Читать книгу "В плену Левиафана - Виктория Платова"

— Наверное, но рация мне нравится больше. Тем более что в детстве я увлекался радиолюбительством.

Дверь в душу Лео все еще остается закрытой, но в ней, во всяком случае, появилась крохотная щель. Ботинок в нее не вставишь, но кое-что разглядеть удается. «Кое-что» посверкивает мягким зеленым светом, именно такой свет шел от приемника «Saba», хотя вряд ли юный радиолюбитель Лео использовал именно эту модель.

«Saba» — всего лишь устройство по приему станций, осуществлять через него связь с миром невозможно.

— Где ты провел детство, Лео?

— Далеко отсюда, — ответ Лео, как всегда, уклончив. — На побережье.

— В городе, похожем на Порту?

— Порту?

— То место, где ты разжился картой. Ты сам об этом говорил.

— Все города на побережьях похожи друг на друга, только побережья разные.

— Ты когда-нибудь расскажешь мне? О побережьях и городах на них?

— Разве ты сам не хочешь их увидеть? Составить собственное мнение?

— Мне интересно твое.

Лео снисходительно улыбается, и от этой улыбки Алекс чувствует себя дураком. «Идиотом», как выразилась Кьяра в письме. Самое ужасное, что и Лео, на дружбу с которым так надеется молодой человек, тоже может посчитать его дураком. Или личинкой, сидящей в тугом коконе К.; жалкой личинкой, не способной превратиться в бабочку и расправить крылья. И совершить перелет к побережьям. А это не так. Алекс вовсе не сидит сиднем в горах, не реже четырех раз в год он бывает в Вероне, у родителей и сестры. В детстве его возили во Флоренцию и Виареджо, к лучшей маминой подруге. Уже став взрослым, он самостоятельно предпринимал вылазки в Венецию и даже съездил в соседнюю Австрию, откуда привез отличную зимнюю куртку с капюшоном и пару магнитов на холодильник. О посещении Тренто и Больцано, ближайших к К. крупных городов, и говорить не приходится, Алекс там — как у себя дома. И вообще — он любознательный и живой молодой человек. Интересно, заметно ли это со стороны?..

— И не думай, что я нигде не бывал, Лео.

— Я и не думаю.

— Теперь вот побывал у тебя. Отличный дом, надеюсь, что все у тебя здесь сложится хорошо.

— Я тоже надеюсь. По-другому и быть не может.

— А метеостанция?

— Вплотную метеостанцией я не занимался. Сейчас обустроюсь как следует и примусь за оборудование метеостанции…

— Пригласишь посмотреть, когда она будет готова?

— Конечно.

Мускулистое и деятельное «конечно» — совсем не то, что «может быть». В «конечно» спрятано твердое «да», сидит себе и в ус не дует и чувствует себя преотлично, совсем как детский морячок в объятиях детского Левиафана. Откуда же Алексу было знать, что тот визит на вершину, в новый дом Лео, окажется первым и единственным?

Но именно так все и получилось: никогда больше Алекс не вскарабкивался на хребет «Левиафана», хотя Лео осел там капитально. Прочно. Со времен его появления в окрестностях К. прошло больше двух лет, и Лео успел стать местной достопримечательностью, а его отшельническая жизнь в проклятом месте обрасти слухами и легендами.

Дружбы так и не случилось. Все, на что может рассчитывать Алекс, — нечастые встречи в «Carano», с такими же нечастыми разговорами. Разговоры с Лео длятся не дольше пятнадцати минут, он всегда спешит вернуться в «Левиафан» засветло. Или просто вернуться в «Левиафан». Иногда Лео сообщает, что должен уехать — на неделю или на месяц, и эта информация не несет в себе никакого смысла. Какая разница, где именно находится человек, если ему нет места в твоей жизни? Вернее, наоборот — это Алексу нет места в жизни Лео.

Поначалу сей прискорбный факт очень расстраивал Алекса, причем диапазон эмоций был необыкновенно широким — от тупой апатии до ярости, с трудом сдерживаемой. Но со временем накал ослабел, и осталась лишь тупая апатия. А потом Алекс и вовсе привык думать о Лео, как о святом Марке: где-то он существует, вот и ладно.

Существование самого Алекса особо насыщенным не назовешь: он по-прежнему работает в магазинчике синьора Пьячентини, несколько раз выступал в амплуа брошенного любовника (и поделом, нечего крутить романчики с залетными горнолыжницами!), съездил в Виареджо по прискорбному поводу (тетя Паола, лучшая мамина подруга, умерла от рака молочной железы), съездил в Прагу (надежда случайно встретить на улице бывшую девушку и сноубордиста Михала не оправдалась). Он собирался посетить и Порту и даже купил путеводитель с детальным описанием достопримечательностей и мини-словарем, но поездка все время откладывается. Что не мешает Алексу тратить целые вечера на изучение карт и снимков со спутника — они есть в Интернете, и на спутниковых снимках Порту предстает перед юношей чрезвычайно обаятельным городом.

Ольга, младшая сестра Джан-Франко, бармена «Carano», вовсе не так обаятельна, но именно с ней Алекс связывает определенные надежды на долгую, счастливую жизнь, в финале которой обязательно возникнет комод, заставленный фотографиями. Или — каминная полка.

Да-да, Алекс вдруг стал задумываться о семье.

Ольга подрабатывает в «Carano» официанткой, помогает брату, это тихая незаметная девушка, недавно ей исполнилось двадцать. Алекс оказался в числе приглашенных на день рождения, чему был несказанно удивлен: до сих пор его контакты с Ольгой ограничивались вежливыми улыбками — приветственными или прощальными. Иногда они пересекаются в супермаркете, и Алекс помогает Ольге донести покупки до машины. В те несколько минут, что они оказываются рядом, разговор вертится вокруг событий в К., погоды и дурацких шоу о супермоделях, — это захватывающе и познавательно, смотрит ли Алекс такие шоу?

Нет, Алекс — фанат сериала о комиссаре Рексе.

В свой день рождения Ольга сообщает Алексу, что посмотрела уже несколько сезонов о приключениях умницы-овчарки, и ей чрезвычайно понравилось. Может быть, мы как-нибудь посмотрим «Комиссара Рекса» вместе?

Может быть.

Алекс так и сказал — «может быть», и тут же вспомнил о Лео, вечно ускользающем от прямых ответов. Такое поведение когда-то ранило даже его, мужчину, что уж говорить о девушке? Она не заслуживает неопределенности.

Никто не заслуживает неопределенности.

Неопределенность рассеялась в тот момент, когда подвыпивший Джан-Франко шепнул Алексу:

— Похоже, ты нравишься моей сестренке, парень!

— В каком смысле?

— Ты совсем дурак, что ли? Не разочаровывай меня, Алекс. В каком смысле мужчина может нравиться женщине? Что скажешь?

Что можно сказать о новости, грянувшей как гром среди ясного неба? Алекс думал об Ольге не чаще, чем о матери близнецов Аннеты и Эрика, и уж всяко намного реже, чем о комиссаре Рексе. Его мыслями владеют (по мере убывания):

Лео;