Читать книгу "Ликвидатор. Темный пульсар - Александр Пономарев"

Над головой заскрипело, струйки трухи посыпались на пол, выдавая перемещение главаря. Я тоже не сидел на месте: перебежал в тень от ящиков и затаился. Отсюда мне было не видно бандитов, но и я для них оставался незамеченным. Стрелять с этой позиции означало впустую тратить патроны. Гораздо привлекательнее в тактическом плане выглядело место за трактором.

Короткая очередь в потолок – туда, где по моим прикидкам находился главарь банды, – отвлекла от меня внимание. Услышав отборный мат, я понял, что не попал в противника, но напугал его изрядно. Пока главнюк приходил в себя, я успел переместиться за трактор. Присел у переднего колеса – так, чтобы вражеские пули, в случае чего, застряли в движке.

Ребята мои тоже не теряли времени даром. Они будто чувствовали мои перемещения и огнём отвлекали на себя внимание засевших у окна бандюков. С той точки, где я находился, эти двое отлично просматривались. Я решил накрыть их из подствольника, благо расстояние позволяло. Стандартная граната для ГП-25 обычно активируется через десять-пятнадцать метров после выстрела, а нас разделяло все тридцать, если не больше. Я снял «Костёр» с предохранителя, прижал к плечу приклад автомата, чтобы удобнее было стрелять. Прицелился и выжал тугой спуск.

Подствольник коротко ухнул. Цилиндрическая тушка гранаты скрылась в одной из расщелин потолка. Грохнул взрыв. Фронтон плюнул белым облаком дыма и брызнул обломками кирпича. Послышались стоны и крики раненых. Кирпичная крошка и гранатные осколки застучали по настилу и крыше, терзая старые доски и шифер. Часть опасных гостинцев пролетела сквозь щели в полу и зацокала по капоту и кабине трактора. На стеклах сразу появилась россыпь молочно-белых звёздочек.

Я втянул голову в плечи, чтобы случайно не поранило. Вверху опять затопали чужие ботинки, мелькнула тень. Я выстрелил, но, поскольку угол атаки был не тот, промазал.

Главарь всё-таки добрался до гранатомёта. Струя дымного пламени вырвалась из раструба, демаскируя стрелка. Но я и так его уже прекрасно видел, поскольку успел перекатиться назад и вбок от трактора. Присев на колено, короткой очередью я прошил бандита и рванул к лестнице, чтобы поставить жирную точку в этом деле.

Далеко снаружи грянул взрыв. Через мгновение там снова загрохотало, и эхо взрывов покатилось на восток. Как будто где-то далеко отсюда била батарея тяжёлых гаубиц, и снаряды сыпались с неба один за другим. Похоже, снаряд из гранатомёта угодил в поле аномалий и взрывом активировал целый каскад опасных ловушек.

У выхода на чердак я не стал рисковать. Стоя на середине лестницы, я поднял над головой руки, длинной очередью перечеркнул пространство под крышей слева направо и лишь после этого выбрался из лаза.

Главарь банды лежал на спине, рядом валялся выпавший из его рук РПГ. (Не лень им было эту бандуру с собой таскать?) По истерзанным металлом и каменным крошевом доскам из пробитого пулями тела растекалась кровь. Багряная лужа просачивалась в щели и тягучими струйками стекала на первый этаж. Двое других любителей приключений замерли в разных позах в дальнем конце чердака. Один из них ещё подавал признаки жизни. Я решил допросить его, но сперва захотел глянуть на их главаря. Уж больно голос его показался мне знакомым.

Одного взгляда хватило, чтобы понять, кто лежит передо мной. Это был Свинарь, брат убитого мной давным-давно Чахлого.

Тщедушный уродец с выпученными глазами на прыщавом лице получил это прозвище за то, что прихрюкивал всякий раз, когда смеялся, громко говорил или часто дышал после любой даже маломальской физической нагрузки. Не знаю, что это было: врождённый дефект гортани или глупая привычка, – но выглядело довольно-таки странно.

