Читать книгу "Размышления о Греции. От прибытия короля до конца 1834 года - Иван Персиани"

Аресты.

Несмотря на это явное неодобрение, по приказу господина Колеттиса были арестованы полковник Калергис и многие другие, как то: K. Колокотронис[217], Никитас, Цокрис[218], Захаропулос, Антонопулос, Вальсамакис, разис, Валианос и др. Не было никакого повода для всех этих арестов, все они проводились из предосторожности. В этом случае, как и во многих других, регентство забыло аксиому, что чрезмерная предосторожность излишня.

Регентство лишает Колеттиса возложенных на него полномочий.

Испугавшись, что эти жестокие меры вызовут неисчислимые беды, господин председатель лишил Колеттиса вверенных ему полномочий, запретил ему проводить новые аресты и прибег к другим мерам, казавшимся ему более отвечающим сложившимся обстоятельствам.

Смещение господина Схинаса.

Он начал с того, что пошел навстречу повстанцам, сместив министра юстиции, господина Схинаса, которого они в своем воззвании называли бичом Греции, и назначив на его место господина Праидиса, порядочного человека и рьяного сторонника Маврокордатоса.

Следственные комиссии.

Кроме того, он учредил следственную комиссию, которой было поручено выяснить причины восстания и прикомандировал к ней военный трибунал, уполномоченный судить участников вооруженного восстания. Председателем был назначен полковник Гордон.

В состав следственной комиссии вошли господа Заимис, Спаниолакис[219], Монархидис. Все они были сторонники Маврокордатоса и, следовательно, благожелательно настроены к повстанцам. Этот состав не понравился господину Колеттису. Он внушил господину д'Арманспергу подозрения на счет господ Спаниолакиса и Монархидиса, которых заменили на двух верных Колеттису людей – господ Мелетопулоса[220] и Вальтиноса[221]. Эта перестановка вызвала недовольство сторонников Маврокордатоса. Они пожаловались господину председателю, который, пойдя им навстречу, предоставил неограниченные полномочия господину Заимису, наградив его пышным титулом советника двора. Целью маврокордатистов, добившихся для Заимиса должности главы следственной комиссии, было желание поставить его на видное место и дать ему средство свергнуть Колеттиса. Но Заимис не очень подходил для уготованной ему роли. Его друзья об этом знали, но тешили себя иллюзией, что, направляемый их советами, он сможет выполнить свою миссию. Но он, напротив, действовал по-своему. Ему удалось обнаружить, что вспыхнувшее в Мессении движении не имело ничего общего с так называемым заговором Колокотрониса, но были следствием притеснений со стороны эфоров, а также тех негативных явлений, которые исчезли после преобразования регентства. Однако ему не удалось обличить Колеттиса за отсутствием доказательств. Напротив, последнему удалось внушить графу д'Арманспергу подозрения на его счет с помощью утверждений, будто он проявил благосклонность к сторонникам Колокотрониса, оправдал главных виновников беспорядков, а свирепствовал лишь в отношении тех, кто способствовал подавлению восстания. Это обвинение возымело свое действие. Заимис был отстранен от должности и вернулся в свои владения. Таким образом Колеттис избавился от опасного соперника и его торжество было обеспечено по крайней мере на некоторое время.

Действия военного трибунала.

Что же до военного трибунала, то его деятельность была весьма гуманной. Несмотря на вопли газет группировки Колеттиса, обвинявших его в кровожадности и пристрастности в отношении мятежников, он приговорил к смерти только взявшегося за оружие Крисалиса. Что касается других томившихся в застенках Мессении обвиняемых, числом в 150, то трое были приговорены к 20 годам тюрьмы, а остальные отпущены на свободу.

Перенесенный в Наварин военный трибунал велел туда доставить всех арестованных в Навплио по обвинению в участии в мессенском восстании, допросил их и признал невиновными.

Оправдание Полизоидиса.

Пока эти события происходили в Мессении, навплийский суд оправдал Полизоидиса и Терцетиса, в отношении которых четыре месяца велось дело по обвинению в отказе поставить свою подпись под смертным приговором Колокотронису. Общественное мнение энергично высказывалось в поддержку этих двух мужественных магистратов. Оно одобрило их оправдание и резко негативно отнеслось к осуждению Колокотрониса.

Большинство других обвиняемых оправданы.

Тот же суд оправдал Вайаса, Алонистиотиса, Григориадиса и прочих, обвинявшихся в том, что они были главными сообщниками узников Паламиди. Таким образом, из всех привлеченных по делу Колокотрониса к концу 1834 года остались томиться в застенках только одноименный генерал и Плапутас.

«Сотир».

В это время перестала выходить газета «Сотир». Правительство устало от ее брани. Оно неоднократно делало ей замечания и даже угрожало, но все было безрезультатно. Тогда оно решило лишить ее лицензии. Но, вместо того, чтобы ее закрыть, оно запретило редактору печатать ее в королевской типографии. Это препятствие на несколько дней задержало ее публикацию, но она появилась вновь и возобновила свои нападки на правительство.

Эти колебания регентства объяснялись следующими мотивами:

В то время две партии боролись за власть в Греции: партии Колеттиса и Маврокордатоса. Обе они стремились войти в доверие к графу д'Арманспергу и пытались достичь этой цели различными средствами. Умиротворение Мореи[222] с самого начала стало той темой, обсуждая которую они соревновались в проницательности. Партия Колеттиса предлагала использовать жесткие средства для подавления восстания, с тем чтобы, как мы уже говорили, продемонстрировать свои силы и устрашить регентство. Партия Маврокордатоса, напротив, предлагала реформы. Она показала опасность предложенных Колеттисом мер и легкость, с которой он мог встать во главе этих диких орд, чтобы диктовать свои условия регентству. Этот совет не был бескорыстным, поскольку ей не хотелось, чтобы беспорядки в Морее были усмирены Колеттисом, потому что это давало ему право на благодарность со стороны регентства, которое сохранило бы за ним его пост. Позже обе партии у тратили разборчивость в средствах. Партия Маврокордатоса открыто обвинила Колеттиса в подстрекательстве беспорядков в Морее и стала убеждать регентство, что до тех пор, пока он останется на своем посту, спокойствие Греции будет сомнительным. В свою очередь Колеттис пытался опорочить партию Маврокордатоса, утверждая, что, с тех пор как она сблизилась с партией Колокотрониса, она усвоила принципы последней и что, придя к власти, она приложит все силы к установлению в Греции русского влияния. Ему удалось навязать свои подозрения господину Докинсу, который начал проявлять недоверие к маврокордатистам. Господин кобель, не вступаясь ни за одну из двух партий, слепо подчинялся воле господина председателя регентства. Но этого нельзя сказать о господине Гейдеке. Близкий друг господина Маурера, чьи принципы он разделял, Гейдек открыто критиковал политику господина д'Армансперга. Не добившись его отзыва, о чем он неоднократно просил, он ограничился абсолютно пассивной ролью. Он лишь ставил свою подпись на постановления регентства, не принимая никакого участия в его работе.