Читать книгу "Поцелуй скорпиона - Марина Кистяева"

Я не хотел её слышать.

В моем воспаленном ревностью сознании намертво застыла картина, где любимая жена стоит на веранде, держась руками на спинку скамьи, а рядом – очень рядом! – стоит тот хмырь и заглядывает ей в лицо! Она могла отойти, сделать шаг в сторону. Так нет же! Улыбалась ему!

Я толкнул Киру – за её спиной очень удачно расположился большой диван, обитый мягким гобеленом. Она упала на спину. Я не позволил ей прийти в себя. Мне оказалось достаточно сделать шаг. Схватить её за талию и перевернуть её к себе спиной.

– На колени встала!

Мой голос вибрировал от злости, как и я сам. Ревность, превратившаяся в неконтролируемую ярость, застилала глаза. Я не слышал больше не всхлипов, ни мольбы. Было только желанное женское тело, которое в данный момент мне хотелось порвать.

Я не раздевался, только расстегнул брюки и приспустил их. Достал эрегированный член и сразу же направил его к бедрам жены. Коленом раздвинул их шире, чтобы было удобнее, и жестоко ворвался в неподготовленное сухое лоно. Сжал с силой пальцы на нежно-розовых бедрах, не замечая, как оставляю там отметины, на завтра стянувшиеся синяками, надежно фиксируя Киру в том положении, которое нужно мне, и яростно задвигался, врезаясь в её хрупкое тело…

Глава 13

Демид нашёл её на застекленной веранде. Кира сидела на широкой кожаной скамье, притянув к груди колени, и смотрела, как по тонированным стеклам стекают водяные дорожки. Дождь не прекратился.

Демид молча приставил к скамье столик, поставил на него открытую бутылку с вином, два фужера. Так же ничего не говоря, наполнил их. Взял один и протянул Кире.

– Пей.

Кира повернула голову к нему, отрицательно покачала, потом резко передумала и взяла протянутый бокал. Не посмотрев на Демида, большими глотками полностью осушила его, поморщилась и шумно втянула в себя воздух.

– Лихо ты, – прокомментировал её действия Демид, после чего сделал так же, как и она. – Ещё?

– Пока не надо. Иначе охмелею быстро. Хотя напиться хочется.

– Мне тоже.

На душе – пусто. В голове – звенящая пустота.

– Мужчинам больше надо.

– Порой и одного бокала хватает. Как самочувствие?

– Не знаю. Не пойму.

– Я про головные боли.

– Пока не беспокоят. Хоть это хорошо…

Демид всё же наполнил их фужеры заново, но они так и остались стоять на столике. Заметив, что Кира ежится от прохладного воздуха, встал и взял с кресла плед. Подошёл к Кире и накинул его ей на плечи. Та, в отличие от его ожиданий, плед не скинула, а напротив – плотнее в него закуталась.

– Спасибо.

Он вернулся на кресло и посмотрел на Киру, продолжающую наблюдать за дождем.

– Я вел себя, как свинья.

Его признание вызвало у неё легкую улыбку. И всё же улыбка была не такой, на какую он рассчитывал. Но она улыбалась!

– Уточни, Сакронский, твоё заявление относится к прошлому или настоящему тебе?

– Твоя ирония мне нравится, кроха.

Он протянул ей фужер, и она снова его приняла.

– Нам сегодня суждено напиться.

– За тебя, Аристократочка.

Она вернула ему тост.

– За тебя.

На этот раз она сделала лишь один глоток и тихо сказала:

– Получается, в прошлом мы были женаты. Любили друг друга…

– Да… А я ревновал тебя, как больной придурок.

Кира покачала головой и прикрыла глаза.

– Демид, я думала, самое тяжелое за сегодняшний вечер – это моё погружение в прошлое. Но услышав тебя, я поняла, насколько ошиблась. Ты… – она выдержала паузу, за время которой у него остановилось сердце, перезапустилось и забилось уже в ускоренном ритме. – Поразил меня до глубины души. Демид, ты говорил так, что я… Извини, у меня просто нет слов. Я пытаюсь их выразить, соединить, но у меня плохо получается. Ты был настолько убедителен в своей ненависти ко мне, вернее, к ней… Ну, ты меня понял, что у меня не просто мурашки по коже, мне казалось, что это ты меня… насилуешь. А там было именно изнасилование. И я, слушавшая тебя… Я испытывала весь спектр чувств на себе.

Каждое слово было наполнено такой печалью, тоской, затаенной болью, что Демид ошарашено прислушивался и к своим ощущениям. Он сам был в некоторой растерянности от того, что увидел. Его сны – это одно. Это отголоски чего-то нереального, фантастического. Пускай, мистического. Много ли людей придают значение снам? Единицы. Он даже привык к ним. Каждый вечер, ложась в кровать, он знал, КОГО увидит. ЕЁ. Свою Аристокрачку. И ни разу во сне он не видел себя. Только её. Непостижимую. Красивую. Далекую.

В гипнозе было всё иначе. Там он видел себя со стороны. Странное чувство, полностью иррациональное. Он и не он. Его чувства, его мысли, словно видишь себя в зеркале. Свои поступки. И совершенно бешеные, злые глаза, перекошенное от ярости лицо.

А чувства?.. Такие знакомые. Такие опасные.

И вместе с тем бешеное удовольствие от того, что можешь прикасаться к НЕЙ! Демид был противником насилия над девушками, никогда с подобным в жизни не сталкивался. Ему не отказывали – внешность, деньги, обаяние, репутация плохого, но, гадство, щедрого парня.

Придя в себя, он задался вопросом: а смог бы он изнасиловать свою Аристократочку уже сейчас, в двадцать первом веке? Ещё вчера бы он ответил – да. Перешагнул бы через остатки принципов, лишь бы разложить её, снять душащую всю жизнь похоть в отношении неё. Унять зуд, терзающий не тело – душу.

Сегодня он увидел её другой. Каждое общение с ней, как откровение. Как глоток свежего воздуха. Как освобождение от пут.

Она была смелой, его Кииррраа. Хорошо владела собой. Опасалась его, но готова была идти на компромисс и дальше. Она не боялась говорить о чувствах. Он смотрел, как она говорит, как двигаются её губы, и чувствовал себя последним мудаком, не в состоянии отвести от неё взгляда. Попадал под её чары и уже не знал, хочет ли выпутаться. Или как в омут с головой, на ходу, без тормозов. Лишь бы быть рядом. Чувствовать её. Дышать с ней одним воздухом. Стоять рядом и смотреть, как солнечные лучи играют в её волосах. Она очаровывала его, ничего не делая. Одно её присутствие, и весь остальной мир отодвигался, смолкал шум, уносились прочь другие важные дела.

Демида ломало. А что было с Эльдаром? Ревность. Та самая ревность, которую он никогда не испытывал. И которая, как выясняется, могла превращать его в настоящего монстра, без сожаления и раскаяния. К Ульянову он относился, как к мужчине, что путался у него под ногами, абсолютно не воспринимая его всерьез. К Эльдару тем более ревновать нечего было. Но… его переклинило. Основательно так.

Хуже была лишь боль Киры. И ещё, пожалуй, её испуг, когда Эльдар на кульминационной ноте вывел его из гипноза, и Демид первым делом посмотрел на Киру. Он хотел её увидеть. Увидел. Её бледное лицо, тонкие руки, охватившие плечи. Её глаза.