Читать книгу "Виртуозы общения. Секрет успешного взаимодействия с людьми - Чарлз Дахигг"

Хук, – Мелани постепенно осознала, что это явление вовсе не уникальное.

Затем у Джеффкоут появились дети, и в 2014 году ее одиннадцатилетняя дочь внезапно прислала ей сообщение. В школе объявили тревогу из-за предполагаемого стрелка в здании. Девочка была на уроке физкультуры, и ученики вооружились бейсбольными битами, чтобы защититься. «А мне досталась клюшка для гольфа», – сообщила она матери.

Сообщение застало Джеффкоут в кабинете врача, и все старые чувства – ужас, паника и беспомощность – нахлынули вновь. Она бросилась к машине и поехала в школу. К тому времени оцепление сняли – выяснилось, что тревога ложная, но Джеффкоут все равно отыскала дочь и забрала домой вместе с ее тремя подругами. В машине она прислушивалась к их болтовне: «Мы бы точно погибли, ведь учительница сказала: мы должны оставаться в классе». «Учительница открыла окно и велела нам прыгать». «Мы спрятались в шкафу». Джеффкоут пришла в ужас. «У меня сердце разрывалась, когда я слушала, как они обсуждают это между делом, – призналась она мне. – Разве такое можно вынести?»

Несколько месяцев спустя, отправившись с дочерями в кино, Джеффкоут постоянно присматривалась к выходам из кинотеатра, прикидывая пути отступления, если в здание войдет стрелок. Позже она не смогла вспомнить, о чем был фильм.

Джеффкоут решила, что обязана действовать. «Я не могла сидеть сложа руки, – вздохнула она. – Если бы не начала действовать, страх бы меня уничтожил». Поэтому она примкнула к местной группе протестующих против насилия с применением огнестрельного оружия. Джеффкоут знала, что взялась за трудное дело. «Мы живем на юге, – пояснила она. – Оружие есть у большинства моих соседей». По выходным Мелани стала посещать собрания и митинги, затем возглавила местную группу, потом включилась в деятельность региональных организаций и в конечном итоге национальных ассоциаций. Она стала общественной фигурой в борьбе за ужесточение контроля над оружием, ее цитировали в СМИ и направляли лоббировать законодателей. «Я этим жила», – сказала она. Поэтому ее не удивило приглашение от группы общественных организаций присоединиться к дискуссии об оружии в Вашингтоне, округ Колумбия. В мероприятии собирались принять участие и сторонники, и противники оружия. Цель, значилось в приглашении, вовсе не в дебатах. Они даже не обязаны найти точки соприкосновения. Скорее, это эксперимент, чтобы увидеть, способны ли люди, питающие отвращение к убеждениям друг друга, вести цивилизованный диалог.

Джеффкоут засомневалась. Как может разговор с такими людьми – фанатиками, любящими оружие, борьбе с которым она посвятила жизнь, – быть цивилизованным? С другой стороны, она работала над этим вопросом в течение многих лет, а стрельба в школах не прекратилась; на самом деле даже стала более распространенной. По крайней мере, мероприятие могло бы ей помочь лучше понять аргументы другой стороны, которые можно использовать в лоббистской деятельности. И она приняла приглашение.

Разговор в условиях конфликта

За последние пару месяцев у вас наверняка состоялся хотя бы один трудный разговор. Возможно, вы обсуждали низкую продуктивность своего сотрудника или поссорились с мужем или женой. Вы могли поспорить о политике или разругаться с братьями и сестрами из-за того, у кого будет гостить мама на каникулах. Возможно, вы повздорили с незнакомым человеком онлайн, где обменялись колкостями о вакцинах, спорте, воспитании детей, религии, или о том, хорош ли финальный сезон «Остаться в живых» или плох. В каждом случае имел место конфликт – противоположных убеждений, жизненных приоритетов, взглядов, – и обе стороны пытались озвучить свои разногласия и, возможно, найти решение (или просто потроллить друг друга).

Как развивался разговор? Вы c супругом по очереди спокойно излагали факты и предложения, а затем внимательно слушали? Признал ли ваш коллега свои недостатки, и вы любезно сделали то же самое? Вы беспристрастно прислушивались к мнению братьев и сестер и намекам, что предаете мать? После обмена оскорблениями в «Твиттере» все ли изменили свое мнение?

Или – что, конечно, более вероятно – разговор превратился в беспорядочную свару со вспышками обиды, гнева, защитной реакции и серьезными разногласиями?

Ни для кого не новость, что наше общество переживает глубокий раскол. За последнее десятилетие число американцев, которые утверждают, что они «крайне недовольны» другой политической партией, резко возросло, достигнув почти семидесяти процентов электората. Примерно половина страны считает людей с иными политическими убеждениями «аморальными», «ленивыми», «нечестными» и «неразумными». Примерно четверо из десяти считающих себя либералами и трое из десяти консерваторов удалили кого-нибудь из друзей или заблокировали в социальных сетях из-за их высказываний. Более восьмидесяти процентов американских работников утверждают, что сталкиваются с конфликтами на рабочем месте.

Конечно, конфликты случаются. Мы спорим с супругами и друзьями, на работе и с детьми. Дискуссии и разногласия – неотъемлемая часть демократии, семейной жизни и любых других значимых отношений. Как выразилась правозащитница Дороти Томас, «мир – это не отсутствие конфликтов, а способность с ними справляться». Однако сегодня создается впечатление, что мы позабыли, как общаться друг с другом во время спора. Иной раз мы просто не в силах подняться над своим гневом и преодолеть раскол. Как показано в предыдущих главах, хороший способ выбраться из этой трясины – задавать вопросы и прислушиваться к эмоциям собеседника. Но порой, если дело доходит до обсуждения серьезных конфликтов, просто спрашивать и слушать недостаточно.

Так как же наладить контакт, когда различия кажутся непреодолимыми?

* * *

Мероприятие, которое Джеффкоут согласилась посетить в Вашингтоне, округ Колумбия, спонсировала одна из крупнейших в стране медиакомпаний Advance Local в сотрудничестве с журналистами и правозащитными группами, в надежде отыскать более удачный способ ведения сложных дискуссий.

Организаторы мероприятия хотели провести эксперимент: если собрать вместе людей с разными мнениями и обучить их определенным навыкам общения, смогут ли они обсуждать свои разногласия без злобы и ожесточения? Поможет ли правильный разговор, проведенный правильным образом, преодолеть разделяющую их пропасть?

Какую актуальную тему лучше взять для эксперимента? Пока организаторы пытались принять решение, произошел очередной инцидент: девятнадцатилетний парень, бывший ученик средней школы «Марджори Стоунман Дуглас» в Паркленде, штат Флорида, вошел с винтовкой AR‑15, открыл огонь и убил четырнадцать учеников и троих взрослых. После этого нападения организаторы эксперимента решили сосредоточиться на дискуссии об оружии, «классическом примере бесплодного разговора», как выразился Джон Сарруф, помогавший разрабатывать проект. Сарруф руководит организацией Essen-tial Partners, которая стремится уменьшить раскол в обществе, и уже много лет следит за дискуссиями об огнестрельном оружии. «Многочисленные исследования показывают, что сколько людей – столько мнений об оружии», – считает он. Например, подавляющее большинство американцев поддерживает тщательную проверку биографии человека при покупке оружия. Значительное большинство поддерживает запреты на магазины большой емкости и штурмовое оружие. Но