Читать книгу "Четыре унции кофе - Иван Райли"

Мы остались вдвоем. И что это, черт возьми, было? – спросил я ее приглушенным голосом. Я видел, что она подавлена. Ей было дико неудобно. Она не знала, что сказать. Ради этого мне стоило лететь из Чикаго? Пола стояла, потупившись. Мне даже стало ее жалко. Но, в конце концов, это она говорила со мной по телефону, и именно ей следовало предупредить меня, в каком русле должен пройти планируемый разговор, коль скоро они ожидали от меня некой конкретной информации. В результате мы оба очутились в дурацком положении. А ее придурок-босс, создавший его, выскользнул сухим, как гусь из воды. Извините, тихо произнесла она. Мне очень жаль.

Всю дорогу домой, в Чикаго, я размышлял о том, что наглость человеческая бывает беспредельна. В конце концов, мне не столько было жалко потерянного времени и денег (их чек я не взял), сколько поруганных надежд. Атака оказалась столь дерзкой и неожиданной, что я просто ошалел. И не нашелся, что ответить. Потом, разумеется, в голове возникли правильные реплики, но после боя кулаками не машут. Я слышал о том, что некоторые корпорации подбирают юные дарования и выращивают из них монстров, заставляя изыскивать прибыль всевозможными способами, выжимать ее из любых ресурсов, постоянно повышая планку. Но я и близко представить себе не мог, до какого состояния можно извратить обыкновенную логику. Представьте, что у идущего по другой стороне пешехода порывом ветра унесло шляпу. Вы успеваете подхватить ее с проезжей части до того, как протектор подъезжающего автобуса впечатает ее в асфальт. Затем пересекаете дорогу, догоняете владельца. Находите его среди десятков таких же «идущих нью-йоркских плащей». Окликаете. И дальше происходит самое интересное. Мало того, что он удостаивает вас презрительным взглядом, он тотчас сообщает вам, что безумно спешит, и вы отрываете его от важных дел. Потом он осматривает шляпу, которую вы ему только что отдали, находит на ней какое-то пятно и требует, чтобы вы немедленно записали адрес. Как, у вас с собой нет блокнота и ручки? Неслыханная беспечность. Он достает свой, пишет адрес химчистки, куда вы обязаны отнести его грязную шляпу. Затем на том же листке чуть ниже он оставляет вам свой адрес, куда вы доставите ее потом. И при этом не дает денег ни на услугу, ни на доставку, но делает финальную гримасу, чтобы вы ощутили, как велико его доверие, которого вы не заслуживаете. Вот, примерно, краткий скетч того, что происходило на встрече в подземельи. Я еще мог понять, если бы он взял меня в штат или заключил с моей фирмой контракт по поводу разработки концепции, заплатил мне тонну денег, а я, мерзавец эдакий, подсунул ему памфлет на восемь страниц, списанных с потолка. Тогда было бы явное оправдание его ехидству. Но когда вы абсолютно безвозмездно делитесь какими-то своими соображениями, которые могут быть, как минимум, дважды полезны, ибо, во-первых, помогут увеличить прибыльность ресторанов, во-вторых, повысят занятость номеров (как минимум, треть гостей останутся ночевать в отеле после элитной вечеринки с хорошим алкоголем), а вместо благодарности от вас требуют провести настоящее маркетинговое исследование и по его результатам составить бизнес план, то это корпоративный аналог обыкновенного хамства, которое в условиях улицы полезно лечить зуботычинами или, как минимум, крепкой лексикой. Мне было интересно узнать, на что он расчитывал? Что я принесу ему на блюдце детальный проект на триста страниц со сметами, таблицами, конкретными вариантами решений по каждому пункту? А он скажет мне за это (в лучшем случае) спасибо, мы подумаем? Да, я могу быть альтруистом. Но не дебилом. Если вы годами играете со своим соседом в гольф, а потом однажды он просит вас сделать ремонт в его доме, то вы согласитесь, только если он заплатит. Потому что есть хорошие добрососедские отношения, а есть работа, которая стоит денег. И первое нельзя смешивать со вторым. Хотя в мире полно деятелей, и даже достаточно крупных, которые паразитируют на альтруистах. Идею нельзя защитить, если она не превратилась в патент. Одна симпатичная европейская компания, имеющая сеть магазинов, кофеен и заправок, работает под дурачка, собирая новые идеи от своих клиентов. Любой, у кого есть какое-либо дельное предложение, может поделиться им на интернет-форуме компании. А потом, когда они его рассмотрят и внедрят, компания честно сообщит, что вот такое новаторство было успешно опробовано в сети, что позволило «сделать наш сервис еще лучше, доступнее и креативнее». Чего они не напишут, так это того, что в результате вашего ноу-хау с новым дизайном чашки, новым видом кофе или новым решением в маркетинге компания заграбастала на пару лимонов больше, чем, как они любят говорить, «за аналогичный период прошлого года». Но вам с этого не упадет ни цента. Потому что «мы же друзья, мы все делаем общее дело». Хотя в действительности дело одно – они богатеют, и вы им в этом помогаете. Бесплатно.

