Читать книгу "Morbus Dei. Зарождение - Маттиас Бауэр"

Капитан и адъютант пристально разглядывали Иоганна.

– Повторяю вам – я не солдат.

– Конечно, теперь ты уже не солдат, – согласился капитан.

Повисло молчание.

Потом капитан принял решение.

– Хотя в конечном счете это не имеет значения. Будь ты баварским дезертиром, болтался бы на веревке. Но если ты тирольский дезертир – значит, одним тирольским солдатом на фронте меньше.

– Если он и впредь останется кузнецом, – добавил адъютант.

– Верно, Альбрехт. Если он и впредь останется кузнецом. – Он посмотрел Иоганну в глаза. – А ты таковым останешься, кузнец?

– Даю слово, – сдержанно ответил Лист.

Они еще какое-то время мерили его взглядами. Наконец капитан кивнул.

– С виду ты человек благоразумный. Поверю тебе на слово. Можешь идти.

– Благодарю. – И Иоганн поспешил удалиться.

Капитан с адъютантом проводили его глазами.

– Альбрехт?

– Слушаю?

– Не спускать с него глаз.

Старый солдат ухмыльнулся.

– Само собой, капитан.

XXIII

Мартин Каррер сидел за столом и молился – так истово, как не молился уже многие годы, – чтобы для деревни и для жителей еще осталось время.

Он молился за Элизабет.

И молил Господа о прощении за то, что одного человека он все-таки не включал в свои молитвы. Пусть человек этот и был плотью от его плоти. После той зимы, когда Якоб обрек на смерть собственную мать, Мартин уже и не верил, что его сын заслуживал искупление.

В дверь постучали. Старик поднял голову, перекрестился.

– Входите!

В комнату вошли Иоганн и Элизабет.

– Якоб еще в харчевне, Иоганн?

Элизабет ответила вместо него:

– Он вернется не раньше чем через час. Так уж у него повелось.

Мартин кивнул.

– Этого должно хватить. – Он смерил их цепким взглядом.

– Что такое, дедушка? – спросила Элизабет. Ей стало не по себе от его взгляда.

– Присаживайтесь.

Они сели за стол.

– Для начала скажу без утайки: вам следует как можно скорее уйти из деревни.

– Что? Но, дедушка…

Старик предостерегающе вскинул руку.

– Я рад, что вы полюбились друг другу. Но я не единственный, кто это заметил. Якоб тоже не слепой. И ты знаешь, что будет, если он вас поймает… – Он чуть помедлил. – К тому же настроение в деревне может перемениться в любую минуту. Солдаты и…

– Изгнанные? – спросил Иоганн.

– Да, – коротко ответил Мартин.

– Но ведь давно уже ничего такого не было. Ну, до случая с коровой, – добавила Элизабет. – В смысле, такого явного.

– У меня дурное предчувствие, и с каждым днем оно все сильнее. Прошу вас, берите самое необходимое и уходите из этой долины. – Старик нахмурил лоб. – Лизель, я уже далеко не молод, а Иоганн будет для тебя надежной опорой.

Элизабет упрямо мотнула головой.

– Без тебя я никуда не уйду.

– При всем уважении, мне тоже непонятно, зачем нам срываться с места, все бросать? По снегу мы все равно далеко не уйдем. Лишь когда немного подтает… И даже если так… – Иоганн поскреб подбородок. – Все равно я не понимаю.

– Все понимать необязательно, Иоганн, – заметила Элизабет.

– Разумно, – поддержал ее Мартин.

– Нет в этом ничего разумного. Вот поэтому люди и совершают ошибки. Просто принимают слова на веру, просто потому что им так сказали. Они не хотят думать. Справедливо и обратное: чем больше человек знает, тем больше у него шансов принять верное решение.

Элизабет склонила в недоумении голову. И только Мартин догадывался, на что намекает Иоганн. И чувствовал, что не сможет больше молчать о том, что знает.

А может, молчать и не следовало…

Он вздохнул и откинулся на спинку.

– Полагаю, переубеждать тебя бессмысленно?

Иоганн помотал головой.

Старик принялся задумчиво набивать трубку. Потом собрался с духом.

– Что ж, ладно. Так тому и быть.

И он рассказал им все.

Это случилось более ста лет назад. Казалось, все шло своим чередом: годы были урожайные, стада росли, и людям жилось хорошо.

Возможно, слишком хорошо. Жители впали в гордыню.

Все произошло внезапно. Несколько лет подряд то и дело появлялись на свет дети… не совсем обычные. С восковой кожей, которая буквально таяла на солнце, и по всему телу проступали черные вены. Десны постоянно кровоточили, зубы были как у зверей.

Конечно, люди пришли в ужас. Поначалу они прятали детей, поскольку стыдились. Считали, что так они хотя бы избегнут позора.

Они ошиблись.

Через некоторое время заразились и другие. Матери, отцы, братья и сестры. От укуса или царапины. У кого-то первые признаки появлялись лишь через несколько дней, у других не проходило и дня.

Их становилось все больше. Они носились по деревне и по лесам, вселяя страх и ужас в жителей.

Тогда старейшины собрали совет, чтобы найти управу.

Решение далось непросто, но было принято единогласно. Если не считать тогдашнего священника – тот, конечно, был против. К детям проявили милосердие – их отдали старым францисканцам, которые жили в лесу, на уединенной горе.

Но тем самым жители тяжело согрешили – отказаться от собственных детей!

Остальных, кто заразился, изловили как зверей и сожгли в лесу на огромном костре. Как утверждалось, чтобы очистить их души. Их душераздирающие крики было слышно до самой деревни. Но жители зажали уши своим детям и ждали, пока все не закончилось…

Спустя много лет – я был тогда совсем еще мал, но хорошо помню, что зима выдалась жутко холодная, – в деревне стали то и дело находить убитых. Все были из тех семей, в которых отвергли детей.

Конечно, мы знали, кто за этим стоит.

Убийства не прекращались. Тогда мужчины отправились к францисканцам. Но те отказались выдавать своих подопечных. Нельзя грешить против тварей Божьих, так они сказали. Мол, все мы – создания Его.

И тогда жители спалили монастырь дотла. Пламя было видно даже отсюда, и столб дыма поднимался такой, что на целый день заволокло солнце.

Но кто посеет ветер, пожнет бурю.