Читать книгу "Ныряльщица за жемчугом - Анна и Сергей Литвиновы"

А Полуянов вдруг оторвался от своей газетки и услужливо предложил:

— Давайте я ей позвоню!

— Звони, — сухо сказала Митрофанова и отвернулась.

Дима шустро отщелкал кнопки, нажал на вызов, растерянно доложил:

— Вне зоны действия. Может, она в метро?

— Да ладно. Наша звезда туда не спускается, — буркнула Надя.

Поймала на себе любопытно-сочувственный взгляд приезжей дамы и, смутившись, отвернулась.

А Димка уже набрал другой номер:

— Сейчас по домашнему позвоню… Ну, естественно. Тоже не отвечает.

— Забыла включить звук. Забыла телефон… — успокаивал клиентов Аскольд.

Приезжая дама выразительно взглянула на часы и заявила:

— Лично я здесь целый день торчать не буду! Что за невоспитанность, в конце концов!

А серьезный молодой человек (покупатель Надиной квартиры) очень вежливо предложил:

— Есть ли какая-то техническая возможность оформить сделку без нее?

— Но я ведь уже объяснил вам! — начал раздражаться Аскольд.

Однако юноша вкрадчиво перебил его:

— Мы покупаем квартиру у госпожи Митрофановой. Она находится здесь и в состоянии сама пересчитать деньги. А потом пусть сама передает их опаздывающей стороне!

Покупательница Димкиной квартиры бурно поддержала идею:

— Во, дивненько! Я «за», обеими лапами. Тем более он, — кивнула она на Полуянова, вновь укрывшегося за газеткой, — говорил: «Хочу бабло в руках подержать». Вот пусть и подержит!

Дима неохотно отложил прессу, вопросительно взглянул на Аскольда.

— Минутку, господа, — обратился риелтор к покупателям квартир, — нам нужно удалиться на небольшое рабочее совещание.

Подхватил Надю и Диму под руки, увлек в сторонку, горячо задышал перегаром:

— Пусть ждут. Нечего лишний геморрой разводить. Мы, конечно, можем пойти у них на поводу, но зачем создавать себе лишнюю работу? Раз деньгу считай, потом, когда Изабель явится, опять считай. К тому же еще один момент: что будет, если ваша Истомина так и не придет?

— А что, кстати, будет? — простодушно поинтересовался Полуянов.

— Да ничего особенного, — хмыкнул Аскольд. — Но в недельный срок после государственной регистрации сделки вы обязаны собрать вещички — и с вашей бывшей жилплощади прочь. В никуда.

— Да ладно, в никуда! — передразнил Полуянов. — В Москве десятки тысяч квартир продается!

— Ага, только нормальных среди них вообще нет! — пискнула Надя. — К тому же еще инфляция и кризис в любой момент может случиться, а у нас сделка в рублях. Получим — вместо двух квартир! — груду бесполезных бумажек!

— Надька, слушай, ну не драматизируй, а? — поморщился журналист.

— М-да, больше, чем на час ваша Истомина опаздывает, — озабоченно покосился на часы Аскольд.

— Может, сделку перенести? — робко предложила Надя.

Полуянов покосился на покупателей, что-то бурно обсуждавших между собой, и вздохнул:

— Не согласятся они.

— Не согласятся, — подтвердил Аскольд.

— Ну… ну и пусть тогда катятся! — решительно проговорила Митрофанова. — Других найдем.

— Ага, скажи им это сейчас, — фыркнул Дима.

— Можно, конечно, и так. Но квартиры ваши под авансом давно. Если сегодня договора не подпишем, придется покупателям задаток в двойном размере возвращать. Прямой убыток, — мрачно пояснил Аскольд.

— Вот что Изабель за мымра! — вновь не удержалась Митрофанова.

Полуянов снова набрал телефонный номер — и опять нарвался на «абонент недоступен».

— Десять утра для нее — несусветная рань. Может, она просто еще почивает? — язвительно заметила Надя.

— Вот что, дорогие мои, — решился наконец Полуянов. — Давайте начинать сделку. С твоей, Надюха, квартиры. Продаем сначала ее. Я ведь здесь не нужен, правильно? Считайте не спеша деньги, подписывайте договор. А я пока мухой метнусь к Истоминой. Машину бросаю, чтобы побыстрей получилось. Тут пять остановок на метро, ерунда. За час в оба конца обернусь.

— Но как же так? — растерялась Митрофанова. — А если Изабель дома нет или она вообще скажет, что передумала, а я свою квартиру уже продам?!

— Значит, поживем какое-то время в моей, — отрезал Полуянов. — Без паники, Надюшка. Безвыходных ситуация не бывает. — Обнял подругу, шепнул на ушко: — Я люблю тебя!

Приятно, конечно, слышать. Однако сейчас он собирался ехать к ненавистной сопернице, поэтому на душе у Надежды было очень и очень неспокойно.

И в банковское хранилище, где находились сейфы, она шла, будто в камеру пыток. Еще и антураж соответствующий: толстенные двери, низкие потолки, окон нет.

«Вот сейчас продам свою единственную собственность, — растравляла себя Митрофанова, — а Изабель Димке окончательно голову задурит. Я же останусь и без мужа, и без квартиры…»

Она сознательно тянула время, как могла. Раз по пять пересчитала каждую денежную пачку, обнаружила расхождение в десять тысяч рублей. Машинку для пересчета денег умудрилась сломать — пришлось второй раз перебирать купюры вручную. Целый час возилась, не меньше. Молодые покупатели даже перестали из себя воспитанных строить — открыто посмеивались над ее неловкостью.

Едва выбралась из подвала, тут же бросилась звонить Димке. Абонент был недоступен. Надя сцепила зубы, позвонила Изабель — результат тот же. А молодая пара тем временем торопила:

— Ну, пойдемте уже, наконец! Еще ведь договор купли-продажи подписывать!

Митрофанова и с этим вопросом возилась так долго, как только могла. Перечитывала, задавала уточняющие вопросы — и все время поглядывала на часы. Что происходит?! Уже половина первого! Куда они делись оба — Полуянов и Изабель?!

И лишь когда нотариус заученно улыбнулся молодой паре: «Поздравляю вас с покупкой квартиры!», в кабинет вломился Полуянов.

— Молодой человек, выйдите! У нас сделка! — возмущенно начал нотариус.

Но Надя уже бежала к нему:

— Что, Дима? Что?!

— Да все в порядке, — слабо улыбнулся ей журналист.

Однако глаза встревоженные, даже веко дергается.

— Вы, кажется, сегодня тоже в сделке участвуете? — прищурился на него нотариус. — Продажа — с одновременной покупкой?

Полуянов светски улыбнулся в ответ:

— Вы абсолютно правы.

— Сейчас вас вызову, — сказал нотариус. И уточнил: — Все участники сделки на месте?

— Ну, в общем, да…

А из коридора в этот момент отчетливо донеслось бодрое девичье сопрано:

— Лейся, песня!.. Господи, хорошо-то как!