Читать книгу "Полый человек - Дэн Симмонс"

Я напал на того человека! Это была его первая связная мысль. А потом: Что, черт возьми, я тут делаю?! Внезапно Бремену захотелось прекратить тот дурной фарс, в котором он оказался, позвонить Гейл, чтобы та забрала его, и отправиться домой на ужин. Он видел длинную аллею, отходящую от проселочной дороги, и белый каркасный дом, видел персиковые деревья, которые он посадил по обе стороны, часть из которых еще были привязаны проволокой к колышкам; видел длинные вечерние тени от деревьев, растущих вдоль ручья, который извилистой змейкой бежал к дому, чувствовал запах свежескошенной травы, проникавший в открытое окно «Вольво»…

Бремен застонал, сделал еще один глоток мерзкого вина, чертыхнулся и выбросил бутылку через дверное отверстие своей импровизированной палатки. Бутылка разбилась о бетон, и из-под эстакады послышался крик, но разобрать слова Джереми не мог.

Гейл! О боже, Гейл! – Его тоска в этот момент превратилась в физическую боль, которая ударила его, словно цунами, без предупреждения надвинувшееся из-за горизонта. Его как будто ударила, подняла, а потом отпустила и бросила волна, над которой он не имел власти. – О, Гейл… Боже, как ты мне нужна, малыш!

Первый раз после смерти жены Джереми Бремен заплакал, уткнувшись в сжатые кулаки. Он всхлипывал, отступая перед жуткими спазмами горя, которые теперь поднимались изнутри, словно огромные, острые осколки стекла, проглоченные много дней назад. Он плакал, не замечая ужасной духоты в убогой палатке из пластика и брезента, не замечая гула машин на эстакаде над ним и воя сирен на улицах на холме, не замечая ничего, кроме своей утраты и горя.

– Либо ты шевелишь задницей, либо ей несдобровать. – Медленный, благозвучный голос Папаши Сола пробился к нему через густой от жары воздух.

Джереми отмахнулся от него и скорчился на своих тряпках, уткнувшись лицом в прохладный бетон. Он все еще плакал.

– Времени на это нет, – сказал Сол. – Потом будет сколько угодно.

Он схватил Бремена под руку и поднял. Тот отбивался, хотел вырваться и остаться в своей палатке, но старик был на удивление сильным, с железной хваткой, и вскоре Джереми против воли оказался на свету. Он моргал, прогоняя слезы, и громко ругался, а Папаша Сол тащил его все дальше в полумрак, под виадук, с такой же легкостью, с какой отец тащит непослушного ребенка.

Там стояла машина, «Плимут» 78-го или 79-го года, с ободранной пластиковой крышей.

– Я не умею заводить без ключа те, что поновее, – сказал Папаша Сол, усаживая Бремена за руль и захлопывая дверцу. Старик наклонился, опираясь локтем на опущенное стекло на дверце водителя, и его роскошная, как у библейского пророка, борода касалась плеча телепата. Он протянул руку и сунул мятую бумажку в нагрудный карман Джереми. – В любом случае, в ближайшее время… тебе пригодится и такая. Уезжай из города, слышишь? Найди место, где принимают психованных белых парней, которые плачут во сне. Оставайся там – по крайней мере, пока тебя ищут. Понимаешь?

Бремен кивнул и энергично потер глаза. Внутри машины пахло подогретым пивом и сигаретным пеплом. Рваная обивка сидений воняла мочой. Но мотор гудел ровно, как будто владелец все внимание уделял тому, что находится под капотом. Это угнанная машина, – подумал Бремен. А потом мысленно добавил: – Какая разница?

Он повернулся к Папаше Солу, чтобы поблагодарить его и попрощаться, но старик уже скрылся в тени виадука, и Джереми увидел только силуэт плаща, двигавшегося в сторону хижин. Сирены завывали где-то рядом, над заросшей сорняками канавой, по которой текла река Платт, мелкая, с коричневой водой.

