Читать книгу "Жестокие святые - Эмили А. Дункан"

– Так почему же девчонка еще не здесь? – спросил Серефин.

Стервятник подошел к нему.

– Мы не станем отчитываться перед вами, – тихо сказал он.

– Нет, – ответил Серефин. – Конечно, нет. Потому что вряд ли сможете объяснить, почему один из членов ордена находится в Калязине с беглянкой.

– Когда глава ордена понял, что ее поймать не удалось, он приказал группе вернуться, чтобы обсудить и обдумать, как поступить с девушкой, – сказал Стервятник. Он отвернулся от Серефина и обратился к его отцу: – Уверяю вас, мы справимся с поставленной задачей.

– Посмотрим, – произнес Изак. – Мне бы не хотелось отправляться в Соляные пещеры еще раз так скоро.

Серефин напрягся. «Зачем отец вообще туда ездил?»

– Мне следовало самому отправиться за ней, – пробормотал он.

Стервятник обернулся, чтобы что-то сказать, но король перебил его:

– Ты должен следовать нашим приказам.

И опять его голос оказался наполнен ядом. Какое-то непостоянство, то лед, то обжигающая ярость.

– Отец? – Что-то промелькнуло в голосе Серефина, выдавая его беспокойство.

Теперь он уже был не столько генералом и магом крови, сколько обычным юношей, который не понимал, что происходит, и даже после стольких лет недоумевал, почему его отправили на фронт, чтобы сражаться в войне, в необходимость которой он так и не поверил. Но он тут же пожалел об этой слабости.

Серефин не знал, чего ожидать от отца. Мгновение молчаливого понимания? Какие-то слова, которые успокоят его опасения?

Но получил лишь равнодушный пренебрежительный взгляд. А затем Изак продолжил как ни в чем не бывало:

– Равалык начнется через три недели, чтобы успели прибыть все гости. До этого времени ты можешь заниматься чем заблагорассудится.

Серефин кивнул:

– Спасибо.

«Что мне делать целых три недели? Особенно когда весь дворец будет следить за каждым моим шагом». Поняв, что разговор окончен, Серефин развернулся, чтобы выйти из зала.

– Серефин, – окликнул его отец.

Он обернулся, и в глубине души всколыхнулась надежда, что отец улыбнется и поприветствует его как сына, а не как незнакомца. Но она быстро развеялась.

– Твоя мать в Гражике. Ты должен с ней встретиться, – лишь сказал тот.

Вот только от того, как прозвучали эти слова, Серефин похолодел. Паника вновь вспыхнула в груди.

– Конечно, отец. Отправлюсь к ней прямо сейчас.

Что ж, он провел разведку. Теперь пришло время разработать стратегию. Когда он вышел из тронного зала, Кацпер ждал его у дверей. Лейтенант прислонился к стене и выковыривал грязь из-под ногтей, не обращая внимания на гвардейцев, которые, в свою очередь, старательно его игнорировали.

– Насколько плохо все прошло?

Серефин покосился на гвардейцев и кивнул в сторону коридора. Кацпер последовал за ним. Где они могли поговорить без утайки?

«В этом проклятом дворце нет безопасного места», – подумал Серефин.

– Мои опасения оправдались, – наконец сказал он, остановившись у окна в коридоре.

Кацпер побледнел.

Серефин обдумывал возвращение матери в Гражик. Она бы не приехала только из-за Равалыка. Ему бы хотелось поговорить с ней об отце, но Изак Мелески догадывается об этом. Она не станет рассказывать ему, но он тут же обо всем узнает. Серефин рассеянно провел большим пальцем по шраму на лице. Если его мать вернулась, значит, привезла с собой ведьму. Возможно, в башню ведьмы вход королевским осведомителям закрыт, но тогда придется пообщаться с Пелагеей Борисовой.

Отец обходил ее стороной. Калязинка покинула свою страну, отказавшись от их богов. И хотя она не владела магией, но была непростым человеком. Провидицей. Сумасшедшей.

– Ты не знаешь, Пелагея в своей башне? – тихо спросил он.

Кацпер вытаращил глаза:

– Что тебе от нее нужно?

– Туда отец не сунется. – Серефин потянулся к книге заклинаний, забыв, что оставил ее, а затем вздохнул: – До Равалыка три недели.

Кацпер кивнул. Оставалось надеяться, что этого времени хватит, чтобы понять, что тут творилось. Был ли этот Равалык простой данью традициям или чем-то… более темным.

Серефин повернулся к Кацперу и открыл рот, но тут же снова закрыл.

– Следуй за мной, – оглядев коридор, велел он.

Шагая по лабиринту дворцовых залов мимо слуг в неприметных серых масках, он чувствовал на себе их взгляды. Но вскоре они подошли к одной из башен. Серефин открыл дверь и нырнул внутрь.

– Его высочество решил осчастливить меня своим присутствием? Грядут тяжелые времена, – раздался сверху голос, наполненный древними обещаниями и смертью.

Серефин улыбнулся обеспокоенному Кацперу.

Вершина башни скрывалась во тьме, но он знал, что Пелагея стояла наверху, склонившись над железными перилами. Выглядела она как шестнадцатилетняя должена, хотя на самом деле ей было уже девяносто лет. Интересно, на кого она будет похожа, когда они доберутся до нее? Их встретит девушка или старуха? Честно говоря, первая пугала его намного больше.

– Серефин… – простонал Кацпер, когда он начал подниматься по винтовой лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. – Это безумие. Ты же ее ненавидишь.

– Она меня пугает. Как и всех остальных. – Серефин замолчал, схватился за перила и откинулся назад. – В том числе и отца.

Кацпер нахмурился:

– Она калязинка. Твой отец, наверное, навешал на эту башню сотню заклинаний, чтобы знать каждый ее шаг.

Если бы у Серефина была с собой книга заклинаний, он бы наложил заклинание восприятия. Но он все же порезал палец о бритву в рукаве и прижал к окну.

– Убери свои окровавленные руки от моего стекла! – звонко закричала Пелагея.

Заклинание вышло не таким сильным, как с книгой заклинаний, но и этого хватило. В башне ведьмы не было и намека на магию короля, она была наполнена чем-то древним и ужасающим.

– Здесь нет ничего от моего отца.

– Кровь и кости, конечно, нет. Твоя мать позаботилась об этом, принц.

Когда Серефин добрался до верхней площадки, его дыхание слегка сбилось. Возвращение во дворец уже повлияло на него, потому что в Калязине он поднялся по тем дурацким ступеням в монастырь и чувствовал себя прекрасно. Его ждала юная Пелагея. Она стояла в дверях своих покоев, уперев руки в бока. Ее черные волосы были не заплетены и спутаны, а темные проницательные глаза выделялись на бледной коже. Какой бы силой она ни владела и какую бы магию ни использовала, чтобы превращаться из юной девушки в старуху, это не отражалось на ее глазах.

– Моя мать? – спросил он.