Читать книгу "Тотальная война. Выход из позиционного тупика - Эрих Людендорф"

в излучине Вислы, возобновились бои местного значения, но поглощали ли они внимание русских, оставалось под сомнением. Вообще на такие демонстрации нельзя возлагать много надежд, пока противник еще сохраняет веру в свои войска и их стойкость не поколеблена. Лишь когда неблагоприятные события подорвут уверенность командования, значение демонстраций растет. Вопрос стоит иначе, если демонстрации становятся серьезными боевыми операциями, могущими достигнуть крупных местных успехов.

Чтобы заставить русских поверить в продолжение наступления, 9-я армия в конце января должна была энергично атаковать в районе Болимова. Для этой цели верховное командование дало в наше распоряжение 18 000 снарядов, в том числе и с удушливыми газами. Для того времени характерно, что на это количество боевых припасов смотрели как на что-то особенное. На востоке у нас никогда не было недостатка в боевых припасах. Мы всегда имели их столько, сколько транспорт в маневренной войне мог доставить войскам по плохим дорогам. В позиционной войне тогда еще не образовывали крупных складов. На западе обстоятельства складывались иначе, и там чувствительно отзывался недостаток в боевых припасах. Все вступившие в войну государства недооценили как действенность сильно сконцентрированного артиллерийского огня, так и расход боевых припасов.

В мирное время, в мою бытность начальником отделения по стратегическому развертыванию, я настойчиво указывал на необходимость настолько увеличить запасы боевых припасов, заготовляемых в мирное время, и так соразмерить их, чтобы их хватило до того момента, когда снабжение начнет поступать от мобилизованной промышленности. Но я нисколько не убежден в правильности моих исчислений. Недостаток в боевых припасах наступил бы, даже если бы мое предложение было принято, – расход снарядов стал гигантским. Но мы тогда скорее справились бы с кризисом и, может, быть, успели бы опередить противника в изготовлении боевых припасов, а не оставались бы все время позади, как это в действительности постоянно имело место. Подполковник Бауер энергично взялся за это уже осенью 1914 года.

Атака 9-й армии у Болимова состоялась 31 января. Для успешного действия газов мороз был слишком значителен, но тогда мы этого еще не знали. И вообще, не все произошло так, как было желательно. Мы взяли несколько тысяч пленных, вообще же тактический успех был незначителен. Но атака произвела большое впечатление на русских. Таким образом, в стратегическом отношении цель была достигнута.

Развертывание четырех корпусов, назначенных для атаки, началось в начале февраля и протекало гладко; 6 февраля оно было закончено. Наш штаб переехал в Инстербург. Расстаться с Познанью было нелегко, – мы там пережили великие дни, но и Инстербург будил в нас хорошие воспоминания о сентябре 1914 года.

В распоряжение Главнокомандующего на Востоке для операции был передан штаб 10-й армии; армией командовал генерал фон Эйхгорн, начальником штаба был полковник Хель. Один штаб 8-й армии не справился бы, – у него было бы слишком много частей. Эта новая группировка была мне очень удобна, так как с двумя штабами армий легче оперировать, чем с одним, я это усвоил себе из опыта похода в Польшу. 10-я армия располагалась севернее 8-й, разграничительная линия проходила приблизительно через Даркемен. В состав обходной группы входили (слева направо) XX армейский, XXXIX и XXXVIII резервные корпуса. Они сосредоточились между Рагнитом и большими лесами к северо-востоку от Инстербурга, под прикрытием 1-й кавалерийской дивизии и 5-й гвардейской пехотной бригады, а рядом, на большом Инстербургском шоссе, находился главный резерв Кёнигсберга, представлявший теперь ландверную дивизию. Затем до озера Шпирдинг растянулись 3-я резервная и 3-я ландверная дивизии, чередуясь с частями ландштурма, и 5-я пехотная бригада. Ударная группа 8-й армии, под начальством генерала Лицмана, развернулась так: 2-я пехотная дивизия западнее Йоханнесбурга, XL резервный корпус – южнее до самой границы, а за ним 4-я кавалерийская дивизия. Вдоль границы были расположены ландштурменные части. У Ортельсбурга, позади правого крыла 8-й армии, заканчивалась высадка XX армейского корпуса. Он прибыл из 9-й армии и должен был позади ударной группы генерала Лицмана двинуться к Ломже и через Мышинец – к Нареву. Подтягивание других частей и переброска их в направлении на Млаву шли полным ходом. Генерал фон Гальвиц должен был объединить командование на участке между Вислой и Оржицем и после окончания сосредоточения также произвести нажим в южном направлении. Надо было здесь выждать, насколько далеко удастся продвинуться германским войскам, вторгнувшимся в Северную Польшу. Активные действия против Нарева являлись лучшим содействием операции 10-й и 8-й армий, а также лучшим шахматным ходом против неприятельской контратаки.

Зимнее сражение началось 7 февраля. В этот день двинулся генерал Лицман. Остальные части 8-й и 10-й армий должны были наступать и атаковать лишь 8 февраля. Операция могла быть урегулирована нашим приказом только в основных чертах. Широкое поле действий открывалось перед штабами армий. Единство тактических взглядов у всех начальников обеспечивало успех. Во время зимнего сражения Главнокомандующему на востоке почти не пришлось вмешиваться в его ход. На мою долю легло обдумать, как дальше развивать операцию и как обеспечить ее фланги.

Трудно было решиться двинуть армии так, как было намечено. Зима была холодная. С 4 или 5 февраля поднялась на редкость сильная снежная метель, которая занесла дороги и рельсовые пути и сильно затрудняла движение вне дорог. Снежные сугробы в человеческий рост чередовались с гололедицей. Однако отданные распоряжения остались в силе. Русским предстояли еще бо́льшие трудности, так как при отступлении перед их колоннами должны были двигаться обозы.

Наши войска для зимнего похода получили соответствующее снаряжение. Повозки были поставлены на санные полозья. Позднее они оказались малопригодными, так как ими нельзя было пользоваться на дорогах, которые лишь местами имели снежный покров. Труды людей и лошадей в последующие дни не поддаются описанию и навеки останутся славным подвигом. Головы походных колонн с трудом пробивались сквозь сугробы. Повозки застревали, а колонны продвигались с перебоями, становившимися все длиннее. Пехота пробиралась мимо остановившихся повозок и орудий и старалась войти в связь с головными частями. Орудия и повозки с боевыми припасами были запряжены 10–12 лошадьми. Постепенно дороги сплошь покрылись растянувшимися колоннами войск, к голове которых собирались пехотинцы. С ними было мало орудий и еще меньше боевых припасов. На ночь и во время боя колонны опять несколько смыкались. Через несколько дней погода изменилась, дороги распустились, а в низинах и на болотах вне дорог, на еще замерзшей почве, стояла вода. На наше счастье, мы захватили нашим обширным охватом неприятельские обозы и нашли там продовольствие, в противном случае все движения пришлось бы приостановить из-за недостатка продовольственных припасов.

Для штабов корпусов и младших инстанций создавался целый ряд исключительных затруднений. При столкновении с противником