Десятым и последним из тех, кого я имел глупость побеспокоить, был Джеффри Коэн, заместитель директора отдела по развитию ресторанов. Он перезвонил мне сам. Сказал, что концепция его действительно заинтересовала, и он видит в ней вполне серьезный потенциал. Единственное, что его смущает, так это масштаб. Идея кажется чрезмерно глобальной. Я тотчас парировал: но вы же глобальная корпорация. Было слышно, как он улыбается с иронией: да, это так. Но, поверьте, даже самое простое дело, умноженное на количество филиалов, может стать настоящей катастрофой. А в вашем случае – это целый проект. Такие вещи нельзя передоверять кому-то (и здесь я почувствовал, куда он клонит). Мистер Коэн говорил хорошо поставленным повелительным голосом, вежливо и учтиво, без тени превосходства. Время было позднее. Я представил, как он сидит в своем офисе, из окна которого виден ночной даунтаун, фары машин, огни рекламы. Все уже разошлись, а он коротает время за своим столом и звонит мне, потому что ему просто нечего больше делать. С таким же успехом мы могли поговорить об общих знакомых, если бы они у нас были, гольфе, политике или искусстве. Ему просто нужно было с кем-то перекинуться словом, ударить по деснам. Потому что до сна еще долго и, судя по всему, дома его никто не ждет. Рассказав мне вкратце о текущих задачах отдела (хотя об этом я его не просил), он вернулся к основной мысли, а именно его интересовало, не думал ли я заняться своим проектом на правах хозяина (похоже, он решил сыграть на тщеславии?). Насколько я понимаю, – продолжал он, – вы обратились не только к нам. Не знаю, что ответили мои коллеги, но хочу вас заверить, что любая из сетей была бы рада клиенту, который гарантирует 10-12 событий ежегодно, даже при частичном покрытии всех имеющихся мощностей. Иными словами, уточнил я, вы предлагаете мне арендовать ваши рестораны под мой проект? Да, подтвердил он. Это самый простой и надежный путь. А уж мы со своей стороны обеспечим вам надлежащее качество, поддержку и наше радушие. Он потрещал еще минут пять с учетом заключительных ласок. Я поблагодарил его, пообещал подумать. И повесил трубку.

К девяти организациям, которых я прочил во «Всемирную Лигу Премьер Событий», добавились 10 из пятидесяти самых больших отельных сетей мира. Итого – девятнадцать. Если бы за флопы в бизнесе давали призы, вроде зверушек, веток или шариков, то мне полагагалось бы девятнадцать статуэток «Золотой палец».

СИЭТЛ

Подлинная змеиная сущность неудач в том, что они подрывают вашу веру в себя. Взятые поодиночке, они всего лишь крохотный эпизод, неверный штрих и не больше. Но каждая из них играет против вас, потому что все вместе они тяготеют к той критической массе, набрав которую, способны уничтожить вас на корню. Если с Лигой все было понятно, то десять отказов из пятидесяти потенциальных партнеров еще не делали окончательной погоды. Подумаешь, утешал я себя, всего лишь двадцать процентов. Согласен, тренд неприятный. Но вполне могут выстрелить остальные. Есть старинный еврейский анекдот. Как-то в синагогу пришел Хаим и сказал раввину: ребе, я устал, жизни нет, жена больна, работу найти я не могу, мы живем в нищете, мы голодаем, куры – и те дохнут. Я хочу повеситься. На что раввин ответил ему: по поводу кур, чем вы их кормите? Хаим ответил: просом. Раввин сказал: попробуйте кормить пшеном, и вы увидите, что будет. Хаим ушел и вернулся через месяц. Реббе, сказал он, мы стали кормить кур пшеном, но они по-прежнему дохнут. Раввин задумался и спросил: а какой водой вы их поите? Хаим ответил: дождевой. Тогда раввин сказал ему: иди и запомни, поить нужно только колодезной. Через полтора месяца он появился в синагоге опять. Подошел к раввину: знаете, ребе, у нас нет колодца, но я уже больше месяца ношу воду от соседей в конце улицы. А куры дохнут все равно. Раввин сказал: все дело в петухе. Сходи на базар в среду и купи хорошего черного петуха. Вот увидишь – все измениться. Хаим пропал на два месяца. Потом вернулся к равину и сказал: я потратил на черного петуха все деньги, которые занял у дальнего родственника в другом городе, потому что никто из близких и знакомых больше не дает нам в долг. Так вот, ребе, куры все так же дохнут. Раввин задумался: значит, проблема в насесте. Как часто вы меняете им солому? Хаим ответил: когда как. Раввин сказал: обязательно меняйте каждые два дня – и все выправится. Хаим ушел. И больше не появлялся. Однажды кто-то в синагоге спросил раввина: вы слышали новость? Такое горе. Хаим повесился. Раввин печально покачал головой: ты смотри, а у меня еще было столько вариантов…