Читать книгу "Лучшая подруга Мэри Сью - Зоя Сокол"

— А ты как думал? — рассмеялась Хельга. — По одной на каждую царапину.

— И нет другого способа? — Ллевелис поднял на бывшую учительницу глаза. — Скажи, Хельга? Ты все знаешь, сделай так чтобы, она не страдала.

В его глазах было горе, боль, мольба, надежда… Хельга знала этот взгляд. Так же она смотрела на него, когда умоляла вернуть свою дочь. Но он был слишком мал. Его отец к тому моменту уже погиб. А мать… мать никогда не имела достаточно силы. Да и желания в ней не было. После смерти мужа она превратилась в истинную чародейку — холодную, прагматичную, черствую и не считающую остальных равными себе. Высшее существо. Что ей до проблем какой-то там пикси?

— Ты можешь сделать так, чтобы она не страдала. — Хельга неожиданно стала серьезной и взяла его за руку. В ее голосе появилось сочувствие, а во взгляде желание помочь.

Ллевелис приободрился. Неужели пикси опомнилась? Значит, все-таки есть способ!

— Говори, я все сделаю! — с готовностью воскликнул он.

— Все очень просто. — Она ласково погладила его по волосам, совсем как в детстве. И вдруг тон ее изменился, стал холодным и жестким: — Дай ей подохнуть. Здесь и сейчас.

Ллевелис отшатнулся от полного ненависти взгляда, но рука пикси, даром что старая, удержала его за волосы и заставила наклониться, чтобы слышал все, что она говорит. А слова ее хлестали хуже плети:

— А не можешь ее отпустить — значит, возвращай! Возвращай и смотри снова и снова, как она умирает в муках. Как тебе это чувство? А, ученичок? Когда готов поменяться местами с родным человеком, когда готов душу продать, лишь бы его вернуть! Но ничего не можешь сделать! Смотри, как она умирает, чувствуй ее боль… Снова и снова переживай то, что переживала я!

Хельга отпустила его и, встав с кровати, отошла к окну. Спустя несколько секунд прозвучал ее ровный голос:

— Поторопись, пиявка скоро отвалится. Придется цеплять ее по новой.

Мужчина несколько секунд буравил спину пикси тяжелым взглядом. Уйти сейчас за Златой — значит, самому открыться, подставиться под удар. Ничто не помешает его бывшей наставнице добить девушку и его до кучи за все, что сейчас произошло. Но есть ли у него выбор?

Ллевелис закрыл глаза и ушел в Лимбо.

Хельга почувствовала момент перехода, выждала немного, убедилась, что он действительно ушел, и, удовлетворенно улыбнувшись, пошла к себе в лабораторию. Ей нужно многое успеть, пока эта парочка не вернулась.

Ллевелису всегда было трудно. Он еще не родился, а происхождение уже сделало его изгоем и мишенью. Фракция чародеев, в руках которой были сосредоточены бразды правления, и пришельцы из другого мира — братья-демоны — долго и ожесточенно дрались за власть.

Сначала демонов никто не воспринимал всерьез. Потом, когда чародеи спохватились, было уже поздно — в руках мятежных пришельцев была сосредоточена добрая четверть их земель. Они попытались взять ситуацию под контроль и даже умудрились ненадолго пленить одного из демонов. А потом случилось непоправимое. По подчиненным фракции мирам, как болезнь, стали распространяться слухи о мятеже. То тут, то там вспыхивали восстания. Кое-где их успевали подавлять, но кое-где — нет. И эти миры, избавившись от власти над собой, добровольно шли под крыло к демонам. Гвардия чародеев разрывалась, воюя на два фронта, и несла огромные потери.

Вскоре стало ясно, что фракция проигрывает войну. И они решились на отчаянный шаг — заключили с демонами перемирие. Сначала их и слушать не хотели. Но, как оказалось, у чародеев был туз в рукаве — разрушитель. Это небольшое устройство, созданное лучшими алхимиками фракции, было примечательно тем, что ни много ни мало разрушало миры, и его источника питания хватило бы, чтобы уничтожить все, вплоть до Матэнхейма. Поэтому демонам пришлось пойти на мировую. Условия, конечно, диктовали они. Власть над всеми ключевыми мирами остается в руках демонов. А власть над Матэнхеймом — в руках чародея, чья дочь будет в заложниках у демонов. Эта дочь впоследствии чуть не начала войну по новой, вышла замуж за одного из демонов и родила ему сына, которому после смерти чародея и досталась власть.

Сказать, что союзу демона и чародейки были не рады, это все равно что ничего не сказать. Чародеи считали демонов едва ли не животными. Как можно с ними породниться? На счастье или нет, но вразумить мать Ллевелиса ни у кого не вышло.

Весть о ее беременности вбила еще один клин между враждующими сторонами. Еще бы! Уже тогда было понятно, что новорожденный наследник будет управлять Матэнхеймом. Это центральный мир, который притягивает все остальные. Здесь магический фон сильнее других. Торговля, ресурсы, знания — этот мир открывал перед своим повелителем огромные возможности. В самой фракции всегда велась борьба за право владеть им, и эту борьбу не прекратило даже появление такой угрозы, как демоны. И рождение ребенка, который в будущем станет законным наследником по линии чародеев и демонов, лишало первых возможности даже просто претендовать, не говоря уже о том, чтобы владеть этим миром.

Стоит ли удивляться, что при таком раскладе убить беременную чародейку не пытались разве что ленивые и мертвые? Ее спасло только то, что ей обеспечивали круглосуточную защиту и отец-чародей, и демоны. Но даже рождение Ллевелиса не поставило точку в этой истории. Ллевелиса и по сегодняшний день пытались убить с завидной регулярностью.

Но даже не это было самым страшным.

Одиночество, которое было его верным спутником всю жизнь. Это было труднее всего. Как найти свое место в мире, где ты чужой для всех? Недочародей и недодемон. Ллевелис словно завис между двумя мирами. Половинка тут, половинка там.

И только со Златой он впервые почувствовал себя цельным. Как будто она дополняла его, давала смысл в этой трудной, беспросветной жизни. Ллевелис никогда такого не чувствовал и до сих пор не мог поверить, что это чувство настоящее. Не верил, потому что уж слишком быстро и слишком в неправильное время все происходит. Да и Злата, в общем, неправильная. Она совсем не соответствовала его идеалу женщины.

Но вот он здесь, готов сам умереть, но спасти ее… И это еще одна причина, по которой Ллевелис не верил в реальность происходящего. Рядом с этой невысокой брюнеткой он был счастлив. И до сего дня в его жизни не было момента, когда он был бы по-настоящему счастлив. Радовался, смеялся, веселился — да. Но никогда не чувствовал себя счастливым. Хотелось рассказать ей правду, что никакой он не советник, что владеет этим миром безраздельно… Но как? Во-первых, девушка не верит в то, что оказалась в другом мире. Во-вторых, он ей уже соврал в лесу, представившись советником, и кто знает, как она воспримет правду?

Одиночество всегда было верным спутником Ллевелиса. Он настолько привык к нему, что уже и не помнил ничего другого. Это чувство не отступало никогда — ни в рабочем кабинете, ни во время охоты на очередных нарушителей, ни в толпе. В Лимбо он тоже был один. Но чувство одиночества отступало. Приходило умиротворение. Поэтому Ллевелис очень любил это место и приходил сюда с удовольствием.