Читать книгу "Как работает музыка - Дэвид Бирн"

Звукозаписывающие компании пытались препятствовать «домашней записи», как они это называли. Они боялись, что люди начнут записывать хиты с радио и перестанут покупать пластинки. Они организовали гигантскую (и довольно неэффективную) пропагандистскую кампанию, которая в целом только оттолкнула потребителей и меломанов от компаний, продававших предварительно записанную музыку. «Домашняя запись убивает музыку!» – это был их лозунг. Я сам иногда покупал записанные аудиокассеты, но в основном я все еще покупал пластинки. Как и многие мои друзья, я делал для себя и других микстейпы, которые состояли из моих любимых песен в разных жанрах. Вместо того чтобы одалживать драгоценные, хрупкие и громоздкие пластинки, мы обменивались кассетами с нашими любимыми песнями, и каждая кассета сосредотачивалась на определенном жанре, теме, исполнителе или настроении. Мы создавали много заумных музыкальных классификаций. Своего рода карманные шкатулки с аудиосокровищами. Я узнал о многих артистах и целых направлениях музыки благодаря кассетам, полученным от друзей, и в результате покупал еще больше пластинок.

Микстейпы, которые мы делали для себя, были музыкальными зеркалами. Печаль, гнев или разочарование, которые человек испытывает в определенный момент, могут быть инкапсулированы в выборе песни. Мы делали микстейпы, соответствующие эмоциональным состояниям, и они были готовы выскочить из колоды, когда то или иное чувство нуждалось в подкреплении или успокоении. Микстейп был нашим другом, психиатром и утешителем.

Микстейпы были своего рода формой потлача – индейского обычая, согласно которому сделанный подарок служил гарантией ответного подарка в будущем. Я делаю вам микстейп из моих любимых песен – предположительно, тех, которые вам понравятся и которых у вас еще нет или о которых вы даже не знаете, – и вы должны подготовить аналогичную кассету для меня, с песнями, которые, как вам кажется, должны понравиться мне. С ответным микстейпом не торопили, но о нем нельзя было забыть. Это был очень личный подарок. Часто он делался именно для одного конкретного человека и ни для кого другого. Радиопрограмма с одним слушателем. Каждая песня, тщательно подобранная, с любовью и юмором, как бы говорит: «Вот кто я, и по этой кассете вы узнаете меня лучше». Выбор песен и последовательности позволяли дарителю сказать то, что он стеснялся сказать прямо. Песни из микстейпа от любимого человека тщательно изучались в поисках подсказок и метафор, которые могли бы раскрыть эмоциональные нюансы и более глубокие смыслы. Чужая музыка – упорядоченная и собранная в бесконечно творческих формах – стала новой формой самовыражения.

Звукозаписывающие компании хотели все это отнять. Я записывал песни с радио, как и опасались звукозаписывающие компании. Я носил с собой бумбокс во время моей первой поездки в Бразилию, и каждый раз, когда что-то удивительное звучало по радио, я это записывал. Позже я расспрашивал окружающих, кто были эти певцы или группы, а затем начинал поиск и в конечном итоге покупал их пластинки. Я даже приобретал лицензии для выпуска некоторых из них на своем какое-то время просуществовавшем лейбле. Если бы я не смог записать те радиопередачи, я бы никогда не узнал, кто эти артисты. Я записывал на кассеты и другие радиопрограммы: госпелы, проповедников, экзорцистов, ток-шоу и радиопостановки. Груды кассет скапливались безостановочно, но они были постоянным источником вдохновения и инструментами в моем собственном музыкальном процессе.

Бумбоксы имели встроенные микрофоны и, что более важно, встроенные компрессоры. Компрессор – это электросхема, которая сжимает звук и действует как автоматический регулятор громкости, так что более громкие звуки становятся тише, а более тихие наращивают громкость. Например, если записать один большой фортепианный аккорд на бумбокс, его атака – то есть громкий начальный удар – гасится и, поскольку «хвост» аккорда все еще тянется затихая, вы слышите, как схема пытается сделать его громче. Как будто кто-то работает с регулятором громкости в отчаянной попытке поддерживать постоянный уровень звука. Это довольно неестественный эффект при чрезмерном использовании, но это также довольно круто, и иногда любительские записи звучат необычно и здорово. Некоторое время я использовал бумбоксы в качестве композиционных инструментов: записывал репетиции и импровизации группы, которые затем слушал и выделял лучшие части, в раздумьях, как объединить вместе все хорошие места. Встроенная компрессия оказала огромное влияние на эти решения: отдавая предпочтение одним отрывкам и заставляя другие звучать ужасно, она, как «невидимая рука», принимала за меня творческие решения.

Целые жанры музыки процветали в результате появления кассет. Панк-группы, которые не могли получить контракт на запись, штамповали копии самодельных кассет и продавали их на концертах или по почте. Эти копии после второго и третьего цикла перезаписи теряли в качестве – высокие частоты неизбежно утрачивались, как и некоторая динамика, но никого, казалось, это особо не волновало. Эта технология благоприятствовала музыке, которая была описана как «эфирная, эмбиентная или шумная»[49]. Помню, как мне дали копию копии копии кассеты с песнями Дэниела Джонстона. Качество звука было отвратительным, и казалось, что он «переписал» вокал или инструментальные партии некоторых песен прямо поверх предыдущей кассетной записи. Это была эпоха мутной музыки. Качество стремительно скатывалось вниз, но свобода и открывшиеся возможности, которые обеспечивали технологии, компенсировали это.

Кассеты породили разные, хотя и связанные между собой последствия в других частях мира. В Индии Gramophone Company фактически была монополистом на рынке пластинок. Она выпускала только определенные стили музыки (в основном газели – песни о любви – и музыку из фильмов) и работала только с горсткой артистов: это были Аша Бхосле, Лата Мангешкар и несколько других. Gramophone Company мертвой хваткой вцепилась в записанную музыку и держалась за нее вплоть до 1980 года, когда индийское правительство разрешило импорт кассет с мгновенными и прекрасными последствиями: расцвели небольшие лейблы, появились и другие виды музыки, и другие исполнители. Вскоре 95 % всех коммерческих записей в Индии выпускалось на кассетах.

Массовое принятие кассет произошло и во многих других странах. У меня есть «коммерческие» кассеты, которые я ценю, из Бали, Судана, Эфиопии и других мест. К сожалению, качество часто ужасное, поскольку копировальные аппараты могли быть расстроены или копии делались владельцем киоска впопыхах. Зато распространялось много музыки, которую люди никогда бы не услышали, не появись дешевая воспроизводимая кассета.

Другим побочным эффектом кассетного потопа стало то, что многие музыкальные жанры, которые были отредактированы и сокращены для записи на пластинки, теперь могли вновь вернуться к (более или менее) первоначальной форме. Индийские раги длятся не менее часа, и, хотя сторона кассеты редко бывает такой длинной, теперь они по крайней мере спокойно могли тянуться намного дольше двадцати одной минуты, вмещающейся на одной стороне пластинки. Раи, алжирский поп-формат, предусматривает, что песня не прекращается до тех пор, пока исполнитель и аудитория того желают (или могут себе позволить), поэтому, ужимая ее до трех-четырех минут в угоду пластинкам и западной аудитории, можно было испортить праздник еще до того, как он начался.