Читать книгу "Суд идет. О судебных процессах прошлого. От античности до новейшей истории - Алексей Кузнецов"

Меж тем подозрение полиции вызвала жена мелкого почтового служащего Вера Чеберяк, известная в уголовных кругах как Чеберячка и Верка-чиновница. Сводная сестра профессионального вора Сингаевского, она была хорошо известна полиции как содержательница притона и скупщица краденого. Ее сын Женя дружил с Андреем Ющинским, который часто бывал в доме у Чеберяков. По косвенным данным, в день убийства мальчики виделись и поссорились (на допросах Женя это отрицал, но дважды проговаривался в неофициальных беседах), причем Андрей якобы пригрозил товарищу, что расскажет полиции о занятиях его матери. Полицейские приняли версию убийства мальчика ворами – завсегдатаями притона, хотя и расходились в предположениях о мотивах. Некоторые полагали, что мальчика убили из-за его угрозы, а следы ритуального характера оставили, чтобы отвести от себя подозрения. Другие не исключали того, что воры сознательно хотели спровоцировать погром, во время которого рассчитывали поживиться. Существовала также версия, согласно которой мальчика пытались использовать как наводчика при планируемом ограблении Софийского собора (училище располагалось с ним в одном дворе). Веру Чеберяк дважды арестовывали и дважды освобождали по требованию прокурора Киевской судебной палаты Чаплинского. Сына Женю, тяжело больного дизентерией, женщина забрала из больницы (очевидно, для того чтобы исключить его контакты со следователями), и он умер у нее на руках; умерла и одна из дочерей – она тоже заболела, но Чеберяк отказалась отдавать ее врачам.

Мендель Бейлис (фото 1913 г.)

Тем временем в конце июля был арестован человек, которому суждено было стать единственным подсудимым на процессе. Менахем Мендель Бейлис, глава большой и бедной семьи, работал приказчиком на кирпичном заводе, расположенном неподалеку от места обнаружения тела. Первоначальное обвинение против него выдвинул лидер молодежной патриотической организации «Двуглавый орел», студент Владимир Голубев. Убежденный антисемит, Голубев самостоятельно проводил розыски, стремясь обнаружить в деле «еврейский след». Свою версию участия Бейлиса в убийстве он изложил Чаплинскому, тот получил одобрение министра юстиции Щегловитова, после чего был найден свидетель, неоднократно менявший показания, но в конце концов заявивший, будто Женя Чеберяк рассказывал ему, как они с Андреем гуляли рядом с заводом и их спугнул «приказчик Мендель».

Общественные разногласия вокруг убийства Ющинского и ареста Бейлиса еще более обострились после 1 сентября 1911 года, когда еврей Дмитрий Богров смертельно ранил П. А. Столыпина. Черносотенцы, относившиеся к премьер-министру по меньшей мере прохладно, тем не менее всячески подчеркивали национальность убийцы как доказательство «жидовского заговора против России». В свою очередь, либеральная пресса приводила арест Бейлиса как пример государственного антисемитизма и связывала участие евреев в революционных организациях (Богров был анархистом, хотя не исключено, что 1 сентября он действовал как агент охранного отделения) именно с ним.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Судебный процесс начался 25 сентября 1913 года. Министерство юстиции предприняло огромные усилия, чтобы обеспечить удобный состав суда и присяжных. Председателем суда еще в 1912 году был назначен Ф. А. Болдырев, недалекий и крайне услужливый карьерист, специально для этого переведенный из Умани. Найти обвинителя оказалось непростой задачей: сразу несколько сотрудников киевской прокуратуры отказались от этой сомнительной чести, и министр Щегловитов направил в Киев товарища прокурора Петербургской судебной палаты Оскара Юрьевича Виппера, брата знаменитого историка.

Вообще подбор властью основных действующих лиц процесса велся неприкрыто тенденциозно. О том же Болдыреве губернатор докладывал по итогам избирательной кампании в Думу, где тот был председателем Киевской избирательной комиссии: «Действительный статский советник Болдырев, человек вполне определенного благонамеренного направления и твердых, безусловно, правых убеждений… вполне сочувственно и благожелательно относясь к задачам правительства, вложил в это дело слишком много личного труда, энергии и своего служебного опыта для проведения в Государственную думу от города Киева правых кандидатов…»

Большим подспорьем обвинению стали представители гражданского истца – матери убитого Андрея Ющинского – член Государственной думы, активный деятель «Союза русского народа» Г. Г. Замысловский и виднейший теоретик российского антисемитизма, автор множества «научных» трудов (в том числе таких, как «Жид биржевой», «Международное тайное правительство» и «Еврейский вопрос на сцене всемирной истории») А. С. Шмаков.

Отбор присяжных обвинение провело чрезвычайно тщательно. Присутствовавший на процессе В. Г. Короленко так описывал свои впечатления: «Пять деревенских кафтанов, несколько шевелюр, подстриженных на лбу, на одно лицо, точно писец с картины Репина «Запорожцы». Несколько сюртуков, порой довольно мешковатых. Лица то серьезные и внимательные, то равнодушные… двое нередко «отсутствуют»… Состав по сословиям – семь крестьян, три мещанина, два мелких чиновника. Два интеллигентных человека попали в запасные».

Никогда, пожалуй, в истории российского правосудия одного человека не защищали сразу пять присяжных поверенных, ни одного из которых к тому же нельзя было бы назвать заурядным. Интересы Бейлиса представляли опытный киевский адвокат Д. Н. Григорович-Барский, специалист по защите в делах о «кровавых наветах» О. О. Грузенберг, а также два ярких представителя так называемой «молодой адвокатуры» – А. С. Зарудный и один из лидеров кадетской партии В. А. Маклаков. Лидером «квинтета защитников» был Н. П. Карабчевский – «звезда номер один» тогдашней российской адвокатуры.

«ЯК СУДИТЬ БЕЙЛИСА?..»

Слушание «дела Бейлиса» в Киевском окружном суде началось 23 сентября 1913 года. Обычный состязательный процесс происходит по схеме «обвинение обвиняет – защита опровергает»; в данном случае, пользуясь военной терминологией, происходившее следовало бы назвать «встречным боем», так как обе стороны и обвиняли, и защищались.

Первыми свою линию – мальчик был убит с целью получения ритуальной крови Бейлисом, одним либо с неустановленными пока помощниками – отстаивало обвинение. Поскольку имеющиеся аргументы были крайне ненадежны, что признавали даже многие члены правительственного лагеря, обвинение сосредоточилось на попытке доказать наличие соответствующего кровавого ритуала у евреев. С этой целью был приглашен ряд экспертов, наиболее значительными из которых выглядели профессор Киевского университета И. А. Сикорский, отец знаменитого впоследствии изобретателя, и католический священник И. Пранайтис.

Судебное заседание по делу Бейлиса (газетный рисунок)