Читать книгу "Краба видная туманность. Призрак - Эрик Шевийяр"

Высокий и толстый мужчина, повесив нос, аккуратно возвращается на свое место. Краб милосердно принимает его извинения.

* * *

Его тошнит уже тогда, когда приходится ломать пополам горбушку, ну а если ему случается увидеть, как кто-то доедает за ним кусок торта, его просто выворачивает наизнанку. Краб очень разборчив.

* * *

Откуда такая озлобленность по отношению к Крабу? Но он же мал и уродлив. Достаточное ли это основание? К тому же бестолков и самодоволен. И это все? Неопрятен и грязен. Что еще? Он скареден, пошл и груб. Отлично, от него действительно следует держаться подальше, но зачем же оттуда с такой раздражительностью на него озлобляться, не чрезмерна ли подобная жестокость? Ну конечно, но его невозможно в этом убедить. Краб не знает пощады.

Несмотря на свое высокомерие, надменность, гордыню, Краб вынужден признать, что никогда и никто на этой земле не вел столь же абсурдное существование, как он, столь же пустое, тусклое, ограниченное, скудное, никчемное, скорбное, и не стоит ему противоречить или утверждать, что ваше существование — еще более абсурдное, еще более пустое, тусклое, ограниченное, скудное, никчемное, скорбное, это не верно, ваше существование не настолько абсурдно, не настолько пусто, тускло, ограниченно, скудно, никчемно, скорбно, как у него, ибо его существование до такой степени абсурдно, до такой степени пусто, тускло, ограниченно, скудно, никчемно, скорбно, что больший абсурд просто невозможен, невозможна большая пустота, большая тусклость, большая ограниченность, большая скудность, большая никчемность, большая скорбность, почему же вы упорствуете, оспаривая очевидное, почему безоговорочно настаиваете, будто ваше существование еще более абсурдно, еще более пусто, тускло, ограниченно, скудно, никчемно, скорбно, чем у него? Сколько еще раз придется Крабу, несмотря на свое высокомерие, надменность, гордыню, вам повторять, что это НЕВОЗМОЖНО?

Откажитесь от своих претензий. Смиритесь. На самом деле ваши доводы тоже были довольно весомы, Краба подчас посещали сомнения, но на что вы могли всерьез рассчитывать? Вам нечего стыдиться. По правде, все было проиграно заранее.

Но воистину во всей красе Краб проявляет себя на ринге. С утра до вечера он расквашивает носы, подбивает глаза, рассекает губы, отрывает уши, ломает челюсти — пощады не будет никому. В том числе и вам, когда вы в свою очередь подниметесь туда. А это непременно произойдет. Столкновения не избежать.

________________

Краб узнает из газеты, что рухнуло здание. Под обломками покоится женщина его жизни. Разбивается самолет. Среди обломков аппарата находят тело женщины его жизни. Женщина его жизни оказывается среди жертв последней бомбардировки. Среди жертв землетрясения, эпидемии, кораблекрушения пребывает женщина его жизни.

Ну а та сидит на скамейке — и что же она делает? Читает. На мгновение прерывает чтение и бросает взгляд на сидящего прямо перед ней на противоположной скамейке мужчину — их разделяет аллея, — веки этого горемыки сомкнуты, тяжелые складчатые веки, по десять сантиметров кожи гармошкой на каждом глазу, а вместо носа свисает самая настоящая гроздь. Его одежда предвосхищает давно прошедшую моду. Слишком короткие брюки приоткрывают белесые лодыжки, лоснящиеся под стать яичному белку или глазури. Впрочем, он вполне уместен в этом печальном парке с затопленными газонами, в которых увязает солнце, усеянными разлагающимися, как тела на поле битвы, поверженными статуями. Несколько мертвых канареек в клетке, набитых, должно быть, соломой, пропыленных, в роли синицы в руках. Спят стоя деревья, с их веток опадают последние листья, теперь или, разве что, чуть позже, словно взлетающие подстреленные птицы, уже ненужные, отпадают, оставляют все — и один из них, едва ощутимо погладив его по лбу, пробуждает Краба; тот неспешно потягивается, открывает глаза: прямо перед ним на противоположной скамейке — их разделяет аллея — сидит молодая женщина, такая изящная и белокурая, словно ее платье выставлено на продажу, ее лицо — дрожащая вода, прозрачностью которой не исчерпывается тайна. Впрочем, трудно придумать более подобающие ее чистой красоте декорации, нежели этот зимний парк: сегодняшнее небо отражается во вчерашних небесах, в которых по воле света и тени дрейфуют статуи сгинувших королев. Несколько воробышков ерошат перья у подножия огромных голых деревьев, сбрасывающих с себя последние листья, — один из них как раз и разбудил Краба, едва ощутимо погладив его по лбу, а затем, словно цветок, пристроился на коленях молодой женщины.

Поскольку объективной красоте мира идут на пользу некоторые взгляды, она страдает от некоторых других. И те, что идут ей на пользу, встречаются с теми, от которых она страдает, — и как впредь понять, прекрасен ли мир? Зато в этом обмене взглядами Краб наверняка никогда не внакладе.

(Когда, по случайности и всегда украдкой, он встречается взглядом с женщиной, Краб каждый раз уверен, что по секрету прочел в нем всю грусть ее будней, безумие тайных мыслей и всю ее исполненную мольбы любовь, которую она одним махом открыла ему, бросила ему в лицо и с которой он сделает все, что захочет. Возможно, он ошибается.

Ибо, с другой стороны, ни одна женщина ни разу не оглянулась ему вслед. Краб может утверждать это, поскольку сам оборачивался вслед всем женщинам, которых встречал в своей жизни. Всего один раз — постараемся посочувствовать и тогда, когда его существование скрасило счастливое событие — ему вслед обернулась женщина, и так живо, молодая, красивая женщина, честное слово, но, увы, слишком поздно: Краб уже затерялся в толпе, сжимая под курткой выхваченную у нее на ходу черную кожаную сумочку.)

* * *

Половой орган женщин начинается с промежутка между их ступнями — и посему столь же глубок, сколь длинны их ноги. Таково, по крайней мере, мнение Краба, который по этой причине, стоит ему встретить женщину, вешает нос, уставившись в землю между ее туфелек.

Краб увлекся дочерью и ее матерью, но первая из них еще немного хрупка, а вторая, увы, несколько поблекла. Надо будет свидеться с ними, когда дочь наберет два-три года, а ее мать на столько же помолодеет: Краб потерпит.

В действительности Краб охотнее знакомится и волочится за беременными женщинами — учитывая, что самая обременительная часть дела уже позади. Завоевать же их не представит особой сложности. Поэтому он может отбросить все те маневры по сближению и соблазнению, грубость которых неизменно наводила на него ужас, — у всех слов, по сути, всего одно значение, «подцепить» означает в точности загарпунить до самых печенок и положить в свой сачок обнаженное тело жестоко искалеченной девушки. А беременные справляются сами, упреждая желание Краба, их согласие не вызывает сомнений, они уже носят его ребенка. Только и осталось, что их подобрать.

Впрочем, не стоит беспокоиться. Дело-то сдано в архив. Он сразу все от них получил — так для чего же еще им жить вместе? Лучше разойтись, пока рутина не взяла вверх над увлекательным приключением. С другой стороны, в той точке своей истории, где они пребывают, при таком уровне близости ритуальные, банальные, уклончивые фразы, которыми обмениваются незнакомцы, чтобы разбить между собою лед, звучали бы надуманно. И Краб мудро проходит мимо беременных женщин, не говоря им ни слова. И, мудро, они не пытаются его удержать.