Читать книгу "Асы против асов. В борьбе за небесное господство. 1941–1945 - Олег Смыслов"

Первое. По его мнению, господство достигалось операциями по уничтожению действующей авиации противника, разрушением авиапромышленности, уничтожением запасов материальной части и горючего. Второе. Господство завоевывается только на период определенной операции и в ее районе.

«Следовательно, — говорил Рычагов, — завоевание господства в воздухе является необходимым условием, обеспечивающим планомерность и успешность развития наземной наступательной операции фронта, и поэтому вовлечение в нее армейской и фронтовой авиации обязательно».

Из этого выходит, что начальник ГУ ВВС, как и многие военачальники того времени, вполне сознательно допускал деление авиации на фронтовую и армейскую, что впоследствии привело к распылению авиации и воспрепятствовало ее массированному применению в начальный период войны.

Здесь следует отметить, что с бригадной и полковой организации в округах и армиях ВВС РККА были переведены на дивизионную. Фронтовая авиация состояла из ближнебом-бардировочных и истребительных дивизий, а армейская — из смешанных дивизий. Помимо этого была создана войсковая авиация, состоявшая из отдельных авиационных эскадрилий, подчиненных командирам стрелковых и мехкорпусов. Такое разделение авиации было вызвано стремлением обеспечить тесное взаимодействие с наземными войсками на поле боя. К чему это привело, мы узнаем позже.

Рычагов в своем выступлении убежденно говорил о необходимости поддержки фронтовой авиацией общевойсковых армий на период проведения ими наступательной операции для завоевания господства в воздухе. Однако на такое утверждение возразил начальник Главного управления ПВО РККА генерал-лейтенант Д. Т. Козлов. В частности, он сказал: «В армейской операции ВВС едва ли будут иметь задачу завоевания господства в воздухе. Задачу завоевания господства в воздухе современная авиация будет иметь только во фронтовом масштабе».

На что Рычагов несдержанно выкрикнул: «А на поле боя может не господствовать?»

Козлов: «Вы послушайте, тов. генерал-лейтенант, я обо всем доложу. Бесспорно известно, что до тех пор, пока авиация противника господствует в воздухе или пользуется равными шансами, рассчитывать на положительный исход борьбы на земле мы не можем. Поэтому одной из основных целей фронтовой операции должна быть цель завоевания господства в воздухе путем уничтожения или нейтрализации ВВС противной стороны. Выполнение этой задачи, как правило, повлечет за собой проведение самостоятельной воздушной операции».

«При организации воздушной операции, — продолжал он, — необходимо всеми силами избегать распыления авиации. Стремление охватить все задачи и все цели приводит к распылению сил, а основная задача может быть не решена».

Козлова поддержал генерал-лейтенант М. М. Попов: «Я согласен в этой части с генерал-лейтенантом Козловым, что для этой цели следует иметь самостоятельно подготовленные и обученные соединения авиации, состоящие в распоряжении фронтовых штабов или Главного командования».

В поддержку централизации воздушных сил также выступил командующий ВВС Прибалтийского Особого военного округа генерал-лейтенант авиации П. Кравченко: «Я считаю, момент децентрализации воздушных сил, на что сейчас у нас многие склоняются (на задачу авиации и прикрепление по корпусам), неправильным, я не склонен даже к дивизиям закреплять». А потом он эмоционально доказывал присутствующим свое слабое понимание современной войны: «Основным является воздушный бой. Я не верю тем данным, которые мы имеем в печати и которые говорят о большом количестве потерь самолетов на аэродромах. Это безусловно неправильно. Неправильно, когда пишут, что французы на своих аэродромах теряли по 500–1000 самолетов. Я основываюсь на своем опыте. Во время действий на Халхин-Голе для разгрома одного только аэродрома мне пришлось вылетать несколько раз в составе полка. Я вылетел, имея 50–60 самолетов, в то время как на этом аэродроме имелось всего 17–18 самолетов. Поэтому я считаю, что цифры, приводимые в печати о потере самолетов на аэродромах, неправильные. Нужно считать, что основные потери противник будет нести в воздушных боях».

Для тех, кто не знает, напомню, что с 22 июня по 30 июня 1941 г. только на аэродромах мы потеряли 1474 самолета и 835 — в воздушных боях. Может быть, потому, что некоторые советские генералы ВВС не верили в огромные потери на аэродромах в первые дни войны, советские самолеты вплоть до 22 июня оставались незамаскированными!

Серьезно, а может, даже преступно ошибался другой выступающий, помощник начальника Генерального штаба по ВВС генерал-лейтенант авиации Я. В. Смушкевич. Он говорил: «Относительно господства в воздухе я не понимаю, как можно стратегическое господство в воздухе завоевать. Если мы будем воевать с таким противником как финны, то это господство можно завоевать, но если будет более или менее равный противник, господство в воздухе во всей стране завоевать нельзя (...). Мы можем добиться преобладающего господства в воздухе на определенных направлениях, на определенных участках и только на определенное время».

«Теперь уже ясно, — продолжал Смушкевич, — что только тесное взаимодействие всех войск под руководством общевойсковых командиров фронта и армий решает успех операции и войны и поэтому место авиации только в общевойсковых боях и операциях. Все дальние полеты должны вытекать из задач армейских и фронтовых операций».

Интересным было выступление командующего войсками Северо-Кавказского военного округа генерал-лейтенанта Ф. И. Кузнецова. Он решительно высказался против распыления действий авиации: «Немцы централизуют свои ВВС. Они находятся в руках главного командования Военно-воздушных сил, и даже фронт не имеет в своем распоряжении ВВС». Вместе с тем он осудил чрезмерную централизацию ВВС: «Главное командование должно иметь сильную авиационную группу в своем распоряжении — 9–12 авиадивизий. Основная группировка ВВС должна быть передана фронту и армиям. Ниже армии дробить ВВС нецелесообразно, ибо это приведет к распылению авиации».

Заместитель генерал-инспектора ВВС Красной армии генерал-майор авиации Т. Т. Хрюкин остановился на изучении опыта применения авиации немцами. «Очень большое значение имеет радиосвязь наземного командования с авиацией, — говорил генерал. — Ее нужно иметь авиационному командованию и наземному. Связь необходима, а как таковая она у нас даже по штату отсутствует. Сейчас связь должна быть обязательна и именно радиосвязь. Это самое главное».

Таким образом, несмотря на деловую и дискуссионную атмосферу работы этого совещания, на нем наряду с обоснованными взглядами и обобщениями были высказаны нечеткие и противоречивые суждения. Но самое страшное, в своей заключительной речи нарком обороны С. К. Тимошенко высказал убеждение в том, что «в смысле стратегического творчества опыт войны в Европе, пожалуй, не дает ничего нового. Но в области оперативного искусства, в области фронтовой и армейской операции происходят крупные изменения». И снова нечеткость и противоречие!

К началу 1941 г. Военно-воздушные силы Красной армии находились в стадии перевооружения, реорганизации и обучения. В течение этого года планировалось достичь коренного перелома в решении всех насущных проблем. Но нельзя забывать о том, что начало организованного Воздушного флота Красной армии было заложено только в 1940 г., когда старая организация себя изжила.