Читать книгу "Високосный, 2008 год - Александр Омельянюк"

И только лишь в последний год Платон, можно сказать по-семейному, опозорился, когда позволил себе в адрес сестры хамское выражение, о чём, правда, потом искренне сожалел.

Ему было даже стыдно за те свои слова, и он долго переживал по этому поводу. Да и сама Настя практически никогда этого себе не позволяла, за редчайшим исключением.

Настя не тот объект, который можно оскорблять, даже, если она этого, якобы, заслуживает! – в итоге заключил Платон.

Он даже считал отца и Настю в этом плане, чуть ли не святыми. Ведь они оба никогда в своей жизни никого не оскорбляли, ни очно, ни заочно.

Настя и Пётр Петрович, конечно, иногда возмущались, но их, порой даже бурное возмущение носило исключительно корректный характер.

Вот и сейчас, стоя на узкой дорожке сада, Настя эмоционально что-то доказывала Ксении, а та не соглашалась. Их спор легко разрядил Платон:

– «Девчонки! Вы знаете, что я заметил?! Если на улице стоят две женщины и трепятся, то совершенно точно они стоят в самом узком месте, мешая прохожим!».

– «Иди… прохожий!» – оставила за собой последнее слово Ксения, под аккомпанемент смеха Анастасии.

Платон опередил женщин по пути на веранду, и первым занял место на диване у телевизора, то ли смотря его, то ли думая о чём-то своём.

Вошли сестра с женой, и Ксения прогнала его со своего любимого места, предложив перелечь на диван в комнате и оттуда, через открытую дверь, смотреть телевизор, никому не мешая своим большим ростом. Платон повиновался, ибо хотел всего лишь просто кое-что обдумать.

Видя, что муж лёг не в ту сторону головой и не видел экрана, боясь, что он обиделся, Ксения вошла к нему и поинтересовалась, почему он так лёг.

И тут тот неожиданно выдал новый афоризм, только неизвестно, проверенный ли жизнью:

– «Чем ниже лежит тело, тем выше воспаряет дух!».

– «Не богохульствуй!» – шутливо вмешалась улыбающаяся Настя, поёживаясь от лёгкой прохлады уходящего вечера и кутаясь в кофту.

Платон взглянул на сестру, как она одета, как в каждом мало-мальски пригодном месте создаёт себе уют и комфорт, и тут его осенило.

Ведь Настя вдобавок ко всему прочему ещё и человек в футляре! Она ведь и оделась как капуста, безвкусно, закрывая все щели, чтоб не поддувало!

Этим она чем-то напомнила пересмешнику отца Митрофана.

А! Все верующие одинаковые! Два сапога – пара! – решил Платон.

Только один левый, другой правый, в своих разногласиях.

Да, ну их! А чёрт этих верующих разберёт! Они спорят, кто больше и правильнее любит Бога! Послушаешь одного – вроде прав! Послушаешь другого, его противника, – тоже вроде прав! Нонсенс! А где же правда-то?!

Да-а! Получается, что у нас Бог одновременно и бедный и богатый!

Богатый – потому, что имеет множество таких разнообразных приверженцев! Бедный – потому, что они все такие разные! – сокрушался он.

Глава 5. Опять двадцать пять.

В четверг, 14 августа 2008 года, после почти двухмесячного перерыва Платон выходил на работу.

Как обычно, по утрам, он опять принялся убирать за кошками их экскременты и мыть лотки. Но в этот раз всё почему-то было пустое и сухое?

Да! Докормила Ксюха наших кошек! – подумал, долго отсутствовавший дома, их хозяин.

– «Ксюх, смотри, их гальюнчики все сухие и пустые?!».

– «Это они по тебе соскучились! Теперь, вот, берегут тебя!» – успокоила жена мужа.

И действительно! Выходя из дома, Платон услышал громкое урчание кота Тихона. Он энергично потрепал того по загривку. Заодно досталось и остальным, в это время вылизывавшим друг друга в труднодоступных местах. Платона всегда поражала такая кошачья взаимовыручка.

Людям бы так! – посочувствовал всем он.

– «Ну, ладно, мне пора! Хорошо тут с Вами, но мне пора на работу… других по загривку трепать!» – решил бывалый животновод-дрессировщик.

Уже закрывая дверь перед кошачьими носиками, он подумал:

Ну, ничего! На днях все поедете на дачу!

В трамвае, в очереди через турникет, Платон нечаянно подтолкнул, замешкавшуюся впереди него женщину средних лет, и получил в ответ:

– «Во, прёт!?».

Подзабывший московскую транспортную культуру, Платон, под смешки некоторых ближайших пассажиров, всё же быстро нашёлся, что ответить:

– «Да, если бы я тебя пёр, ты бы… родила!».

Из чего вновь проснувшийся пересмешник сделал вывод: его трудовые московские будни начались!

Войдя в офис, Платон сразу, по здесь негласно не им заведённому правилу, не здороваясь, начал первым и, главное дело, громко.

– «Ну, как Вы тут, без меня, справились?!» – спросил он Надежду нарочно покровительственно.

– «Справились!» – ответила та, чуть раздражаясь.

А Алексей, фыркнув, как рыжий жеребёнок, вообще промолчал.

– «Ага! Можете, когда захотите!» – злорадной улыбкой парировал Платон её раздражение, но игнорируя Ляпунова.

Позже Надежда улучшила момент, когда Алексей уехал, и поговорила с Платоном наедине об их работе вообще и его в частности.

Из эмоциональной и путаной информации начальницы, перемежавшейся претензиями к Платону на его длительное отсутствие, он понял, что та завуалировано запугивает его увольнением, если такие его длительные отсутствия будут повторяться и в будущем, а сейчас вынуждена несколько понизить ему зарплату, но, якобы, по другим, объективным причинам.

Более того, она прямым текстом объявила, что не заплатит ему за июль, а Гудин и Ляпунов теперь «заимели на него зуб», за то, что им пришлось летом работать за Платона, и не идти в отпуск.

А от их общей начальницы, Ольги Михайловны, его длительное отсутствие удалось, якобы, пока, почему-то и для чего-то, скрыть.

– «Ты свой больничный никому не показывай!» – закончила свою, насколько пламенную, настолько и возмутительную речь Надежда.

Как будто этой Ольге Михайловне было дело до таких мелочей?! Что за бред?! Это же епархия исключительно Надежды! А-а! Не хочет лично со мной сориться, вот и переводит стрелки повыше. Пойди – проверь!

Да и вообще! Какую чушь она мне здесь несла?! Как будто говорила со своим ребёнком?! Человек совершенно без понятий, без чести, стыда и совести! Как будто я попал в больницу по своему желанию и гулял там?!

А увольнения я не боюсь! Хоть сейчас готов уйти от этих дурней! Да и зарплата будет больше! Но, правда, придётся и работать побольше, и времени свободного может совсем не быть! А это для меня сейчас, пожалуй, самое главное! Так что пока я остаюсь, даже на более низкой, в полтора раза, зарплате. Подожду, как будет дальше. Поживём, увидим, посмотрим!