Читать книгу "Алмазная авантюра - Питер Мейл"

И она продолжала в том же духе – все ее предложения были восклицательными от радости. В завершение она пригласила их обоих в Ниццу, чтобы немедленно обсудить некоторые детали и отпраздновать удачу ланчем.

Нет нужды говорить, что Мими была взволнована и польщена. Филипп по такому случаю даже побрился, и после веселой двухчасовой поездки они уже были в офисе Клодин, расположенном – naturellement[68]– на Английской набережной, и сама Клодин вышла, чтобы встретить их. Выглядела она шикарно, как и положено женщине, которая работает на пересечении сфер моды и высшего света: безупречная coiffure[69], самое модное летнее платье этого сезона и самые авангардные туфли. По ее признанию, ей было тридцать девять – чудесно эластичный возраст, и она собиралась задержаться в этом возрасте еще несколько лет.

– Итак, – сказала она, беря Мими за обе руки, – наконец-то я вижу того гения, который скрывается за объективом! Предлагаю выпить по бокалу шампанского.

Она повела их в офис, святилище знаменитостей, где фотографии les people закрывали все стены.

Шампанское было налито, тосты произнесены, затем фотографии, отпечатанные на принтере и пришпиленные к стене, были внимательно изучены и удостоены многословных похвал. Филипп прервал поток комплиментов, сказав, что владельцы решили продавать дом. Последовала внезапная па уза, прежде чем Клодин, почуявшая эксклюзив, предложила донести через «Salut!», что эта великолепная недвижимость выставляется на продажу. Но это если хозяева согласятся. Она поглядела на Филиппа, выжидающе подняв брови. Он воспринял намек и вынул телефон.

– Мистер Джонсон, это Филипп Давен. Надеюсь, не побеспокоил?

– Нисколько, мальчик мой, нисколько. На самом деле я как раз собирался звонить, чтобы сказать, как нам понравились снимки. Я бы и сам не сделал лучше, с такими снимками можно прибавить еще миллион к стоимости.

– Рад слышать, что вы довольны. Мистер Джонсон, я как раз сейчас на совещании у редактора журнала, и у нее появилась прекрасная идея: эксклюзивная статья, в которой говорилось бы, что дом выставляется на продажу. По сути, это будет рекламное объявление на шесть страниц.

Джонсон не колебался ни минуты.

– Блистательная идея! – сказал он. – Передайте вашему редактору, чтобы связалась со мной, наверное, следует подписать некоторые бумаги. Здесь, во Франции, даже высморкаться не дадут без официального разрешения.

– И еще один момент, – сказал Филипп. – Возможно, журнал захочет указать фамилию вашего дизайнера, если вы не возражаете.

– Да ради бога. Милая такая девушка, великолепный английский, Коко, как бишь ее там…

– Дюма?

– Точно. Коко Дюма.

Клодин была так довольна результатами звонка, что едва не забыла проверить макияж перед выходом из офиса, когда они отправились в ближайший ресторан. Как позже рассказывала Мими, это было похоже на обед с особой королевской крови. Сам метрдотель хлопотал вокруг Клодин, сам шеф вы шел из кухни, чтобы лично порекомендовать ей блюда, а sommelier подошел к столу, уже баюкая в руке бутылку ее любимого вина.

– Похоже, вас здесь знают, – заметил Филипп, обращаясь к Клодин.

– Это наш любимый ресторанчик, – сказала она. – Очень близко к работе, и все здесь такие милые.

К некоторому удивлению Филиппа, кухня ресторанчика оказалась великолепной: все простое, свежее и вкусное. Было бы еще вкуснее с бокальчиком-другим вина, но, поскольку он был за рулем, а шоссе кишело жандармами, пришлось довольствоваться «Сан-Пеллегрино».

По дороге обратно в Марсель Филипп попросил Мими сделать два звонка: первый – мадам Кастеллачи, а второй – месье Рембо из Монако. Те подтвердили то, что уже перестало быть просто догадкой, и, предварительно удостоверившись, что Сэм и Элена будут у Ребуля, они поехали прямо во дворец Фаро.

– С чего такая спешка? – спросил Сэм, встретив их на террасе.

– Жажда замучила, – сказал Филипп. – Где вы прячете rosé?

Они уселись за стол с чудесным видом на заходящее солнце, и Филипп сообщил новость:

– Эти три дома, которые так профессионально ограбили… Мы только что узнали, кто занимался их ремонтом. Коко Дюма.

Элена нахмурилась:

– И что? Она, должно быть, перестраивала дюжины домов по всему побережью.

– Слушай, я знаю, что она теперь твоя лучшая подруга, но ты должна признать, что это поразительное совпадение. Сэм, что скажешь?

– Ну, ее имя не фигурировало ни в одном из полицейских отчетов. Хотя, с другой стороны, что ему там делать? Полиция обычно не слишком интересуется интерьерными дизайнерами. – Он глотнул вина. – И если подумать, ее положение как нельзя лучше помогает проникнуть в дом. Как нам теперь хорошо известно, она обращает внимание на все: от кухонных ящиков до системы сигнализации. Она должна знать все коды, потому что, скорее всего, сама помогала их подбирать. Она запросто может сделать дубликаты ключей без ведома хозяев. Так что да, технически она вполне может иметь отношение к этим ограблениям.

Элену его доводы не убедили.

– Это же просто смешно. У нее отлично поставленное дело. К чему так рисковать?

– Деньги, – ответил Сэм, – причем немалые. Общая сумма украденного в этих трех домах составляет больше двенадцати миллионов евро, не облагаемых налогом. Не плохой приработок. Не поймите меня превратно – мне нравится Коко, она делает для нас прекрасную работу, однако, совершая подобные кражи, человек в ее положении практически ничем не рискует.

– Ладно, мистер Всезнайка, и что ты предпримешь теперь? Позвонишь и скажешь: «Ага, попалась»?

– Не знаю. – Сэм пожал плечами. – Действительно не знаю. У кого-нибудь есть идеи?

21

В тот вечер Ребуль застал на террасе озадаченного и задумчивого Сэма, который, впрочем, сразу заметил, что хозяин дома нарядился в великолепный смокинг.

– О, Франсис. Не стоило так стараться ради меня.

Ребуль засмеялся и погладил шелковый лацкан смокинга.

– Что скажешь? Моника заказала его для меня в Гонконге, и сегодня я его обновляю. Мы идем в оперу. Ты знаешь, что в Марселе есть прекрасный оперный театр? Построен в семнадцатом веке на месте теннисного корта. Как бы там ни было, сегодня дают «Травиату». – Он внимательно взглянул на Сэма. – Ты какой-то очень тихий. Ты здоров?

– Друг мой, тебе не понравится то, что я скажу, но я должен это сказать. – Сэм вздохнул и уставился в свой бокал. – Я начинаю склоняться к мысли, что Коко Дюма каким-то образом связана с нераскрытыми кражами бриллиантов.

После долгого молчания Ребуль тоже вздохнул:

– Мне очень жаль, но это меня не удивляет. Деньги всегда были ее страстью. Однако скажи мне, почему ты решил, что она имеет отношение к этому делу?