Читать книгу "Dagome iudex: трилогия - Збигнев Ненацкий"

Петронас резко перебил его:

— Если ты великан, тем, кто не послушает приказа Пестователя, отрубишь голову, даже если бы то были воеводы. Такова воля Даго Повелителя.

Арне с Мыной начали убеждать Семовита в необходимости военных действий против Чемы и Ватая. Петронас прислушивался к их словам с презрительной усмешкой на лице. Ничего больше Семовиту он не сказал. Даже тогда ничего не сказал, когда Семовит заявил:

— В поход против Чемы и Ватая я выступлю сразу же после жатвы. Сейчас же я должен достойно принять Ляха и его народ.

Петронас уехал в Гнездо, а в Крушвице начались приготовления к приему князя Ляха. Только Мына не забывал и про военные приготовления, он школил воинов, увеличивал армию Семовита, силой внедряя в нее всех молодых мужчин из градов и весей, подчинявшихся Семовиту. Он же разработал подробный план войны с Чемой и предложил Семовиту поделить его военные силы на две части, чтобы атаковать Чему с двух сторон: с севера, то есть, со стороны Мазовии, и с востока, то есть, от Ленцица и Серадзы, переходя реку Пилицу. Северную армию должен был вести за собой Мына и князь Лях, ну а восточную армию — сам Семовит. Тот принял этот план, поскольку тот был ему на руку, ибо он хитро предполагал, что сможет все бремя войны возложить на армию Арне, Мыны и князя Ляха. Время военного выступления было назначено на начало месяца цветения вереска.

Арне чувствовала гордость из-за того, что Семовит принял план Мыны, что она сама вместе с Мыной отправится в крупный военный поход против Чемы и Ватая. Это ничего, что уже почти что год не разделяла она с Мыной ложе, поскольку тот был намного моложе нее, и она не пробуждала в нем любовного желания. Самым важным для нее оставался факт, что стала его женой, а после завоевания Градов Червенских она должна будет усесться на троне в Червени как полноправная княгиня. Она позволяла Мыне иметь наложниц и сама укладывала в его постель дворовых девок, сама же — за оплату — пользовалась постельными наслаждениями с молодыми мужчинами. Живя столько времени рядом с Пестователем, поняла она, наконец, его давние науки, что наиболее важной и самой сладкой на свете является власть над другими людьми. И, становясь все старше, все сильнее и сильнее жаждала Арне большой власти. Не только, впрочем, для себя, но и для Семовита, которого любила словно мать. Победа над Чемой и Ватаем, равно как и овладение сокровищами скифов могли перед ней и Семовитом открыть дорогу к настолько могущественной власти, что когда она о ней думала, у женщины даже кружилась голова. Уже на следующий день после отъезда Петронаса Арне была уверена, что если они победят Ватая, и в ее руках очутятся сокровища скифов, она не отдаст их Пестователю. Она сам сделает то, что желал сделать Даго: она поделится сокровищами с королем Арпадом, который победит Сватоплука; Семовит же, сделавшись богаче на часть этого сокровища и захваченные земли, сделается более могущественным, чем не только Лестек, Авданец и Палука, но и сам Пестователь. И кто тогда запретит ему объявить себя юдексом? У кого будет столько сил, чтобы преградить Семовиту дорогу к трону в Гнезде? А тогда Семовит примет титул комеса, палатина или князя и будет править державой полян. Семовит убьет Мыну, а ее, Арне, сделает владычицей Червени, где она до конца дней своих станет править как госпожа княгиня и приемная мать повелителя полян.

Вот какие мечты строила благородная госпожа Арне, когда князь Лях вместе с остатками своей армии и своего народа летом обустроился в окрестностях Крушвицы. Семовит, как будто бы уже был удельным властителем, принял князя Ляха в парадном зале и, по образцу Пестователя, позволил Ляху положить свою голову под собственный плащ, обещая, что высвободит для него Край лендзян. А потом он пригласил князя Ляха на пир.

Рассказывают, что на пир прибыл не только Лях со своими приближенными людьми, но, что была там одна шестнадцатилетняя девушка. Не была она образцом красоты, но каждого, кто очутился рядом с нею, кто только на нее глянул, охватывало какое-то странное очарование: в нем пробуждалась радость жизни, а печали куда-то неожиданно улетали. Девушка была высокой с длинными ногами, буйные груди распирали лиф ее платья, украшенный бусами из гинтараса. На ее белом лице гостила деликатная усмешка, приоткрывающая алые губы. Должно быть, всех восхищали ямочки у рта и пышные, очень светлые волосы, сплетенные в длинную, толстую косу. Синие глаза глядели с пониманием, и на кого бы она ними не глянула, тот чувствовал в себе спокойствие, даже если только что был он чем-то возмущен.

Арне, которая разбиралась в девицах, сразу же отметила, поскольку много лет привлекала их для работы в веселых домах, непохожесть этой девушки ляхов, то необычное и неуловимое, что отличало ее от невольниц с юга и женщин из Крушвицы или из Гнезда. Обратил на нее внимание и Семовит, и, видя, что ее кафтан скрепляют огромные золотые фибулы, и что носит она золотые сережки-заушницы, понял, что это ни жена или дочь какого-то обычного воина, но принадлежит кому-то весьма значительному среди ляхов. Потому он спросил у Арне про девушку.

— Она тебе нравится? — ответила та. — Тогда и спрашивай у ляхов.

Семовит разбирался в придворных обычаях и соблюдал их при своем дворе. Так что не сразу обратился он к князю Ляху с вопросом, но поначалу приказал разлить по кубкам вино и сытный мед. В кубок из чистого золота приказал он налить самого вкусного вина и вместе с миской, наполненной цыплячьими бедрышками под тонким соусом, послал той самой удивительной девушке. И только лишь после того, как кубки были опустошены, он поднялся с места и, кланяясь князю Ляху, задал тому вопрос:

— Только не обижайся, князь. Хотелось бы мне узнать, что это за девицу-красавицу привел ты ко мне на пир? Когда гляжу я на нее, то чувствую в сердце радость.

— Это моя единственная дочь по имени Валяшка, — открыл князь Лях.

Семовит вновь изящно поклонился и сообщил:

— Не удивляюсь уже, князь, что напали на вас воины Чемы, раз столь удивительной красоты женщины и девушки зивут в твоем краю. Знай же, что вскоре вытащим мы мечи, чтобы освободить твою землю и сделать ваших женщин счастливыми. Ведь большего несчастья для женщины, когда ее изгоняют из собственного дома.

Воины ляхов в знак того, что по сердцу пришлись им слова Семовита, ударили мечами