Читать книгу "Игра в куклы - Магнус Йонссон"

– Я понимаю, что ничего в этом нет. Но мы все равно должны отнестись к этому со всей серьезностью.

Эрик вообще перестал понимать, о чем речь.

– Я говорю о заявлении. Насчет расизма.

Какое еще заявление? Какой расизм? Он заставил себя сделать паузу и глубоко вздохнуть, прежде чем ответить.

– Что ты имеешь в виду?

– А тебе Рикард ничего не сказал? Я с ним только что говорила. Ахмед утверждает, что ты его оскорбил. Это наверняка простое недоразумение, вы друг друга недопоняли, но было бы хорошо, если бы ты перед ним извинился. У нас нет времени на внутренние разборки, если вдруг появятся инспекторы из дисциплинарного отдела. Нам не до этого. Ты же не мог ляпнуть что-то расистское?

Эрик попытался сдержать раздражение.

– У Ахмеда Абдуллы экстремально плохая установка. Она может корениться в расизме, но я говорю не о моих потенциально расистских взглядах, а о его. Его отношении как араба ко мне, черному полицейскому. Так что я вполне могу подать встречное заявление, и оно будет обоснованным.

– Окей, но мне на это плевать, нам сейчас не до этих разборок и не до внутренних дисциплинарных расследований. У тебя работа. Ее надо делать. Просто извинись. Звони ему прямо сейчас. Точка.

Кровь прилила к лицу, и Эрик прикусил губу, чтобы не сморозить какую-нибудь глупость. Он не собирался ничего рассказывать об Ахмеде, пока сам не был уверен. Это было ребячеством, теперь он это понял. Не имело никакого значения, что Рикард и другие так уверенно шли по следу своей веб-версии и отбрасывали его гипотезу о причастности Ахмеда как предвзятость с его стороны. Он все равно должен был им рассказать.

– Речь идет не только об этом заявлении о расизме. Многое указывает на то, что Ахмед может оказаться замешанным в убийстве. А в худшем случае и убийцей.

Голос Луисы прозвучал сдержанно:

– Почему же Рикард об этом не упомянул? Что у вас есть на Ахмеда?

– Я не успел поговорить с Рикардом, сам только что узнал. Но это сильные, хотя и косвенные улики. Он сидел на лестнице возле квартиры Анны в ночь с субботы на воскресенье. Хотя он утверждает, что не знает Анну. Мария только что подтвердила, что это его отпечатки. Она сама их у него снимала. На него несколько раз подавали заявления о сексуальных домогательствах. – Тут он покривил душой и не упомянул, что все эти заявления были либо забраны обратно, либо следствие по ним было приостановлено до суда.

– Окей, сделаем вот как. Ты перед ним извиняешься. – Она сделала искусственную паузу, чтобы убедиться, что до него дошло. – Одновременно ты можешь с ним поговорить. Только осторожнее на этот раз. Нам не нужно еще одного заявления о необоснованных преследованиях полиции, помимо того, которое он уже подал. И проинформируй Рикарда.

Он тяжело вздохнул после окончания разговора. Заявление о расизме! Пусть этот Ахмед только попытается! Но Эрик не позволит себя отвлечь. Он тут же набрал номер Рикарда.

* * *

Эрик завел мотор, машина медленно заскользила вперед. Рикард сначала отнесся скептически, но его интерес возрос после рассказа об отпечатках. И он был согласен с тем, что Эрик должен поговорить с Ахмедом. Но потом опять всплыли эти препирательства насчет расизма. Требование извиниться перед Ахмедом. Эрик сморщил нос. Беседа или извинение могли немного подождать. В лучшем случае Мария успеет сначала найти что-нибудь, что позволит привязать Ахмеда к квартире Анны. Например, отпечаток на второй чашке в раковине. Или где-нибудь в спальне.

Он выключил звук своей синей мигалки, но видел, что дети на самокатах, кикбайках и скейтбордисты объезжали его, торопясь к бетонной чаше под мостом. Только он успел присмотреть парочку симпатичных полураздетых девушек, наслаждавшихся остатками теплого дня, как кто-то на большой скорости промчался мимо машины. Линн. Через пару секунд он успел отреагировать. Высунулся в окно и окликнул ее. Хотя раньше дал себе слово даже не звонить.

– Привет, Линн! Эй! Ты торопишься?

Линн затормозила и помахала ему. Она видела свет мигалки, но не думала, что это мог быть кто-то знакомый.

– Ты что, наружку за мной отправил? Или рассчитывал на интересные объекты тут, на пляже?

– Нет, я как раз закончил на сегодня и хотел оставить машину на работе.

Линн хоть и могла, но не задала вопрос, каким образом переулок, упиравшийся тупиком в пляж Смедсуддсбадет, оказался вдруг по пути на работу. Молча улыбнулась. Эрик почувствовал, что надо что-то сказать. Ему все больше нравилось находиться в ее обществе и не хотелось, чтобы она поехала на своей доске дальше, а он упустил шанс поговорить с ней. Или спросить, может, она захочет пойти с ним куда-нибудь.

– Как прошла беседа с Луисой?

– Хорошо, хоть и быстро. Я больше говорила со Стеном Хофманом. Мы с ним столкнулись в столовой.

– Вот как.

– Да, Луиса была чем-то занята. А Хофман интересный. Рассказал мне, что за тип личности мне следует искать в компьютере.

Эрик кивнул. Что бы он об этом ни думал, она явно принимала все больше участия в расследовании. Да, но на это он никак не мог повлиять. Даже если ему по-прежнему этого хотелось.

– А что делаешь сейчас?

– Ничего особенного. Приехала сюда, чтобы подвести итоги дня, так сказать. Рассортировать мысли и идеи.

Он вышел из машины и сел рядом с ней на траву.

– Может, моя кандидатура подойдет, если ты захочешь испытать их на мне? – Он оживленно продолжал, не дожидаясь ответа: – Я верю в возможность найти в ноутбуке следы, которые могут быть завязаны на людей в окружении Анны. – Он остановился. Поколебался. Осторожно пошел дальше: – Ведь ни семья, ни друзья ничего не дали. Может, люди в университете?

Линн смотрела на детишек, которые бродили голыми ножками в четырнадцатиградусной воде, и прикидывала.

– М-м-м. Ты про кого? Про ее однокурсников?

– Не обязательно. Вообще, народ из университетской среды.

Она улыбнулась странности ситуации. Вот сидит она посреди полуодетых солнцепоклонников и болтает с полицейским. Впрочем, в штатском он выглядел как все. Мог быть кем угодно.

«Завершение дня вроде становится все лучше», – подумал Эрик и наклонился поближе к Линн.

– Иногда именно те люди, которые должны заботиться о человеке, опекать его, оказываются самыми большими подлецами. Вспомни, для примера, Рика Росса, звезду хип-хопа, которого подозревали в сексуальных домогательствах по отношению к его поклонникам.

Линн покачала головой. Он на самом деле старательно выпячивал свой имидж хип-хопера.

– Честно говоря, меня больше беспокоит общение с тобой. Уж больно странные у тебя ассоциации.

Он широко улыбнулся и попытался изобразить нечто, приложив правую руку к сердцу. Она тоже улыбнулась и решительно напомнила: