Читать книгу "Капитан Пересмешника - Мира Вольная"

Через пол оборота Мэт зазвонил в колокол, и верхняя палуба полностью опустела — отбой. Вот тоже странность, никогда бы не подумал, что на пиратском корабле так строго с дисциплиной и расписанием. Но никто не жаловался, не выказывал недовольство, не нарушал распорядок. Сколько же пришлось выдержать Калисто прежде чем добиться такого подчинения?

Калисто, Дочь Вольных и мое наваждение.

Сегодняшнее происшествие заставило серьезно задуматься о происходящем и как ни странно о давно произошедшем. Волк внутри по-прежнему совершенно четко давал понять, что из двух девушек, его пара — Калисто. Что ее и только ее он рассматривает, как свою невесту, реагирует только на ее запах, на ее голос, на ее тело. Я бы мог заткнуть его, подавить, заставить, но то, что случилось сегодня… Это не волк рвался убить василиска, не волк дурел от ее криков, не волк не мог смотреть на ее боль, не волк укрывал ее одеялом, точнее не только волк, это был я. Это были мы. И целовал ее сегодня тоже не только волк, да и что там… Я хотел девчонку, дико, до каменного стояка. И эта потребность защищать и оберегать, наказать тех, кто обидел, причинил боль, она тоже не столько волчья, сколько моя.

Но мать твою, пятнадцать лет назад я точно также реагировал на другую девушку, почти ребенка. И это противоречие убивало и сводило с ума. Мне просто необходимо было разобраться. Мысль о том, что я тогда ошибся, была дикой. Вызывала неприятие и отторжение, меня практически трясло, корежило, но стоило посмотреть правде в глаза — либо это, либо боги издеваются надо мной, столкнув меня с двумя подходящими девушками.

Я слышал о случаях, когда волк теряя свою пару через некоторое время находил другую, но чтобы две сразу… С другой стороны для животного внутри меня пятнадцать лет срок большой. Мы находились слишком далеко, не имея возможности видеть, ощущать запах и присутствие, не имея возможности установить связь. Мог ли волк решить, что его пара погибла?

Я с силой сжал рукояти и громко, с трудом выдохнул.

Твою мать, как же мне не хватает Кристофа или хотя бы его гребанных архивов!

Но решать что-то надо, надо как-то попытаться найти ответы на это бесчисленное множество вопросов и сделать это по возможности быстро.

Для начала не плохо бы разобраться, что все-таки произошло тогда в таверне на берегу Каргафа. И лис мне в этом поможет, в отличие от меня он в то время находился в сознании и полном здравии. Вот только, как мне бороться с собственным желанием, выжигающим и мешающим думать?

Я усмехнулся. Теперь я, пожалуй, действительно понимал Кристофа.

Утром завтрак капитану я нес самостоятельно, отобрав поднос у злого, как стая голодных нетопырей Мэта. Вообще злость — его перманентное состояние. Лис, когда не злился, то пытался, если не пытался и не злился, значит, спал, даже во сне умудряясь скрипеть зубами.

Те три оборота, что я провел стоя за штурвалом, помогли мне прочистить мозги и более или менее взять себя в руки, наметить хоть какой-то, хоть приблизительный план действий. И да, в этом действительно что-то было — вести корабль, чувствовать, как он послушен твоей воле. Правда, кто кого вел этой ночью еще большой вопрос.

В каюте царил сумрак и прохлада, все еще пахло горькими травами, занавеска, отделяющая рабочее место от кровати, была задернута, и с той стороны донеслись звуки, которые мне не понравились: рваное дыхание, едва слышный стон, явно старательно подавляемый.

Я отошел от стола, зажег над головой светляка и осторожно отодвинул штору.

Калисто забилась в самый дальний угол кровати, подтянув колени к груди и обхватив их руками, будто стараясь спрятаться от кого-то, ее плечи дрожали, и огромными полными страха глазами они смотрела на меня.

— Калисто, — я осторожно опустился на колени перед кроватью. — Кали что происходит?

— Не отдам, — дернула она головой, и сразу же отползла еще дальше, движения были судорожными и неуклюжими. Она путалась в одеяле и собственной одежде, а стоило ее спине коснуться стены, жалобно застонала и выгнулась как от боли. Я повел носом, всмотрелся в ее лицо: запаха крови не было, только отчаянье и страх. Дикий, болезненный страх. Я понимал, что боится она не меня, а того, кого видит сейчас в своих воспоминаниях, но… горло все равно сжалось, волк внутри сходил с ума, не понимая, что происходит.

— Птичка, — я старался, чтобы голос звучал успокаивающе, но она лишь сильнее затряслась. Я вскочил на ноги и бросился к двери, выскочил на капитанский мостик.

— Калеб, Гидеон, началось! — крикнул я и вернулся в комнату. За те несколько вдохов что меня не было, Калисто передвинулась на самый краешек кровати и свернулась дрожащим клубком, с силой прижимая руки к груди. Она едва дышала, глаза были закрыты, а с губ срывались тихие жалобные стоны. Через несколько вдохов она затихла. Снова уснула?

Я попробовал переложить ее удобнее, но стоило только коснуться, как руки обожгло холодом. Кали дрожала сейчас не от страха, она замерзала. Замерзала, находясь практически в самой жаркой точке Мирота.

Я тихо выругался и закутал девушку в одеяло, взял на руки, стараясь хоть как-то согреть, но она продолжала дрожать, а губы посинели.

— Что?! — влетел в каюту эльф, лихорадочно сверкая глазами.

— Судя по всему, она начала вспоминать, — я крепче прижал к себе маленькое тело. — И она замерзает.

— Замерзает? — Калеб подскочил к кровати, приложил руку ко лбу капитана, глаза изумленно расширились. — Твою мать!

— Что?

— Она… Это самое начало. Она провела в ледяной пустыне четыре дня, прежде чем смогла добраться до порта, едва выжила, — в дверях показался Гидеон, в неизменном кофейном балахоне.

— Гидеон, как долго будет длиться такое ее состояние? — вскинул я голову к василиску.

— Я не могу сказать точно, возможно всего лишь оборот, а может и сутки.

— Можно узнать наверняка? — вмешался Калеб, принявшись растирать окоченевшую девушку в моих руках. Мне не нравилось, что эльф прикасался к ней, так же как и волку, но оба мы понимали, что сейчас лопоухий пытается помочь.

— Нет. Я сожалею, — лекарь остановился в изножье кровати, обеспокоенно глядя на полностью синие губы Калисто.

— Насколько это опасно? — спросил квартирмейстер, не отрываясь от своего занятия. — Она сможет с этим справиться?

— Не знаю.

— Мать твою, — не выдержал я, — ты хоть что-то знаешь? — василиск даже глазом не моргнул, стоял все так же спокойно, смотрел с легким беспокойством на своего капитана и на наши жалкие попытки отогреть девушку, но и только.

— Ментальная магия — самая непредсказуемая, — прошелестел он. — На каждого действует по-своему. Последствия зависят от характера воспоминаний, от их силы, от силы духа самого существа, от того, что творилось с ним до попытки вернуть память. Мы все это обсуждали с капитаном, она знала, чем рискует. Но сейчас желательно постараться ее все-таки отогреть. Разница в температурах между окружающим пространством и ее телом слишком велика. Сердце может не выдержать. — Он, просто непрошибаемый какой-то.