Читать книгу "Лунный прилив - Стелла Камерон"

Сон манил Грир, и она подоткнула постельное белье, сняла халат и тапочки и, поежившись, укуталась в одеяла. Носки ручной вязки остались на Грир: наутро у нее на ногах останутся отпечатки узора, но она все равно наденет брюки.

Прежде чем выключить лампу, она поудобней устроилась в постели и окинула комнату последним жадным взором. Этот маленький номер уже стал для нее вторым домом, убежищем. Очевидно, вся декоративная схема строилась только на наличии узора из роз. Драпировка была украшена более крупным и размытым рисунком, чем покрывало кровати, и старые обои тоже явно выбрали за стебли ползучих диких роз. Грир взяла на заметку следующим утром проверить коврик и погасила свет. В легком сиянии проникавшего сквозь окна света можно было разглядеть блестящее очертание котенка, нарисованного на эмалированной перегородке старого очага.

Какая все-таки у Эндрю спальня? Перевернувшись на живот, Грир положила руки под подушку и уткнулась в нее лицом. Она изо всех сил старалась контролировать опасные мысли. Думай о завтрашнем дне. О новой поездке в Ферндэйл, на улицу Кэллоуэй. Без толку. В его комнате будет этакая мужская обстановка, много книг, вот только немного неубрано...

От подушки пахло нафталиновыми шариками. Грир снова повернулась на спину и уставилась в потолок. В глазах мелькали разноцветные крапинки. Он спит голым или нет? Боже правый, Грир!

У нее был холодный нос. Натянув одеяло до глаз, Грир резко чихнула и, повернувшись на бок, свернулась калачиком. Ее пальцы тут же коснулись длинного шрама, тянувшегося по ноге и едва проступавшего под тонкой тканью ночной рубашки. Она с досадой накрыла ладонью плоский живот. След от кесарева сечения уже превратился в тонкую, почти незаметную линию, но параллельный ей надрез оставил рубец, который затянется и примет цвет кожи только через год или больше. Ей стеснило грудь. Никто не предвидел воспаления тазовых органов, не оставившего других возможностей, кроме гистерэктомии. Оперировавший Грир хирург откладывал эту операцию до тех пор, пока не стало понятно, что дальнейшая задержка угрожает жизни женщины.

Для Эндрю новым будет только этот свежий шрам — если он вообще заметит его, — об остальных он уже знает. И все, что он сможет ей предложить, — это простую любовную связь, но уж никак не руку и сердце. Грир говорила себе, что нужно возвращаться к нормальной жизни. Секс — здоровая, естественная составляющая человеческой жизни. Если в мире вообще существует человек, способный заставить ее забыть о своих сомнениях, то это Эндрю Монтхэвен.

Страх перед тем, что после последней операции или душевных травм, связанных с потерей Колина, она не способна к физическим отношениям с мужчиной, был, возможно, всего лишь отговоркой. Возможно...

Черт подери! Она никогда не причинит Эндрю боль. Но она будет наслаждаться всеми радостями, которые он приносит ей, — пока они еще могут быть вместе.

Глава 10

Найти преподобного Алека Кольера в милой деревеньке Чалдон-Херринг оказалось нелегкой задачей, занявшей все утро и часть дня. Грир очень беспокоилась, так как должна была к шести часам вернуться в Уэймут и успеть одеться к ужину.

Преподобный отец сидел на стуле с ситцевой обивкой напротив нее, вперив глубокомысленный взор в испещренные дождем оконные стекла. С трудом сдерживаясь, чтобы не подгонять его, Грир крепко сжимала в руках чашку с блюдцем. Старик медленно продвигался по тропам своей памяти, должно быть наслаждаясь каждым шагом. Из попытки поторопить его не вышло бы ничего хорошего.

— Как вы говорите, Руби? М-м-м. — Взгляд его светло-голубых глаз остановился на ее лице. — Она была единственным ребенком в семье, это я помню.

— Да, — кивнула Грир, хотя и не знала об этом. Нельзя рассеивать его концентрацию.

Он шумно отхлебнул чаю, морща вздернутый нос. Неизменный чай. Подавив легкую улыбку, Грир отпила из своей чашки. Со временем она научится любить этот традиционный английский напиток. Грир аккуратно поставила чашку на блюдце, стараясь, чтобы фарфор не звенел.

— Я был викарием церкви Святого Петра тридцать пять лет, юная леди. И знавал всех, кто жил в деревне в ту пору.

Грир пробормотала, что очень впечатлена, чтобы доставить старику удовольствие. Он поерзал на стуле, пристраивая поудобней свое маленькое тельце, и поставил чашку на изящный чиппендейловский столик возле стула.

— Я бы и сейчас служил там, если бы ревматизм не подкосил.

— Сочувствую, — пробормотала она. Пожалуйста, не тяни.

— Я был в общем-то не против оставить кафедру, но мне хотелось найти хороший домик в Ферндэйл. Всех там знал, — с сожалением повторил он.

— У вас здесь очень уютно, преподобный отец.

Грир уже успела познакомиться с бывшим викарием церкви Святого Петра. Она также исходила почти все улицы, переулки, аллеи и большинство магазинов деревни. Почтовым отделением и универсальным магазином управляла Эстер Лайл. Единственный в деревне полицейский констебль Альф Глид регулировал закон и порядок из кухни своего четырехкомнатного коттеджа. Ближайшие медицинский центр и стоматология располагались в Дорчестере.

Местные жители были падки на разговоры — о погоде, урожаях и о том, как живется в Сиэтле. Дождь идет там так же часто, как здесь, или нет? Выразительное «да» Грир вызвало всеобщее веселье. Деревенские наперебой предсказывали плохую зиму в Дорсете: малое количество вороньих гнезд служило верным тому знаком. Но каждый раз, когда она заговаривала о Руби Тиммонс или Курте, то видела неизменное озадаченное выражение на лицах собеседников, медленное покачивание их голов и очередной совет не пропустить то или иное культурное достояние деревни.

На улице Кэллоуэй — ее первой остановке — Грир ходила туда-сюда возле коттеджа Марш, пока не осознала, что это бросается в глаза. Затем она перешла на другую сторону дороги и принялась разглядывать дом, и, когда уже собралась с духом, чтобы взойти на крыльцо, передняя дверь открылась. На пороге показалась подвыпившая молодая женщина с ребенком на плечах и выкинула две пустые бутылки из-под молока.

Это безнадежно. Какой смысл спрашивать о Руби всех подряд, если очевидно, что эти люди не имеют к ней отношения. Грир снова направилась в центр деревни, пытаясь не замечать облегчение, испытанное оттого, что не пришлось заходить в дом.

Чуть позже, когда девушка уже готова была совсем сдаться, констебль подсказал ей мысль поговорить с пастором.

Действующий викарий церкви быстро удовлетворил ее интерес. Занятой мужчина средних лет, он не выказывал большого воодушевления по поводу своей десятилетней службы в Ферндэйл. Нет, у него сейчас нет прихожан по фамилии Тиммонс. Возможно, это значит, что семья переехала. Но его ушедший на пенсию предшественник, Алек Кольер, который теперь живет в Чалдон-Херринг, возможно, сумеет помочь ей. И мужчина наградил Грир улыбкой, которая, по-видимому, была нечастой гостьей у него на лице — и явно предупреждала о трудностях: «Если только вам удастся увести его от излюбленных тем: тоски по Ферндэйл, налогов и ревматизма».