Читать книгу "Приятные вещи - Дмитрий Петюк"

пять веков, а назвать «новомодными штучками» не получилось бы даже такую сравнительную новинку, как авто у нас на Земле. Впрочем, кто я такой, чтобы указывать торговцу, как следует вести дела?

— Не могу поверить, что ты всё бросил и переехал именно сюда, — сказала Кенира. — Не будь я на тебя так зла, даже могла бы почувствовать вину.

— О, не беспокойся, — ответил Жореф. — Род деятельности я хотел сменить очень давно, а твой приход события лишь поторопил. Я ещё бы долго никуда не собрался, но стали появляться какие-то странные люди, задавать странные вопросы, не скупясь на угрозы. Но не подумайте, я им ничего не сказал.

— Мы в курсе, — улыбнулся я. — Они нас догнали. К счастью, перед смертью решили немного поболтать. Увы, тогда же погиб и Рахар.

— Похоже на двойной выигрыш, — заметил Жореф.

— Не тогда, — качнула головой Кенира. — После того, как он помог нам отбиться от солора, в его башке что-то сдвинулось и встало на место. И мне его теперь даже не хватает.

— Солора? Пятнистого солора? — уточнил Жореф. — Твари невидимой, неуязвимой и быстрой, словно карандаш налогового инспектора?

— Ули его и увидел, и уделал, — с гордостью сказала Кенира. — Так что не настолько он неуязвим.

— И шкура оказалась полезной, — добавил я. — Сейчас, конечно, что я, что Кенира могли бы уложить с десяток подобных тварей с закрытыми глазами, но тогда было довольно опасно.

Разговор как-то сам собой затих, мы продолжали сверлить Жорефа взглядами и потягивать чай. Моя злость на него досталась по наследству от субличности, называвшейся Нризом, и давно прошла, так что хмурился я лишь для порядка. Мрачное лицо Кениры тоже являлось маской, потому что внутри она вовсю веселилась и наслаждалась ситуацией.

— И что дальше? — наконец, не выдержал Жореф. — Ну вот, вы меня нашли, и что?

— И ничего, — засмеялся я. — Планируем купить у тебя Дарш, может заказать омнигон для сына. И выбить из тебя такие скидки, чтобы выражение, словно у тебя запор, стало даже сильнее, чем сейчас.

— То есть ты больше не злишься, что был у меня в рабстве? А ты, Кенира, что я вынудил тебя владеть рабом? Судя по всему, ты его как-то освободила!

— Наоборот, — усмехнулась Кенира. — Когда я отдала ему его же Поводок, с моей стороны это оказалось изощрённой уловкой.

— Вот-вот, — согласился я. — Взамен Поводка забрала моё сердце. У женского коварства нет предела, так что теперь я с нею навсегда.

— И ты, Жореф, выступил в качестве копья Фаолонде. Можно сказать, игрушкой в руках богов.

— Кенира права, ты ещё тот Schwanz. Но зла на тебя мы больше не держим, можешь выдохнуть и расслабиться. Более того, если что, я оставлю адрес и код раковины, можешь обращаться за помощью. У нас с Кенирой тут, в Нирвине, есть определённое влияние, причём в очень разных кругах, включая самые высокие.

— Если у меня и возникнут проблемы, — скривился он, — то явно с противоположной стороны.

— О, как раз противоположная сторона к Ули уж точно прислушается, — заявила Кенира. — У нас был с Тенями очень серьёзный конфликт, но он сумел наглядно продемонстрировать их место в городской иерархии.

— Тенями? Речь о Тенях Криаза? Но как?

— Не забывай, чьим человеком я являюсь, — фыркнул я. — И пусть я умудрился этого кого-то разочаровать, некоторые вещи остаются неизменными навсегда.

— Очень странно и немного безумно, но это имеет смысл, — наконец, ответил Жореф. — Даже находясь в опале у Повелителя Чар, ты стоишь намного выше очень многих в этом городе, если не всех. Вот только удивлён, что тебе кто-то поверил. Клятвы клятвами, но некоторые вещи слишком невероятны, чтобы даже Мать Торговли могла помочь их принять.

— Гораздо лучше любых клятв действуют хорошие оплеухи, — пояснила Кенира, — а в этом деле Улиришу нет равных. Так что в итоге Тараже пришлось принять реальность. Честная беседа и бессознательная охрана в штурмовой броне действуют лучше, чем просто честная беседа.

Мы закончили разговор, в ходе которого Жореф окончательно успокоился, и вышли на улицу. Результаты меня сильно удивили, если за таковые считать мою реакцию. Будь я до сих пор подростком, испытывал бы к нему неугасимую ненависть, желание наказать и заставить страдать. Во взрослом возрасте я бы его хотя бы разок ударил, и продолжал бы бить до тех пор, пока нас не растащила бы полиция. Теперь же не испытывал даже особого раздражения. Что это? Возраст и приходящая с ним мудрость? Выгорание, случившееся вследствие опасного путешествия, стычек с мафией, поездки в Королевство и едва не разрушившего мой мозг исцеления Мирены? Предвкушение будущей свадьбы с девушкой своей мечты и обретения сына? Или просто эмоциональное онемение из-за навалившихся забот?

Кенира слышала мои эмоции и прекрасно догадывалась о мечущихся в моей голове мыслях.

— Знаю, что ни за что этого не признаешь, — сказала она, стиснув мою ладонь, — но ты просто очень добрый.

Я никогда не считал себя ни добрым, ни великодушным, наоборот, всегда был желчным и вечно недовольным дерьмом. И надеялся, когда Кенира перестанет смотреть на меня сквозь розово-красные очки, она не слишком разочаруется в своём выборе.

— Разве? — удивлённо оглянулся Жореф, услышавший только часть диалога и принявший её фразу на свой счёт. — Дорогая, я торговец. И мы всегда будем рассказывать клиентам, насколько мы добрые, великодушные и щедрые. Насколько действуем в ущерб себе, продавая этого замечательного зверя или великолепный омнимобиль. Даже если в это время всучиваем тебе едва движущуюся колымагу, из накопителей которого магия вытекает не до конца только потому, что мы обмазали его дерьмом и соплями, или старую хромую доходягу, способную стоять только после инъекции эликсира. Не забывай, я же продал тебе Рахара.

— Мы были в Кшроте, — сказал я, — и хотели зайти к тебе в гости. Удивительно, что ты бросил свой дом и зверинец. Мне казалось, ты перевернёшь каждую децию дважды, прежде чем снова сунуть в карман. А за пару жёлтых продашь родную маму.

— Эй, обижаешь! — рассмеялся Жореф. — За маму не меньше пяти чёрных! Что касается дома, мне, конечно, пришлось сваливать побыстрей, но не всё так драматично, как кажется. Ильга решила пока