Бремен положил грязные ладони на руль. Пластик нагрелся от солнца, и он отдернул руки, как от ожога, и стал сгибать и разгибать пальцы. А что, если я забыл, как водить машину? Ответ пришел через секунду: Это неважно.

Джереми тронулся с места, почти вдавив в пол педаль газа, так что из-под колес в реку полетел гравий, и ему пришлось дважды до отказа выворачивать руль, прежде чем он справился с машиной, которая неслась по грунтовой подъездной дороге и заросшей травой разделительной полосе к въезду на шоссе I-25.

Поднявшись на эстакаду, он встроился в поток транспорта и посмотрел направо, на крыши заводских зданий и складов и на серую громаду железнодорожного вокзала. Отсюда был виден даже скромный силуэт Денвера – сталь и стекло на фоне неба. Полицейские машины стояли в палаточном городке внизу, вдоль тропинок у реки и на улицах, идущих на запад к автовокзалу, но здесь, на шоссе, было чисто. Бремен посмотрел на дрожащую красную стрелку спидометра и понял, что в редком дневном потоке машин он едет со скоростью почти восемьдесят миль в час. Слегка отпустив педаль газа и сбросив скорость до разрешенных пятидесяти, Джереми пристроился за микроавтобусом, а потом вдруг понял, что приближается к пересечению с автострадой I-70. Дорожные указатели предлагали выбор: «I-70 ВОСТОК – ЛАЙМОН», «I-70 ЗАПАД – ГРАНД-ДЖАНКШН».

Джереми приехал с востока. Он поднялся по развязке наверх, описал дугу и влился в поток транспорта, двигавшегося на запад по загруженной автостраде I-70. Впереди маячили рыжие холмы, а за ними сверкали покрытые снегом горы.

Бремен не знал, куда направляется. Датчик уровня топлива показывал, что осталось три четверти бака. Потом беглец сунул руку в нагрудный карман и достал бумажку, которую ему положил туда Папаша Сол: двадцатидолларовую купюру. Больше денег у него не было – ни цента. Три четверти бака бензина и двадцать долларов – это все, чтобы добраться туда, куда можно добраться на машине.

Он пожал плечами. В открытое окно врывался горячий воздух, а пыльные вентиляторы совсем не охлаждали его. Джереми не знал, куда направляется и что будет делать. Но он двигался. Наконец-то двигался.

В долине меркнущих звезд

Бремен шел по краю пустыни, когда рядом с ним на проселочной дороге притормозила полицейская машина. Дорога была пустой, и бело-коричневый автомобиль какое-то время двигался со скоростью пешехода. Джереми бросил взгляд на одинокого полицейского за рулем – квадратное, обожженное солнцем лицо и слишком большие солнцезащитные очки, – а затем снова стал смотреть под ноги, чтобы не наступить на юкку или маленький кактус, которыми была усеяна поверхность пустыни.

Полицейская машина проехала вперед футов пятьдесят, свернула на обочину, подняв облачко пыли, и остановилась. Сидевший в ней человек вышел, расстегнул кобуру и встал у водительской дверцы. В его зеркальных очках отражался медленно приближающийся Бремен, который решил, что перед ним не патрульный с автострады, а кто-то из полиции округа.

– Подойди, – приказал полицейский.

Джереми остановился футах в шести от дороги.

– Зачем?

– Пошевеливайся. – Голос полицейского по-прежнему был бесстрастным и тихим, но пальцы его сжимали рукоять револьвера.

Бремен протянул руки, ладонями вверх – жестом согласия и умиротворения. Кроме того, он хотел показать полицейскому, что в руках у него ничего нет. Когда он огибал патрульную машину, его слишком большие кеды с эмблемой Армии спасения шаркали по асфальту. Примерно в миле впереди, на пустой дороге, волны горячего воздуха создавали мираж разлитой по асфальту воды.