Помню, я очень удивился, впервые услышав эти звуки. Свинарь тогда забился в угол и похрюкивал там, прижав худые кулаки к подбородку, пока я вершил правосудие над Чахлым. Когда с вендеттой было покончено, я уже был готов отправить Свинаря следом за братом, как он вдруг перестал хоркать и тонко заскулил. Я плюнул ему под ноги, не желая марать руки об это ничтожество, и вышел прочь из пропахшего смертью дома. Думал, Свинарю хватит ума убраться из Зоны куда подальше, ну или держаться от меня на почтительном расстоянии.

Долгое время он и в самом деле не докучал мне. Признаюсь, я даже забыл о его существовании, но гадёныш нашёл способ напомнить о себе. Теперь понятно было, зачем ему понадобился РПГ. Этот трус всегда сторонился честных поединков, как и все бандюги, впрочем. Удивительно, как он раньше не додумался шмальнуть по нам из гранатомёта. Наверное, хотел сперва подстрелить, а потом, вдоволь поиздевавшись, пустить мне пулю в лоб.

Я еле сдержал себя, чтобы не пнуть эту дохлятину. Шагнул к раненому, но перед этим предупредил своих. Как-то не хотелось загнуться от дружественного огня, когда всё так неплохо кончилось.

Худосочный, с оттопыренными ушами, бледный от дикой боли бандит полулежал в углу, закрыв глаза, и судорожно хватал воздух запёкшимися губами. Правой рукой он зажимал рану на животе, в которой при каждом вдохе противно хлюпало. Парень услышал мои шаги. Его белёсые ресницы дрогнули, веки медленно полезли вверх, открывая подёрнутые поволокой близкой смерти глаза. Бандит увидел меня, засипел.

Я выставил левую руку перед собой, а правой медленно убрал автомат за спину.

– Спокойно, не дёргайся, так ты сделаешь себе только хуже. Я спасу тебя, если ты ответишь на несколько моих вопросов, – сказал я, вынимая из кармана разгрузки индивидуальную аптечку. – Кивни или моргни один раз, если ты меня понял.

Тот кивнул, шумно сглотнул и снова часто задышал.

– Воды! – прохрипел он.

Я положил аптечку на пол, отстегнул от пояса флягу, скрутил крышку. Присел перед бандитом на корточки и поднес алюминиевое горлышко к его губам. Ушастый начал жадно пить, но вода большей частью стекала по его подбородку на потёртую кожаную куртку.

– Как давно ты знаешь его? – начал я допрос, когда раненый поджал губы, давая понять, что напился. Бандит помотал головой. Взглядом показал на аптечку. Пришлось вколоть ему обезболивающее, а потом стимулятор, чтобы заговорил.

– Месяц или около того, – сказал он, когда лекарства подействовали. – На третий день, как пересёк периметр. Собирался с реальными пацанами дела мутить, но ни один из путёвых мазов меня к себе в хоровод не взял. Прибился к Свинарю, да только он лузером понтовым оказался. За всё время, что я с ним, ни одного стоящего дела не провернул. Я хотел уже от него когти рвать, да на нас какой-то баклан вышел. Лицо – словно кирпичом примятое, нос такой, как будто раздавленный, и губы широкие, пришлёпнутые. Фраерок пообещал Свинарю рыжья отвалить, если он группу сталкеров маранёт. Ну я и решил схилять с ним, потом подрезать общак и смыться.

На стимуляторах парня несло. К тому же он понял, что я не буду его убивать, и говорил развязно, даже несколько нагло. Из его описания того «фраерка» я понял, что на Свинаря вышел Мул. «Однако ж на очень больную мозоль я ему наступил, раз он против меня не одну, а несколько банд нанял, – озадаченно подумал я. – Что ж, всё верно: нельзя класть яйца в одну корзину. Подстраховаться никогда не мешает, к тому же он вряд ли давал подонкам аванс. Неспроста ведь нанимал отребье, а не профессионалов преступного мира». Исходя из полученных сведений, я всё больше склонялся к мысли, что заминированные двери в капонире – дело рук Мула. Он вполне мог заранее подкупить кого-нибудь из людей Семакина и узнать от них, куда и когда мы идём. А Свинарь, та ещё сволочь, захотел не только счёты со мной свести, а ещё и деньжат подзаработать. Захотеть-то захотел, а оно вона как вышло.