Читать книгу "Другие хозяева - Альбина Нури"

Петя не лгал, он и в самом деле в это верил. А я ненавидела себя, свою немощь, ущербность. Не умела себя любить, но Петя любил меня так сильно, что силы этого чувства всегда хватало на двоих. И когда Петя ушел, с ним вместе ушел и источник моего света. Даже мое хобби – куклы, жалкая замена детям, которые так и не родились, перестало приносить радость.

Мне часто казалось, что я внутри – пустая, и после ухода Пети эта гулкая серая пустота выползла наружу и поглотила меня; я барахталась в безвоздушном пространстве и не понимала, что делать дальше, как жить, для чего…

Возможно, все испытывают нечто похожее – есть же эти рассуждения о стадиях горя от потери близкого. Наверное, рано или поздно я доползла бы и до стадии «принятия», а при мысли о Пете испытывала бы тихую светлую грусть, а не рвущую душу боль.

Может, это сродни подростковому периоду: его надо просто пережить, а потом будет легче, ты выберешься из кокона, вместо гусеницы на свет божий появится бабочка.

Но в моем случае хорошее время так и не настало. Не успело.

Все началось в одну из ночей. Не назову точной даты, да и надо ли?

Сон у меня нарушился. Прежде я засыпала быстро, спала всю ночь, не просыпаясь. После Петиной смерти это, как и многое другое, изменилось. Заснуть стало проблемой, то и дело я лежала ночью с открытыми глазами и таращилась в темноту, не в силах выключить «бетономешалку» в голове, прокучивая одни и те же мысли.

В ту ночь я встала, собираясь выпить чаю с чем-нибудь сладким. Ночные прогулки к холодильнику среди ночи стали обычным явлением, и я перестала корить себя за них.

Пройдя по коридору, хотела уже свернуть в сторону кухни, как краем глаза заметила в большом зеркале человеческую фигуру. В первое мгновение, пока мозг еще не успел правильно отреагировать, послать какой-то сигнал, мне подумалось, что это я сама, но уже через долю секунды стало ясно, что это невозможно.

С той точки, где находилась, отразиться в зеркале я никак не могла.

Я резко повернула голову туда, где должен был стоять отражающийся в зеркале человек, но коридор был пуст. Это могло означать лишь одно…

Не знаю, почему я не умерла от ужаса. Может, так было бы лучше. Какая-то сила заставила меня поглядеть в зеркало, и я поняла, что не ошиблась. Зеркало большое, от пола до потолка; человек, которого я видела, отражался в полный рост.

Можете решить, что я рехнулась, но я знаю, что видела. Точнее, кого. Заледенев от ужаса (точнее не скажешь, меня и правда словно прихватило льдом!), я смотрела на своего покойного мужа.

Свет из окон гостиной и кухни проникал в коридор, так что я видела его отчетливо, но все же думала, как и всякий думал бы на моем месте, что этого не может быть!

Не пойму, как нашла в себе силы, но все же шагнула к выключателю и зажгла лампу. Надеялась, что сумрачное видение – лишь порождение моей фантазии, плод бессонных ночей и отчаяния, но ошиблась.

Свет зажегся, но Петино отражение никуда не делось. Он стоял в зазеркалье и смотрел на меня. На нем был тот костюм, в котором его похоронили, но лицо, к счастью, было вовсе не таким искаженным, как в момент смерти.

Петю пришлось хоронить в закрытом гробу: специалисты похоронного бюро не смогли при помощи своих уловок стереть печать страха. Так что если бы я вновь увидела это обезображенное ужасом лицо, то, наверное, не пережила бы.

Однако Петя выглядел так же, как и всегда, разве что казался печальным, более строгим. Мертвый муж, явившийся с той стороны, смотрел мне в глаза, а мне казалось, что я схожу с ума.

Сколько это длилось, не помню, а потом я упала в обморок. Грохнулась на пол, придя в себя только через несколько часов. Очнувшись, первым делом посмотрела в зеркало, но там никого не было.

Конечно, я попыталась убедить себя, что мне почудилось. Следующим вечером выпила снотворное: несмотря на проблемы со сном, к помощи таблеток я прибегала редко, полагая, что могу привыкнуть, и тогда вообще без лекарств спать перестану.

Но тут наплевала на все. Мне нужно было выспаться, прийти в себя, и мой план сработал. Последующая ночь тоже не принесла сюрпризов, тем более что я решила не ходить по ночам мимо того зеркала (заодно прекратила ночные забеги в сторону холодильника).

Однако с мочевым пузырем справиться сложнее. Мне уже удалось заставить себя поверить, что отражение покойного Пети в зеркале было иллюзией, но все же в ванную ночью я заходила с опаской. И не зря.

Он поджидал меня прямо там, в зеркале над раковиной, что висело прямо напротив двери. Я потеряла не то что дар речи, а, кажется, саму способность открывать рот, шевелить языком, артикулировать.

Как и в прошлый раз, отражение было отчетливым, не размытым, а за спиной у мертвеца была клубящаяся темнота. Губы его не были сомкнуты: они шевелились, он говорил что-то, но слов не было слышно.

Я выскочила из ванной, захлопнув за собой дверь. Конечно, до самого рассвета заснуть так и не смогла. Ходила по комнате из угла в угол, не зная, что думать, как успокоиться.

Знали бы вы, чего мне стоило поутру открыть дверь ванной! Как сильно я боялась увидеть там Петра! Но зеркало отражало лишь мое бледное, помятое лицо. Нужно было что-то делать, с кем-то посоветоваться. Но кто мог бы выслушать и понять, не крутя пальцем у виска?

В общем, мне пришло в голову единственное, как казалось, возможное решение: обратиться за помощью к тем, кому положено общаться с запредельным.

Я пошла в церковь, куда изредка заглядывала.

Моя вера в Бога всегда была условной. Я полагала, как и многие, что «нечто такое есть», однако Библию не читала, христианских канонов не придерживалась, традиций не соблюдала. Библейский Бог был мне неведом, скорее уж я верила в некий абстрактный Высший Разум, толком не понимая, что или кто это.

В той ситуации выбора особого не было, и я отправилась к отцу Феофану, который отпевал Петю. Мой муж несколько раз довольно щедро жертвовал на восстановление храма, они были неплохо знакомы с отцом Феофаном, так что и я могла рассчитывать, по крайней мере, на участие с его стороны.

Вокруг да около я ходить не стала, сразу, без лишних слов заявила, что в последнее время покойный муж стал мерещиться мне в зеркалах. Священник, пожилой мужчина с седой бородой и усталыми глазами, взглянул на меня сканирующим взором, пытаясь оценить, в своем ли я уме.

– Я не алкоголичка, не наркоманка, не состою на учете у психиатра, не верю в привидения и не пытаюсь привлечь к себе внимание всевозможными способами, – сказала я. – Говорю как есть: видела Петра своими глазами, как вас сейчас. Ни за что не пришла бы, но, понимаете ли, это пугает. Вы же на короткой ноге с духовным миром, скажите, что мне делать?