соседка.

Леля рыдала три недели и попеременно проклинала то вероломство жениха, то собственную дурость.

– Да я ему рога поотшибаю! – кипятился папа.

– Это у меня рога, а не у него!

Но на этом история не закончилась. Колина девушка по ночам работала в привокзальном ресторане «Антей»: добрые языки говорили, что официанткой, а злые – что не только ею. Денег Мила приносила до обидного много.

У нас на кухне отлично было слышно, как они с Колей выясняли отношения. Он спрашивал ее: «Почему?» Она отвечала: «По кочану!» и добавляла: «Пошел вон, придурок!»

Как– то раз Коля действительно пошел вон – в тридцатиградусный мороз. Следствием стала острая пневмония.

На следующий день в Колиной палате появилась Леля – серьезная, деловая, с супом в термосе и тефтелями в банке. Она забрала у Коли ключи и пообещала устроить все «как раньше».

Изнывая от любопытства, я стояла на кухне и прислушивалась к разговору в соседней квартире. Там было на удивление тихо. Выглянув в окно, я увидела, как Мила – в незастегнутой шубе и с непокрытой головой – выскочила из подъезда и понеслась к стоянке такси.