Читать книгу "Человек-Паук. Майлз Моралес. Крылья ярости - Бриттни Моррис"

Наноботы, понимаю я.

Легкие горят, все мое тело будто охвачено огнем, на лбу выступает пот, а сердце вот-вот выскочит из груди.

– Так, слушай, – говорю я Ганке. – На счет «три» поворачиваемся… и бежим. Ты – по улице, а я – в переулок, надо переодеться. Договорились?

Он кивает.

– Можешь на меня положиться. Как всегда.

Раздается жуткий скрип.

– Ганке, бежим!

Я бросаюсь влево и несусь в сторону, откуда мы пришли – к переулку. Вокруг меня все с грохотом бьется об землю. Передо мной падает уличный зонт, я оббегаю его и запрыгиваю на стол, который каким-то образом еще не сломали. Я подпрыгиваю и задеваю рукой что-то острое. Пальцы правой руки горят от боли, но времени думать об этом у меня нет. Почти в то же мгновение, когда я перепрыгиваю через стол, позади в воздух фонтаном взлетают щепки.

Не останавливаясь, я бросаю взгляд через плечо проверить, как там Ганке. Он без оглядки бежит в другую сторону. И это хорошо. Потому что вообще-то бегает он не так уж и быстро.

Взглядом нахожу переулок, где бросил рюкзак, и спешу туда. Поскальзываюсь, вскакиваю на ноги, хватаю вещи и прячусь за мусорным баком.

Зажмурившись, я стараюсь быстро отдышаться и вдруг слышу поблизости шаги. Если их можно так назвать: земля содрогается каждый раз, когда существо опускает на уже расколотый асфальт свои когтистые лапы. Пока оно приближается, я успеваю натянуть маску, паучью обувь и перчатки, морщась, когда задеваю раны на правой руке. Застегиваю молнию и все еще не могу поверить, что когда-то это существо было человеком. Вдруг, если удастся извлечь нанороботов, мы обнаружим остатки человеческого существа и разума. Но какой во всем этом смысл, если у меня нет даже надежды, что этих людей можно спасти?

Придется убеждать себя, что надежда есть.

Я слышу его дыхание. Он близко.

Следом я чувствую теплую струю воздуха прямо над головой. Мои руки трясутся. Я поднимаю взгляд и вижу клюв, черные перья. Мой выход.

Я выстреливаю паутиной прямо вверх и обматываю ей голову существа. Воспользовавшись его замешательством, подтягиваюсь и прыгаю в воздух, как на пружине, а там разворачиваюсь.

– Не то чтобы мне было с вами скучно, сэр, – говорю я, махая ему на прощанье и стреляя паутиной в крышу одного из ближайших зданий, – но пора искать вам лекарство. До встречи!

И исчезаю.

Глава 14

Я РЕШАЮ позвонить Питеру и узнать о его успехах. Вив сказала, что в центре все еще хуже, и я даже представить не мог, каково там.

– Эй, Питер, – говорю я по телефону. Снова слышно какое-то движение, но совсем непонятно, какое именно.

– Майлз? Ох, хорошо, что ты позвонил. У вас с Ганке все нормально? Прости, не мог остаться с тобой. Я знаю, что ты и сам справишься, но…

– Да-да, все хорошо, – говорю я, пролетая между зданиями и поворачивая на одну из особенно оживленных улиц. Надеюсь, Ганке, которого мне пришлось бросить одного, не попадет в неприятности. – Эти птицелюди громят весь Нью-Йорк, – говорю я, пораженный масштабами разрушений.

В конце квартала в воздух взлетает пожарный гидрант. Почтовые ящики разбросаны по улице. Дорога усеяна брошенными машинами, смятыми и дымящимися. Повсюду разорванная одежда – на дороге, на тротуарах, на газонах, крышах и верандах.

– Похоже на утро после бурной вечеринки, которую я рад бы был пропустить, – резюмирую я, стреляя паутиной в следующее здание и пролетая по дуге.

– У меня тут дела ненамного лучше, Майлз. Эти зомби-птицы повсюду. В Гарлеме, Бруклине, на Манхэттене, а в заливе они устроили себе гигантскую птичью купель.

В нижней точке дуги (видимо, выпустил слишком много паутины и полетел слишком низко) чувствую, как на щиколотке сжимается клюв, буквально через секунду после того, как начинаю подтягивать ноги.

– Ай! – вскрикиваю я. – Питер, надо что-то делать. Каков план?

Из телефона раздаются кряхтение и звуки ударов, и только потом Питер отвечает:

– Попробуй выяснить, откуда они берутся. Есть идеи?

– Нет, – признаюсь я, низко пролетая над улицей как раз, когда одна из птиц склоняется над парнем моего возраста. Раз уж так повезло, решаю замахнуться ногой и бью существо прямо по клюву. Оно остается лежать без сознания. С одной стороны, меня мучает знание, что когда-то они были людьми, но, с другой, понимаю: они не обрадовались бы использованию их тел для вреда другим, и мне нужно остановить происходящее любой ценой.

– А где ты? – спрашиваю я.

– Лечу на Манхэттен, – говорит Питер и наносит кому-то удар. – Как только хоть секунду выкрою. Мне кажется, они направляются к Таймс-сквер.

И едва я собираюсь расспросить о том, какую часть города наводнили эти птицелюди, раздается звонок от мамы.

– Вот черт, – вырывается у меня. Если не отвечу сейчас, она просто с ума сойдет. – Питер, я тебя найду.

– Хорошо, до скорого! – кричит Питер, у которого явно происходит ожесточенная схватка. – Только, знаешь, чем скорее, тем лучше.

– Спешу, честное слово! – говорю я и переключаюсь на маму.

– Майлз Гонзало, где ты пропадаешь?!

Вопрос, которого я так боюсь. Я закрываю глаза, вздыхаю, забыв о своем полете над городом со скоростью под сто километров в час. Резко вспоминаю об этом и едва успеваю подогнуть ноги, но все же задеваю верхушку дерева.

– Я с Ганке, мам. В чем дело?

– В чем дело?! – переспрашивает она. До меня доносится, как она шепчет что-то на испанском. – Ты вообще на улицу сегодня не выглядывал?

– Ну-у-у, – тяну я, решив сделать вид, будто я ничего не знаю, не раскачиваюсь над домами и фонарями Восточного Бруклина и не ищу центр нашествия птиц-зомби на Нью-Йорк. – Там вроде бы солнечно.

– Майлз! – кричит мама. Она почти в истерике, и мне очень хочется придумать, как ее успокоить. – Какие-то дикие полуптицы-полулюди буквально захватывают город! Они даже ломают поезда в метро! Будь там, где ты сейчас, и никуда не уходи. Вы в общежитии? Я за тобой приеду…

– Нет! – резко выкрикиваю я, пожалуй, слишком поспешно. – В смысле, не нужно, мам. У нас все отлично. Мы ведь на пятом этаже поселились, помнишь? В любом случае эти птицы от нас далеко. Ты как? Как у вас с бабушкой дела?

– Ох, ну… – говорит она, и ее перебивает громкий удар. – У нас все нормально, не беспокойся. Майлз, пожалуйста, никуда не уходи. Ни при каких условиях не выходите из общежития, слышишь меня?

– Хорошо, мам, – отвечаю я. Это ложь. Но я ведь не могу выйти из общежития, если я и так не там, верно? Так что… формально я не соврал. – Ладно мам, мне пора.