Читать книгу "Статистическая вероятность любви с первого взгляда - Дженнифер Смит"

Все утро она бережно хранила воспоминания о полете, словно щитом заслонялась ими от надвигающегося дня. А теперь все рухнуло. Даже тот последний поцелуй уже не может служить утешением. Скорее всего, они больше никогда не встретятся, а расстались так, что хотелось упасть и сжаться в комок прямо тут, на углу улицы.

В руке зазвонил телефон. На экране высветился папин номер.

— Ты где?! — крикнул он в трубку.

Хедли поглядела налево, потом направо.

— Почти пришла, — произнесла Хедли, весьма приблизительно себе представляя, куда именно она пришла.

— Где ты была?

По голосу Хедли поняла: папа негодует. В тысячный раз она пожалела, что нельзя просто взять и поехать домой. Нужно еще пережить вечер и танец у всех на глазах с разгневанным отцом. Затем напоследок поздравить счастливых новобрачных, запихнуть в себя кусок свадебного торта, а потом — семь часов обратного пути через Атлантику рядом с каким‑нибудь посторонним человеком, который не нарисует ей утенка на салфетке, не стащит для нее бутылочку виски и не станет целоваться с ней в закутке возле туалетов.

— Нужно было повидаться с другом, — ответила она.

В ответ — стон.

— А дальше что? Помчишься в Париж, встречаться еще с каким‑нибудь приятелем?

— Папа!

Вздох.

— Не самое лучшее время ты выбрала.

— Знаю.

— Я беспокоился, — признался папа.

Его голос зазвучал уже не так резко. Что же… До сих пор Хедли думала только об Оливере и совсем упустила из виду, что папа тоже может волноваться. Она ждала, что он рассердится, но чтобы беспокоиться о ней! Давно прошли те времена, когда папа играл роль заботливого родителя, а тут еще и собственная свадьба… Но теперь до Хедли наконец дошло, что папа не на шутку перепугался, и она немного смягчилась:

— Прости, я не подумала.

— Долго тебе еще добираться?

— Нет‑нет, совсем не долго.

Снова вздох.

— Ну хорошо…

— Только, пап…

— Что?

— Ты не мог бы мне напомнить, куда надо идти?

Через десять минут благодаря папиным подсказкам Хедли оказалась в вестибюле гостиницы «Кенсингтон Армз». Гостиница являла собой огромный особняк, неуместный для узких лондонских улиц, словно его перенесли из какого‑нибудь загородного поместья и ткнули наугад в первое попавшееся свободное место. Полы были отделаны черно‑белым мрамором — наподобие громадной шахматной доски. Роскошные люстры освещали изогнутую парадную лестницу с бронзовыми перилами. Если через вращающуюся дверь кто‑нибудь входил, в вестибюль долетал ветерок. Влажный воздух с улицы пах свежевыкошенной травой.

Заметив свое отражение в зеркале за стойкой регистрации, Хедли быстро опустила глаза. Как расстроятся дамы, увидев погубленными результаты своих трудов! Платье измято так, словно она весь день таскала его в сумочке, идеальная прическа рассыпалась: пряди волос спадают на лоб, а узел на затылке некрасиво обвис.

Дежурный за стойкой, закончив разговор по телефону, выверенным движением повесил трубку и повернулся к Хедли:

— Чем я могу вам помочь, мисс?

— Я пришла на свадебный прием Салливанов.

Дежурный взглянул на расписание.

— К сожалению, прием еще не начался, — сообщил он отрывисто — в британской манере. — Начало ровно в шесть, в Черчилль‑зале.

— Да, но мне нужно только поговорить с женихом.

— Конечно! — Дежурный позвонил в номер, что‑то тихо произнес в трубку, снова положил ее на рычаг и бодро кивнул: — Номер два сорок восемь, вас ждут.

— Не сомневаюсь, — ответила Хедли, направляясь к лифтам.

Она приготовилась увидеть на пороге сурового отца, и поэтому слегка растерялась, когда дверь открыла Вайолет. Впрочем, она тоже выглядела довольно сурово.

— Что с тобой? — поинтересовалась Вайолет, оглядывая Хедли с головы до ног. — В марафоне участвовала или что?

— Жарко на улице, — объяснила Хедли, беспомощно глядя на свое платье.

Только сейчас она заметила, что вдобавок ко всему прочему на подоле красовалось какое‑то грязное пятно, чем‑то напоминавшее запятую. Вайолет отхлебнула шампанского из вымазанного губной помадой бокала и навскидку попыталась оценить масштабы катастрофы.

В номере человек десять гостей сидели на темно‑зеленых диванчиках, на столе перед ними красовался поднос с живописно нарезанными фруктами и несколько бутылок шампанского в ведерках со льдом. Играла негромкая музыка, навевая сонливость, а где‑то невдалеке слышались голоса.

— Видимо, придется снова приводить тебя в божеский вид, — вздохнула Вайолет.

Хедли благодарно кивнула, и тут зазвонил мобильник, зажатый в ее потной ладошке. Судя по надписи на дисплее — папа. Наверное, хочет узнать, почему так долго.

Вайолет высоко подняла брови:

— Профессор?

— Просто папа, — объяснила Хедли, чтобы Вайолет не подумала, что ей звонит какой‑нибудь ученый из‑за океана.

Хедли вдруг стало очень грустно. Даже в этом дурацком прозвище, которое когда‑то казалось ей смешным, она внезапно почувствовала какую‑то отчужденность.

Вайолет отступила в сторону, пропуская Хедли, словно вышибала у дверей элитного клуба.

— Времени до приема осталось всего ничего!

Хедли не смогла сдержать улыбку:

— Напомните, пожалуйста, когда начало?

Вайолет скривила лицо, не удостоив ее ответом, и уселась в кресло, расправив идеально отглаженную юбку.

Хедли направилась в небольшую комнату, отделявшую спальню от гостиной. Там она и нашла отца вместе с еще какими‑то людьми, сгрудившимися вокруг ноутбука, перед которым сидела Шарлотта в своем пышном свадебном платье, похожем на торт. Экрана от дверей не было видно, однако и так ясно: гостям показывали фотографии счастливой парочки.

Хедли испытала мимолетное искушение смыться. Да не собирается она смотреть, как они сияют улыбками на верхушке Эйфелевой башни, или корчат рожи в поезде, или кормят уточек на берегу пруда в Кенсингтонском саду! И как папа отмечал свой день рождения в каком‑то оксфордском пабе, смотреть ей тоже незачем — только лишнее напоминание, что ее‑то там как раз и не было. В то утро она проснулась, словно у нее на шее висела тяжелая гиря. Так она и таскала эту гирю на уроках химии и геометрии, а потом всю большую перемену. Особенно гадко было, когда в столовой мальчишки из футбольной команды исполнили шуточный вариант песенки «С днем рожденья тебя» в честь неудачливого нападающего Лукаса Хейворда. Под конец этого ужаса Хедли с удивлением заметила, что от крекера, который она держала в руке, осталась только кучка крошек.