Читать книгу "Ветрогон - Сергей Александрович Плотников"

согласно комментарием Верховного кодификационного комитета, эта статья закона формулируется как, дай Творец памяти, «публичное изложение негативной оценки действий детей-волшебников без твердых доказательств того, что оные дети-волшебники имели намерение нанести неспровоцированный вред или ущерб мирным жителям, в том числе их движимому и недвижимому имуществу». Просто на практике большинство телеканалов и новостных агентств, не говоря уже о блогерах, сталкиваются с определенными трудностями при сборе доказательств злонамеренности — со стороны зачастую непонятно, умысел перед тобой, или ошибка. Поэтому считается, что запрет, так сказать, зонтичный… — службист развел руками.

— Мы уклонились от темы, — напомнила Афина.

— Да, прошу прощения… Итак, о чем я говорил?.. А, да. Так вот, одной веры в то, что действуешь не из личных побуждений, а на благо всего человечества — мало. Нужно еще и взять на себя роль взрослого в отношении с родителями…

— Вы это тоже говорили.

— Да? Прошу прощения, говорю же, не выспался, — Никодим Матвеевич снова подвинул к себе чашку, отхлебнул еще кофе и слегка поморщился: видно, напиток успел остыть. — Проклятье запрещает детям общаться с родителями не из какой-то особой зловредности древних магов, пусть сейчас в это трудно поверить. Они вовсе не хотели дополнительно мучить тех, кого инициировали, или наносить им психологические травмы. Впрочем, оберегать они их тоже не стремились. У этого запрета, который касается всех без исключения детей-волшебников, даже если иногда кажется, что это не так, одна-единственная причина: вывести ребенка из-под влияния родительской семьи. Магам очень важно было, чтобы дети-волшебники не стали инструментами в войне кланов или государств. К слову, запрет брать деньги за любую работу оттуда же: дети-волшебники не должны становиться наемниками! Поэтому только бартер, и то с ограничениями. А родителю при личном контакте очень легко подчинить волю ребенка. В конце концов, может сработать просто привычка. Так что, Афина Аполлоновна, при встречах ни в коем случае не давите авторитетом и даже не проявляйте лишней заботы!

Афина криво улыбнулась.

— Кира задавишь, пожалуй… — но улыбка тут же исчезла. — Так. Мне нужны параметры. Какая забота лишняя? При нашей последней встрече я его обняла…

— Если Проклятье не среагировало на это и не отправило Кирилла прочь, значит, все в порядке, он не воспринимает ваши объятия как предложение защитить и взять на себя ответственность, — вздохнул Никодим Матвеевич. — Но тут очень тонкая грань. Например, фраза «береги себя» может уже оказаться триггером. Если хотите сказать что-то похожее, говорите так: «береги себя, ведь ты защищаешь человечество». Чувствуете разницу?

Подумав, Афина кивнула.

— Кстати, насчет «отправить прочь». Если вдруг Кирилл исчезнет посреди разговора с вами — ради Творца, не паникуйте и не начинаете сразу винить себя в его гибели! В девяти случаях из десяти за нарушение правил Проклятье отправляет ребенка в Убежище — знаете же, что это такое?

— На семинаре рассказывали, да, — кивнула Афина.

— Ну вот. А еще может быть так, что как раз посреди вашего разговора Проклятье призовет его сражаться с Тварью. В моей практике был такой случай.

— Ясно, — Афина нахмурилась. — Слишком много всего. Я не запомню так сходу. У вас есть какая-то памятка для родителя?

Никодим Матвеевич покачал головой.

— Многое из того, что я говорил сейчас, закрытая информация, в открытом доступе мы это не публикуем. Во избежание. В конце концов, все, что мы знаем о гиасах и их срабатывании, выведено эмпирическим путем. Могут быть накладки. У меня есть краткая брошюра, чего нельзя делать при общении с ребенком-волшебником — она не только для родителей, для всех вообще. Хотите, зайдем ко мне в кабинет, я вам ее отдам.

— Нет, спасибо. Если это такая синяя с сотами на обложке, я ее уже скачала в Сети. Вчера еще.

— Да, именно! Синяя с сотами на обложке. Как все-таки приятно иметь дело с разумным человеком, Афина Аполлоновна.

— К сожалению, в данных обстоятельствах не могу сказать того же, — ровным тоном произнесла Афина.

— Естественно, — Никодим Матвеевич, казалось, ничуть не обиделся. — Естественно, вы предпочли бы даже не знать наш адрес. Но тут уж ничего не поделаешь. Напишите мне, пожалуйста, свою электронную почту, я вам пришлю отчет лаборатории о трупе чудовища… Да, вот на этом стикере можно. Спасибо.

Символично проводив мать Кирилла до выхода из переговорной, службист вернулся за стол. Отпил прохладный кофе, меланхолично открыл термос и опять наполнил чашку. Потер переносицу. Честно сказать, он не любил таких женщин, как Афина Ураганова. Почему-то дамы с телосложением борца-тяжелоотлета обычно обладают непоколебимой уверенностью, что только они знают, как правильно. Спросят как лучше, сделают по-своему — а ты виноват! Диву даешься, как её сын смог вырасти еще более волевым и упрямым. Без привычки чуть что прятаться за мамину спину. А он смог — иначе Проклятие не подпустило бы его к Афине и на пушечный выстрел.

Никодим Матвеевич задумался. По результатам этой встречи ему следовало заполнить анкету о своих личных заключениях и впечатлениях. Кирилл Ураганов ворвался в базу данных их Службы прямо в соответствии с фамилией — мало кому удавалось так ярко заявить о себе в первые три дня после инициации, да еще и показать себя таким явным кандидатом на дальнейшее сотрудничество! Если не отметить в его анкете «подходит для первого этапа Программы», начальство не поймет. Никодим замается писать объяснительные.

Но что-то все-таки грызло службиста, не давало покоя. Может быть, мама Кирилла — чуйка чуяла, что от нее могут быть неприятности. Может быть, сам Кирилл. Он вел себя слишком напористо, не в соответствии со своим прежним психологическим профилем — а Никодим Матвеевич успел переговорить с его одноклассниками, учителями и прочитать отчеты школьного психолога за все годы учебы (потому и не выспался). Все характеризовали Кирилла как очень спокойного, довольно нелюдимого и равнодушного до меланхолии мальчика — если не считать истории со скабрезным изображением учительницы литературы в виде идола плодородия. Списали на начинающееся половое созревание и не стали серьезно наказывать.

«А какое, к демонам, половое созревание, если его инициировало?» — мелькнула у Никодима Матвеевича мыслишка.

Мелочь, конечно, но… Как бывший юрист, Никодим не мог отделаться от ощущения, что с этим Кириллом Урагановым все значительно сложнее, чем кажется.

Ладно, была не была. В анкете Никодим все запишет по инструкции. И рекомендует сразу же передать Кириллу Ураганову — через мать или иным способом — коммуникатор Ордена. Это